Выпуск № 8 (165) | 1952 - страница 42

P. S. He видел-ли Грибоедовых, Бегичевых? Напомни им обо мне.

[1829]

Ты напрасно думаешь, любезный друг Алеша, что я забыл тебя [одно слово неразборчиво]; я все тебя помню и люблю по прежнему; правда я к тебе давно не писал но ты разве исправнее меня? если вспомнишь, так еще мое письмо за тобою. Ты на меня сетуешь, что не занялся репетициями твоей Оперы! Душа! Петербург не Москва; ты может быть уже слышал, что я занимаю два места и завален работою денно и ночно и за тем не только за сценою, но даже и перед сценою почти никогда не бываю; от сего единственный мой знакомый при театре был Граф Виельгорский; но к несчастию он уехал в чужие край пред началом репетиций Твардовского. — Еслиб ты написал мне или в Дирекцию письмо, по которому я мог бы явиться на репетицию в роде твоего Стряпчего, то, не смотря на мои занятия, уделил бы на его время и лез-бы из кожи за Твардовского, но без твоего письма и без знакомых я был бы с бока припека. Я хотел было писать к тебе об етом, но уже было поздно, ибо пиеса была поставлена с большою поспешностию. Я ожидаю Виельгорского, чтобы поговорить ему и поправить ето дело и может быть успею. Но впрочем не полагай чтобы твоя пиеса шлепнулась как ты говоришь, я был при первом ее представлении¹; обставка ее возбудила всеобщее негодование, которое отозвалось и в Северной Пчеле, что я думаю ты читал; все отметки исполнения от сочинения и музыка во многих местах была апплодируема; цыганскую песню поют во всем городе. Надобно прибавить что текст оперы вообще не понравился: я не етого мнения и нахожу, что он хорош для музыкальных еффектов и что контрасты расположены искусно; дурная обставка вероятно была причиною такого мнения публики. Жаль мне твоего чувствительного сердца, но надобно тебе сказать: что Самойлов фальшивил изо всех сил а из полдюжины хористов половина совсем не пела, а половина врала; один Резанцев играл и пел хорошо. Чортом был низенький человек одетый вывороченною шубою и етот нещастный запыхался бегая с одной стороны сцены на другую, ибо здесь, не как в Москве, был один чорт, а не два. — Мне весьма понравились: увертюра, финал первого акта и дует двух женщин; цыганская песня прекрасна хоть и была изуродована паузами, которые кажется тебе никогда и в голову не приходили. Но скажу тебе, чего другому не скажу: что тебе далась Виолончель? — ты ее рассыпал без бережливости; заметь, что почти всякой № начинается и оканчивается ею, от того не смотря на различные характеры нумеров есть какая-то монотония в Опере; ты я думаю сам с етим согласишься. Есть общее правило всеми теоретиками и практиками принятое: qu’il пе faut jamais d’instrument dominant ni dans Symphonie, ni dans un Opera². Потом, не сердись — ты, а я сердился; за чем ты так мало обработываешь оркестр? Ето твоя всегдашняя привычка — я знаю ты хочешь быть простым, ето прекрасно, но будь уверен, что простота не исключает отделку; ето я тебе всегда говорил в наших опорах и теперь еще больше в етом уверился, познакомившись с музыкою Генделя, которой я почти не знал в Москве; ты часто толковал о старинной простоте; послушай его Самсона, его Иуду Маккавея и ты увидишь какого рода ето была простота? Так! главный мотив прост, но за то в продолжении пиесы он неисчерпан до глубины, представлен во всех возможных видах, так что по окончании пиесы ты совершенно удовлетворен — ничего более не ожидаешь³; и притом не бойся слишком публики хоть Публика везде Публика, но здесь она гораздо образованнее Московской; правда Россини царствует, но здесь понимают Шпора и даже с удовольствием слушают Генделя; а недавно я то имел случай заметить в концерте которой давала здешняя Музыкальная Академия и которой я членом⁴;

¹ «Пан Твардовский» был поставлен в Петербурге 28 января 1829 года. Под впечатлением огорчительных известий о неудачной постановке своего первого оперного произведения Верстовский писал Одоевскому: «Еслиб я не уверен был в твоей дружбе — я бы был в праве весьма на тебя сердиться. Что вы сделали из моего «Твардовского»?.. А тебе еще более стыдно, что ни разу не был на репетиции — и ничего не заметил!» («Русская старина», 1904, том IV, стр. 202 )

² Не следует давать преобладания одному инструменту ни в симфонии, ни в опере.

³ Одоевский коснулся в своем письме едва ли не самой уязвимой стороны творчества Верстовского. Круг скромных выразительных средств, которыми Верстовский уверенно и успешно пользовался в своих водевильных партитурах, не мог, конечно, полностью удовлетворить высоким требованиям оперного жанра. Элементы водевильности, наложившие отпечаток на оперное творчество Верстовского, явно ограничивали его выдающиеся творческие возможности. Неслучайно А. Серов, отдавай должное достоинствам опер Верстовского, отмечал невысокий уровень его оркестрового мастерства и отсутствие широкого симфонического развития. Первый, кто обратил внимание на этот коренной недостаток Верстовского, был Одоевский.

4 Одоевский имеет в виду Singakademie — немецкое хоровое общество в Летербурге, основанное в 1822 году.

Настоящее письмо, представляющее собой неоконченный черновой вариант, хранится в рукописном отделении Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (архив Одоевского, оп. 2, № 113).

С. Петерб. 23-е Сент. 1831.

Помнишь-ли, забыл ли меня мой любезный Алексей Николаевич? — Я хоть и не пишу к тебе, но все тебя помню, все люблю и тебя и твой талант. Как давно мы не видались? Уже шесть лет! Где ето время? Агу! Я уже успел жениться, заслужиться, брить бороду ежедневно, — только еще не нажить детей, но ето еще будет со временем. — Теперь я к тебе с просьбою: здесь, вероятно тебе известный музыкант-любитель, Норов вместе с Ласковским издает Музыкальный альбом. Позволишь ли ты украсить его своею прекрасною музыкою на Романс Грибоедова]? Перебирая свои бумаги я нечаянно нашел твою партитуру и дал мысль Норову просить у тебя позволения его напечатать. Чтобы не оскорбить твоего авторского самолюбия, етот романс переложенный на фортепьяно при сем прилагается; просмотри и утверди, а если хочешь меня одолжить, то не задержи присылкою, чтобы альбом успел выдти к новому году; — надеюсь, что по старой дружбе не откажешь.

Когда-же мы с тобою увидимся? Что бы тебе летнею порою, сесть в дилижанс и по гладкому шоссе прикатить в Петербург. Квартира и стол для тебя готовы у меня на даче на Черной речке по Выборжской дороге у самой заставы, что говорится на юру отовсюду близко, а между тем чистый воздух, безделье, фортепьяно, твои старые друзья и знакомые? Подумай — как об етом. Вот истинно одолжишь. Я было тебя хотел звать еще нынешним летом, да холера помешала. — Ты на меня сердишься за твою оперу. Она совсем не шлепнулась, как ты писал ко мне; люди с талантом оценили ее достоинство и умели отличить произведение от дурной обстановки. Я не мог тут ничем помочь, ибо не имею никакого сношения с театром, с утра до поздней ночи занятый службою я даже редко посещаю его — не так как в Москве; да и к тому-же скверного устройства здешнего театра ничем не исправишь. Хоть будь семи пяденей во лбу, не достанешь порядочной флейты, когда ее нет в оркестре, не заставишь хорошо петь, когда ни у одного певца нет голоса, не научишь Давоса не ошибаться в кадансе — и не управлять, а следовать за оркестром, не приучишь публику ездить в Русской театр, когда возле был итальянский с прекрасными Певцами. В утешение тебе скажу, что твоя цыганская песня² поется во всех гостиных — ето единственный венок, которого может ожидать музыкант от нашей публики. — Так не сердись-же и люби

всегда тебе верного К. Влад. Одоевского

адрессуй:

на Дворцовой набережной, в Мошковом переулке, в доме Ланской.

¹ Речь идет о романсе Верстовского на слова А. С. Грибоедова «Ах, точно ль никогда» (см. примечание к письму VI). Фортепианное переложение романса, по-видимому, принадлежало Одоевскому.

² Цыганская хоровая песня «Мы живем среди полей» (из оперы «Пан Твардовский») завоевала большую популярность.

Благодарю тебя душевно, любезный мой Алексей Николаевич и за твой Романс который прекрасен и который я везу по гостиным и за позволение напечатать твою музыку на слова Грибоедова. Только с ним случилась беда; брат Издателя Альбома я чаю уже объяснил тебе почему они не решаются напечатать его в Альбоме; дело в том, что слова им показались слишком как-бы сказать, горячими для книжки, которая назначается

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание