Выпуск № 2 (20) | 1935 - страница 30

различного порядка. Необходима и веселая, шуточная детская песня, которой у нас почти нет и удачным примером которой является «Пионерская частушка» Н. Галь и «Частушка» Шестакова, а для самых маленьких ребят — шуточные песенки Высотской, но наряду с этим имеет право на существование и печальная (но не сентиментальная) песня типа «Павлик Морозов».

Далее — песня должна быть проста. Через музыкальную ткань слово воспринимается затрудненно, значительно труднее, чем при чтении стихов. Поэтому и образы и лексика песен должны быть максимально просты и четки. Сложный образ в песне абсолютно не доходит. Тем более это относится к песне, рассчитанной на младшие возрасты. В этом отношении очень хороши преддошкольные песенки Барто — «Солнышко», где в четырех строчках дается ярко, наглядно законченный образ. Однако многие авторы, стремясь к простоте, сводят все к упрощенству. Таковы напр. многие тексты для дошкольников О. Высотской, Н. Саконской, М. Клоковой и др. Здесь — просто недостаток художественного мастерства, — вместо усиленной работы над словом — линия наименьшего сопротивления.

Огромное значение (и в смысле педагогическом) имеет в детских песнях чистота и правильность языка. В этом отношении даже и очень неплохие песни страдают большими недочетами.

Достаточно привести следующие примеры:

«Галстук Паша нес недаром» (вместо «носил»).

(«Павлик Морозов» Михалкова).

«Рожь колыхается» (вместо «колышется»).

(«Пионерохрана» Асеева).

«Едет, едет паровоз» (на чем едет?!).

(«Паровоз» Высотской).

Еще два слова о размерах песен. Оптимальный размер школьнопионерской песни — 5-6 куплетов, песни для дошкольников — 2-3 куплета. Между тем, многие авторы дают в детской песне 10-12 куплегов, не учитывая, что такая песня никогда не поется до конца.

Размеры статьи не позволяют нам коснуться целого ряда проблем, связанных с созданием новой детской песни, в частности таких, как освоение народного песенного творчества, взаимоотношение между взрослой и детской песней, стихотворная специфика песни и др. Основная задача настоящей статьи — стимулировать поэтов к созданию подлинно сюжетных, ярких и эмоциональных детских песен.

СЕРГЕЙ МИХАЛКОВ

Опыт работы над пионерской песней

Все более или менее известные песни ребята знают наизусть. Услышанные на улице, в кино, в театре мотивы и слова песенок, зачастую плохих, ребята приносят домой. Если в услышанной песне нехватает почему-либо конца или вдруг теряется смысл одного из куплетов, так как исполнитель неверно заучил его, — ребята сами прибавляют конец, выправляют куплет и поют уже на свой лад. Хорошие, веселые, очень понравившиеся стихи ребята заучивают и поют на какой-нибудь ранее слышанный мотив. Так, в одной из московских школ все классы распевают песенку на известное стихотворение Веры Инбер «Сороконожка».

Ребятам нужна песня о них самих, об их жизни, о всем том, с чем они связаны в той или иной мере, о том, что их может волновать, как полноправных маленьких граждан страны. Детские же песни, изданные

для ребят до 1932—33 г., на 75%, а то и больше, представляют собой посредственно выполненные работы композитора и поэта, ни в какой мере не удовлетворяющие требования юного исполнителя. Зачастую ни поэт, ни композитор, работающие над детской песней, ни издательство, выпускающее ее, не задумываются над тем, для кого и что они пишут, что издают. Только этим можно объяснить появление на свет ненужных, фанфарных, лозунговых, подслащенных плохой рифмой песен, — к тому же плохо и непривлекательно изданных. Сколько бы таких песен ни было, ребята их петь не будут. Ребята предпочитают петь песни для взрослых, да и этих песен не так уж много. Поэтому перед всей советской музыкальной и писательской общественностью стоит в настоящее время большой, давно наболевший вопрос, поставленный на повестку дня ЦК комсомола, — вопрос о создании настоящей, хорошей советской детской песни.

Несмотря на то, что с 1932—33 гг. конкурсы на детскую песню дали определенные результаты и целый ряд хороших песен создан нашими поэтами и композиторами и с успехом разучен в отрядах и школах, всеже недостаточное количество их и зачастую недостаточно высокое качество литературных и музыкальных текстов снова со всей серьезностью ставят этот вопрос перед поэтами и композиторами, работающими над детской песней.

Проведя лето 1933 г. по заданию Моск. бюро юных пионеров МК ВЛКСМ в пионерских лагерях под Москвой (я был послан туда в целях создания новой пионерской песни), я долго не мог понять: какая же песня нужна ребятам? Какой должна быть песня, чтобы ребята с удовольствием разучивали и пели ее, чтобы песня органически вошла в быт пионера? О сложности задачи говорили требования, предъявленные мне, как поэту, самими ребятами.

— Напишите нам песню, — просили пионеры, — походную, чтобы ее петь в походе и не уставать.
— Напишите песню, чтобы в ней был показан живой пионер...
— О Красной армии.
— О приключениях.
— Об испанских пионерах.
— Грустную песню о том, как пионер умер в бою, — вот о чем просили меня ребята.

В результате мною были написаны три песни (впоследствии премированные на конкурсе 1933 г.): походная — «Песня о пионерском барабане», музыка композиторов Сабо, Белого, Шехтера и Хачатуряна, песня «О пионере-стороже урожая», музыка Сабо, и «О Павлике Морозове», убитом кулаками, также музыка Сабо.

Несмотря на тщательную работу над текстами песен, связанную с требованиями ребят, песни эти всеже не могут являться полноценными образцами пионерской песни. Например в песне «О пионерском барабане» имеется неточное определение, могущее дать ребятам неверное представление о поэтическом образе:

«Из похода утром рано,
В красных галстуках горя,
Шли ребята...».

Конечно, пионеры «гореть в галстуках» не могут. В песне «О Павлике Морозове», также по недосмотру, допущены автором неправильные обороты речи. Например:

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Опыт работы над пионерской песней

Содержание