Школа советского пианизма

Лев Оборин

В последние годы мне не раз доводилось быть членом жюри международных конкурсов пианистов, и неизменно я с большой радостью наблюдал, как советские исполнители покоряют слушателей — даже самых требовательных и придирчивых — своей истинной артистичностью.

Вполне закономерно, что в стране самой передовой социалистической культуры создана и лучшая в мире пианистическая школа. Сравнивая наших и западноевропейских музыкантов, мы видим, что последние прежде всего с преувеличенной настойчивостью стремятся выпятить перед аудиторией свое особое «я». Такое стремление ни к чему хорошему не приводит: игра становится манерной, формальные моменты заслоняют содержание произведения, и его исполнение неизбежно замыкается в излишне субъективные, камерные рамки.

В игре наших пианистов гармонически сочетается передача формы к содержания каждого произведения: блестящая виртуозность осмысленна, подчинена выражению идеи музыки, ее чувств, ее мыслей. Отсюда искренность, сердечность, правдивость исполнения, которые кажутся поразительными, непривычными для любого слушателя за рубежом, будь то убеленный сединами профессор Пражской консерватории или молодой рабочий недавно восстановленного будапештского завода...

Игра советских пианистов — безискусственная, одухотворенная, блестящая по технике, безупречная по глчбине, понятная для самой широкой аудитории. Отсюда их огромный успех в дружественных нам странах народной демократии. Вспомните победы нашей молодежи в Будапеште в дни международного фестиваля, где первые места заняли Т. Гусева и Е. Малинин, прекрасную игру Б. Давидович, занявшей первое место на Варшавском конкурсе, велБаха на конкурсе в Лейпциге Т. Николаевой и Г. Федоровой. Все эти победы естественны, всеми ими мы обязаны нашей стране, сумевшей создать такую замечательную пианистическую школу.

В Болгарии, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Польше, — где бы мне ни приходилось бывать с концертами в последнее время, — повсюду я видел проявления колоссального интереса к советской Исполнительской культуре, к советской музыке. Не было еще случая, чтобы хоть один концепт прошел без аншлага. Когда в программе объявлены произведения русской классики и советских композиторов, приток слушателей в концерты таков, что никакими силами нельзя удовлетворить всех желающих попасть в зал. Все новинки советских авторов встречаются восторженно, и после концерта за кулисы неизменно приходят музыканты с просьбой дать ноты для переписки или прислать их по приезде в Москву.

Интерес к творческой жизни советских композиторов и музыкантов не менее велик, чем к их концертам. Историческое постановление ЦК ВКП (б) об опере «Великая дружба» с огромным оживлением и подлинной заинтересованностью обсуждалось в среде зарубежных композиторов и оказало на них самое благотворное влияние: многие, очень многие поняли, что музыка должна быть содержательна и проста, красива и доступна пониманию народа, для которого творит каждый подлинный художник.

Участвуя в нынешнем сезоне в цикле «Русский концерт», проводимом Московской филармонией, я буду исполнять фортепианные концерты Ляпунова, Скрябина и Третий концерт Рахманинова. В цикле «Все сонаты Бетховена» буду играть вечер сонат для фортепиано, а в дуэте с Ойсграхом в течение трех вечеров будут исполнены все сонаты Бетховена для скрипки и рояля.

Сознание, что музыка стала потребностью ши рочайших масс, вдохновляет и радует каждого из нас, советских музыкантов. Вот почему, намечая планы каждого нового сезона, исходишь из того, что в этом году тебя будет слушать гораздо большее число людей и что каждый из них стал более требовательно, более тонко разбираться в музыке. Растет слушатель — должен непрерывно совершенствоваться и исполнитель.

И тут мне хочется высказать одно пожелание нашим композиторам. Этот вопрос сложен и давно требует общественного обсуждения. В программе текущего сезона из произведений советских композиторов у меня всего две пьесы: Третий концерт Прокофьева и одна из сонат Мясковского. Всего два произведения! А между тем хотелось бы исполнить несколько новинок. Но их нет. Или почти нет. Начинает казаться, что многие наши композиторы забывают о таком прекрасном жанре музыкального творчества, как музыка для фортепиано! А то, что пишут для него, как правило, относится к «малым формам»: число сонатин, например, намного превышает число сонат. В фортепианных же произведениях большого масштаба, в концертных пьесах крупного плана — типа баллад и сонат, высокоидейных и в то же время богатых и интересных в виртуозном отношении, есть большая нужда.

Эту необходимость ощущают, мне кажется, не только многочисленные наши пианисты-исполнители, но и слушатели — наши замечательные, требовательные слушатели, кровно заинтересованные в дальнейшем развитии и совершенствовании советской музыки.

Источник вдохновения

Константин Иванов

Каждый раз, думая о том, что бы мне хотелось исполнять в будущих концертах, я обращаюсь мыслями к нашей советской действительности: недавнее героичеокое прошлое моей Родины, незабываемые годы гражданской и Великий Отечественной войны, герои тех славных дней, их подвиги во славу Отчизны, доблестные трудовые дела миллионов советских людей, строящих коммунизм. Борьба со стихиями природы и великие победы людей труда, обводняющих пустыни Средней Азии и солнцем выжженные степи за Волгой, в Приднепровье, в Крыму... И в центре всего этого — ооеетокий человек, ооздающий новую, прекрасную жизнь.

Какой неисчерпаемый кладезь сюжетов, источник подлинного большого вдохновения для композиторов! Жадно, нетерпеливо ждет его творений о современности каждый Музыкант-исполнитель и, в особенности, дирижер симфонического оркестра. Новые симфонии, оратории, поэмы, инструментальные концерты, ярко и талантливо отображающие величие наших дней, должны украсить программы концертов, стать их центром, их украшением.

Совсем недавно в Саратове с местным оркестром филармонии я исполнил впервые Пятую симфонию Б. Шехтера. Симфония посвящается советскому народу, его великому вождю товарищу Сталину. В музыке использованы подлинные народные песни о товарище Сталине.

Композитор Б. Нерсесов, показавший в прошлом году симфоническую поэму «Александр Матросов», заканчивает сейчас свою новую поэму «Зоя Космодемьянская». Это симфоническое произведение я предполагаю исполнить в нынешнем сезоне.

Мы знаем, что музыка, оторванная от жизни и народа, музыка, основанная на ул ьтрам одерни стической «игре в звуки», неизбежно приходит к тупику и вырождению. Много фактов, подтверждающих эту мысль, я наблюдал во время своей поездки в Бельгию. В маленькой стране, порабощенной планом Маршалла, лицо музыкальной жизни определяют композиторы и теоретики модернистского толка, пропагандирующие формалистические творения столь уродливые и какофоничные, что просто диву даешься: как серьезные, высокообразованные музыканты могут оочинять и исполнять такое? Для них понятие: «произведение имело успех», означает, что кучка онобов отнеслась к нему благосклонно. Им нет дела до массового слушателя, не для него они творят. Из множества произведений, показанных мне бельгийскими композиторами, я с трудом выбрал лишь одну небольшую симфоническую пьесу Дериье. Остальное было наредкость сухо, схоластично, лишено всякого тепла человеческих чувств. В Бельгии нередки случаи, когда первоклассные симфонические ансамбли выступают в кабарэ, считая это счастьем для себя. Широко раскрыв глаза, затаив дыхание, слушали меня бельгийские музыканты, когда я рассказывал о самых простых, обычных и будничных в СССР вещах: о системе заказов на музыкальные произведения, о том, что расписывание партитур на голоса производится не за счет автора, а оплачивается государством. Я рассказывал им о присуждении Сталинских премий, о том, что появление нового произведения на нашей концертной эстраде — это не случайная удача автора, а результат его таланта, его близости к своему народу, который всегда по достоинству оценивает настоящее произведение искусства.

И когда мои зарубежные коллеги поздравляли меня с «блестяще сделанной карьерой», мне приходилось им разъяснять, что для нас, советских музыкантов, самый термин «сделать карьеру» звучит странно и чуждо, ибо в СССР достаточно человеку иметь талант и волю к труду, чтобы ярко проявить свою творческую индивидуальность.

Об этом красноречиво говорит судьба молодых советских дирижеров, выдвинувшихся в последнее время: киевлянин Симеонов, таллинец Матсов, москвич Григоров, — как благоприятно, с какими отличными результатами развивалась и развивается их дирижерская деятельность! А какая яркая талантливая поросль поднимается сейчас в наших консерваториях и как много должны еще сделать наши музыкальные учебные заведения, чтобы еще лучше воспитывать советских дирижеров — верных продолжателей лучших традиций отечественной дирижерской школы! В этом направлении — непочатый край работы, и, я уверен, мы с нею справимся.

Нужно шире практиковать прикрепление молодых дирижеров к симфоническим оркестрам й ансамблям, их самостоятельные выступления рядом с большими мастерами. Такая практика улучшит условия воспитания молодых дирижеров, поможет им глубоко и проникновенно исполнять лучшие произведения мировой музыкальной культуры и современной советской музыки.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Школа советского пианизма

Лев Оборин

Источник вдохновения

Константин Иванов

Содержание