80 лет Московской консерватории

В. Шебалин

В сентябре 1866 года в доме на углу Воздвиженки (ныне ул. Калинина) и Арбатских ворот открылось второе в России высшее музыкальное учебное заведение — Московская консерватория.

Как и старшая ее сестра, консерватория в Петербурге (основанная четырьмя годами ранее), Московская консерватория обязана своим возникновением неутомимой энергии и беззаветной преданности искусству двух одареннейших музыкантов, братьев Антона Григорьевича и Николая Григорьевича Рубинштейнов.

Открытие второй высшей музыкальной школы было насущной необходимостью. В знаменитой своей статье «О музыке в России», в горячем публицистическом выступлении в защиту музыкального профессионализма Антон Рубинштейн писал: «...в России, где, кроме Петербурга и Москвы, нельзя услышать музыки по недостатку музыкантов, не одна консерватория, но даже две и три могли бы существовать, и тогда еще страна не была бы наполнена музыкантами...»

Новая консерватория должна была дать стране, говоря словами той же статьи Рубинштейна, «...русских учителей музыки, русских музыкантов для оркестра, русских певцов и певиц, которые будут трудиться так, как трудится человек, который видит в своем искусстве средство к существованию, право на общественное уважение, средство прославиться, средство совершенно предаться своему божественному призванию, как должен трудиться всякий, уважающий себя и искусство...»¹

Во главе новой консерватории стал Николай Григорьевич Рубинштейн, один из крупнейших музыкантов своего времени. Всемирно прославленное имя его старшего брата заслонило собою имя «московского Рубинштейна», но именно сейчас, отмечая 80-летие Московской консерватории, следовало бы восстановить историческую справедливость. Не менее (или, во всяком случае, не намного менее) одаренный, чем его брат, Николай Григорьевич сознательно ограничил свою творческую и исполнительскую деятельность, для того, чтобы отдать все силы нужнейшему делу строительства русского музыкального профессионализма.

По существу, именно он был основателем «московской школы», высокопрофессиональной, деловой, но никогда не стремившейся к нивелировке художественной индивидуальности, к подчинению ее привычной системе навыков и приемов. В этом отношении чрезвычайно показательно, например, сопоставление имен двух музыкантов-сверстников, вышедших из класса Танеева, — А. Скрябина и С. Рахманинова, а в наши дни — сопоставление различных учеников Мясковского, например, А. Хачатуряна и Д. Кабалевского.

Н. Рубинштейн привлек в молодую консерваторию известных музыкантов своего времени. В числе первых ее преподавателей были пиа-

_________

¹ А. Рубинштейн, О музыке в России. Журн. «Век» от 4 января 1861 г.

Н. Г. Рубинштейн

нисты И. Венявский, А. Дюбюк, Э. Лангер, скрипач Ф. Лауб, виолончелист Б. Косман, музыканты-теоретики К. Альбрехт, Н. Кашкин, Г. Ларош, Д. Разумовский. Звездой первой величины в этой плеяде был, конечно, молодой, только что окончивший консерваторию в Петербурге композитор — Петр Ильич Чайковский, имя которого сейчас с гордостью носит консерватория.

Чайковский сравнительно недолго оставался в числе профессоров. И всё-таки с полным правом можно говорить о традициях Чайковского в Московской консерватории, сказавшихся не только в педагогической деятельности его любимого ученика — С. Танеева, но и непосредственно — в силе воздействия творчества великого композитора на самые разные стороны деятельности школы, носящей сейчас его имя.

Так, совсем не случаен факт первой постановки оперы Чайковского «Евгений Онегин» силами учащихся Московской консерватории. Это произведение — чудесный дифирамб молодому, чистому и непосредственному чувству — писалось в расчете на исполнение молодыми певцами: «Постановка же его именно в консерватории есть моя лучшая мечта», писал Чайковский Н. Рубинштейну. С тех пор «Евгений Онегин» является непременной частью репертуара студенческих спектаклей; и не одно поколение певцов, воспитанных Московской консерваторией, впервые испробовало свои силы в исполнении бессмертных «лирических сцен».

Тяготясь обязанностями педагога, Чайковский все же испытывал привязанность к учебному заведению, где началась его музыкально-общественная деятельность. Оставить консерваторию он решился лишь тогда, когда смог передать свое дело в надежные руки С. Танеева, которому московская школа и вся русская музыкальная культура, в целом, обязана воспитанием ряда виднейших музыкантов. Из его класса вышли А. Скрябин, С. Рахманинов, 3. Палиашвили, А. Кастальский, Б. Яворский, Г. Конюс, у него учились и наши современники: Р. Глиэр, С. Василенко, Ан. Александров и др.

Танеев был учителем по призванию, он не только обучал технике композиторского труда, но — и это главное! — воспитывал в своих учениках ту же рыцарскую преданность искусству, какая горела в нем самом. Он учил других прежде всего собственным своим примером — примером человека, наделенного чистейшей совестью — и в этическом, и в художественном отношении.

Критик Ю. Энгель справедливо писал о Танееве: «Это был учитель идеальный, каких мало в мире, какие рождаются только поколениями. Учитель зреющих, как и учитель зрелых; учитель словом, как и учитель делом; учитель контрапункта, как и учитель жизни...»

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

80 лет Московской консерватории

В. Шебалин

Н. Г. Рубинштейн

Содержание