Выпуск № 7 (212) | 1956 - страница 4

поделиться с ними своими мыслями об этом замечательном, вдохновенном творении. Ввиду отсутствия каких-либо аналитических материалов о Концерте, я также счел себя обязанным попытаться хотя бы бегло коснуться разбора его содержания и формы.

Я вполне сознаю неполноту характеристик, данных мною новому Концерту. От аналитической статьи следует, конечно, ожидать не только выявления положительных сторон сочинения, но и серьезных критических замечаний, указывающих на его недостатки. Если читатель не найдет критики в моей статье, то пусть он объяснит это вполне естественной влюбленностью исполнителя в новое произведение, к которому он относится с особым душевным жаром, мешающим ему занять достаточно объективную позицию. Не сомневаюсь в том, что еще появится немало статей, посвященных разбору Концерта, в которых будут высказаны и необходимые критические замечания о недостатках этого сочинения.

Играя то или иное произведение, исполнитель тем самым уже выявляет свое к нему отношение. Мне очень трудно выразить мое отношение к Концерту словами. Ибо при этом неизбежно ускользает самое существенное, самое сокровенное, ощущаемое мной, когда я играю Концерт Д. Шостаковича; это именно то, что В. Белинский, говоря о содержании музыки, считал «непереводимым» на язык словесных понятий.

В Скрипичном концерте, как и во многих других произведениях Д. Шостаковича, меня привлекает удивительная серьезность и глубина творческого замысла, подлинная симфоничность мышления. В партитуре Концерта нет ничего случайного, рассчитанного на внешний эффект, не подтвержденного внутренней логикой развития материала. За этой симфоничностью мышления Д. Шостаковича всегда ощущаешь глубокие раздумья о жизни, о судьбах человечества. Творческая самобытность — одна из характернейших черт художественного облика композитора. Никогда не отрываясь от реальной почвы классических традиций музыкального искусства, он в каждом своем значительном произведении говорит свое веское и новое слово, которое будит мысль, ведет вперед. Все эти качества наличествуют и в Скрипичном концерте.

В этом сочинении нашли свое выражение те самые свойства таланта композитора, которые пленяют нас и в Пятой, и в Десятой симфониях, и в Квинтете, и в Трио: глубина мысли, взволнованность сдерживаемых, но всегда сильных чувств, своеобразие «почерка». Поэтому я не могу разделить точку зрения критика В. Кухарского, совершенно правильно услышавшего в Пассакалии из Скрипичного концерта Д. Шостаковича «открытое обращение к человеческим сердцам» и непонятным образом отказывающего в этом музыке Десятой симфонии, которая, по мнению критика, воспринимается лишь как «трагедия одинокой личности, не видящей исхода своим страданиям и сомнениям». Согласно В. Кухарскому, Симфонии «недостает ясности позитивной мысли», круг ее образов и чувств якобы «весьма односторонен»... В то время как Пассакалия из Скрипичного концерта является «...самым высоким и человечным из всего, что вообще создано Д. Шостаковичем»¹.

Не вступая в спор с критиком по существу вопроса, я все же не могу не выразить недоумения: как можно, столь высоко оценивая музыку Пассакалии и финала Концерта, одновременно отрицать те же замечательные качества, столь органично присущие Симфонии, написанной тем же «почерком».

Не раз приходилось слышать суждения о «мрачности» общего то-

_________

¹ См. «Советская музыка» № 5, 1956 г.

нуса музыки Д. Шостаковича. Думается, это не то слово. Правильней, по-моему, говорить о суровости колорита, о трагедийности некоторых его замыслов, об острой конфликтности его драматургии. Суровой сдержанностью чувств характеризуется и музыка первой части Концерта (Adagio, ля минор), носящей подзаголовок «Ноктюрн».

Первая часть задумана композитором очень смело: она развивается на одном широком мелодическом дыхании, в спокойном неторопливом движении. Здесь нет контрастирующих тем. Главная и побочная партии взаимно дополняют одна другую. Помимо общего лирического характера музыки, их связывает и общность ритмического движения. Обе темы в лучшем смысле слова инструментальны. Это — глубокая лирика, неоколько затаенного характера, исполненная грусти и раздумья. Благородством и сердечной теплотой дышит певучая тема главной партии:

Пример 1

Очень красива мелодия побочной партии:

Динамизм Адажио заложен в той внутренней напряженности, которая проявляется в гармонии и в полифоническом движении голосов. Эта драматическая напряженность сменяется успокоением и просветлением в конце первой части, которую я воспринимаю, как своеобразный пролог: раздумье о грядущих событиях. Понять содержание этой части можно только в связи с целым, оценив ее место и значение во всем цикле.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример 1

Содержание