Выпуск № 12 (105) | 1946 - страница 38

только что отмеченную противоречивость скрябинского стиля. Они захватывают своей эмоциональностью, патетикой. Но как рационалистично их строение!

Вспомним «тему томления» из «Поэмы экстаза». Она построена на увеличенном трезвучии. Звуки dis и g симметрично расположены «по обоим краям» от «центра» — звука h. Такая симметрия придает теме замкнутый характер. Если кристалличность скрябинских форм называют квадратностью, то здесь можно говорить о круговом типе мелодического движения.

Замкнутость мелодического движения мы наблюдаем и в теме Прометея:

«Прометей» заключает в себе наиболее типичные черты тематизма позднего Скрябина: условно-символический характер тем, их крайнюю лаконичность, конструктивный принцип мелодической структуры.

Своеобразно преломился в «Прометее» принцип монотематизма. Скрябин связан шестизвучной «прометеевской» гаммой, которая определяет и гармонию и мелос:

Сравнивая разнородные темы «Прометея», мы видим, что они — различные комбинации звуков цитированной гаммы:

«Тема воли», короткий быстрый взлет и тема колокольчиков — всё это фактурно-ритмические варианты основного шестизвучия. Не трудно подметить формальность такого конструирования тем из одних и тех же звуков.

Важнейшее отличие образа-символа от образа реалистического заключается в том, что образ-символ в силу своей абстрактности не имеет перспектив широкого развития. В 3-й симфонии Скрябин был еще близок к традициям симфонизма Бетховена — Чайковского. Там мы находим подлинную симфоническую драматургию. Иное дело «Прометей». Фактура этого произведения необычайно сложна. Но широта и непрерывность симфонического развития отсутствуют. Темы не столько развиваются, сколько чередуются, комбинируются. Смена образов, настроений преобладает над внутренним движением. Характерно, что в «Прометее» отсутствуют длительные нарастания. Кульминации почти не подготовляются. Даже генеральная кульминация у оркестра и хора наступает несколько неожиданно. Она подобна пламени, которое внезапно вспыхнуло, озарило весь мир и погасло.

Конечно, темам «Прометея» свойственна большая или меньшая изменчивость. Главная тема, например, звучит то сумрачно и таинственно, то торжественно и открыто, то прозрачно и нежно¹. Но, трансформируя какой-либо образ или сопоставляя разнородные образы, композитор не показывает перехода от одного качества к другому. Поэтому, несмотря на обилие контрастов, музыка «Прометея» вызывает ощущение статики (сопоставление не есть музыкальное движение в подлинном смысле этого слова).

Статика «Прометея» в значительной мере вызвана особенностями ладового мышления. В 3-й симфонии и «Поэме экстаза» Скрябин еще не отказался от мажора и минора, сочетая эти лады с иными ладовыми системами (увеличенный лад, цепной лад). Там композитор располагал большими возможностями ладовой динамики (переход от мажора-минора к иным, более необычным, ладам). Иная картина в «Прометее». Здесь Скрябин отказывается от мажора и минора, замыкаясь в рамки так называемых сложных ладов. Этим он значительно ограничивает возможность ладового развития. Гармоническая «вертикаль» чрезмерно усложнена, а гармоническая «горизонталь», наоборот, стала беднее. Значительно уменьшился «ассортимент» гармоний, используемых композитором; исключена возможность движения от более устойчивых созвучий к созвучиям более острым и напряженным.

Принцип комбинирования большого количества тем, естественно, должен привести к импрессионистской рыхлости формы. «Прометей» распадается на ряд небольших контрастных построений. Такая «дробность» музыкальной архитектоники явно противоречит авторскому замыслу, она нарушает монументальность стиля. Казалось бы, что «Прометей» должен быть сооружен из гранитных глыб. Скрябин сложил его из кирпичиков.

Мы знаем, что Скрябин придавал огромное значение целостности и округленности формы. Он тщательно продумывал все композиционные детали, прибегая к предварительным расчетам и чуть ли не к чертежам. Однако «Прометей» далеко не идеален именно в смысле архитектоники. Помимо раздробленности и измельченности строения, здесь есть и другие недостатки: они говорят, что Скрябину изменило столь свойственное ему раньше чутье пропорциональности основных разделов формы. Раз-

_________

¹ См. статью Н. Вольтер — «Символика "Прометея"» (в сборнике «А. Н. Скрябин». М. Музгиз. 1940).

работка гипертрофирована, ее протяженность слишком велика; кроме того, в ней нет единой линии развития. Чередование эмоциональных взлетов и падений создает ощущение случайности и, следовательно, бесформенности. Это затрудняет восприятие «Прометея» больше, чем сложность гармонии и фактуры.

Скрябин попытался разрушить границы, отделяющие реальное от нереального, встав на путь солипсизма — в области философии, модернизма — в области творчества. Попытавшись уйти от реальной жизни, Скрябин стал похож на человека, который, решив покинуть обыденный мир, поднялся на вершину высокой горы. Кругом — необозримые просторы; а под ногами — бездна. Идти — некуда; и нет крыльев, чтобы лететь:

Какую страшную свободу
Я, чародействуя, постиг!

Да, это была страшная и мнимая свобода.

Трагична судьба Скрябина-художника. Человек с богато развитым интеллектом, природным умом, пылкой творческой фантазией, он опутал себя сетью ложных философско-эстетических теорий. В результате — глубокая противоречивость его последних произведений.

Музыка «Прометея», по словам самого автора, воплотила «принцип активности». Этим принципом рождена энергия волевых огненных тем, динамика смелых контрастов, головокружительная полетность ритмов. Но пламя вспыхивает и потухает; контрастность не может скрыть внутренней статики; а полет теряет свою устремленность, переходя в замкнутое движение по кругу.

Наша эпоха беспристрастно оценила и творческий гений Скрябина, и его заблуждения. Наиболее известными и любимыми произведениями Скрябина стали не «Прометей» и последние сонаты, а 3-я симфония и «Поэма экстаза». Это произведения, в которых влияние модернизма не играет еще решающей роли; произведения, где новаторство Скрябина в значительной мере основано на развитии традиций реалистического искусства.

Однако «Прометей» не должен быть сброшен с корабля нашей современности. Изучая эту музыку, мы должны различать в ней гениальность и ограниченность, силу и бессилие, — словом, все то, что было присуще великому художнику периода заката буржуазной культуры.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание