лейтмотив симфонии, вносит в народно-протяжную по складу мелодию новые смысловые оттенки, придавая ей современно звучащую экспрессивность, повышенную эмоциональную действенность. Особенно характерна в этом отношении динамичная трактовка второй ступени фригийского лада, которая звучит с несвойственной данному ладу напряженностью, участвует даже в кульминации. При этом мелодия сохраняет свою простоту и естественность.

Образные потенции лейтмотива выявляются уже в первой, по существу вступительной, части симфонии. Печальная мелодия английского рожка постепенно преобразуется, растет, словно просыпаются ранее скованные силы. Но примечательно, что и в развитии сохраняется ее внутренняя целостность. Автор неизменно логичен в подходе к тематическому материалу.

Драматургический центр симфонии лежит во второй части — сонатном allegro. Непрерывная поступательность мужественно-суровой главной партии создается неуклонно восходящим движением. Тема обострена метрически подчеркнутыми альтерациями, и подобная «неуравновешенность» — действенный стимул для интенсивного развития. Замечу попутно, что насыщенность мелодии хроматизмами не искажает ее диатонического «нутра». Возникает аналогия с народнопесенным хроматизмом «на расстоянии».

Удивительно проста побочная партия, превращающаяся в боевой гимн.

И вот разработка, драматизированная, насыщенная... Каждый новый ее этап — этап «действия» — возвещается появлением лейтмотива как своего рода «факела борьбы». Особого накала музыка достигает в фугированном предыкте к репризе (благодаря ритмическому сжатию трансформированной главной партии, нарочитой оголенности фактуры, тембровым наложениям).

Мелодия чрезвычайно обострена, но не искажена. Все время бережно сохраняется органическая связь с первоначальным характером темы. И это придает образно-интонационному развитию музыки какую-то особую «прочность».

Фугато в разработке — широко распространенный прием¹. И тем не менее он выглядит свежо: в непрерывном полифоническом нарастании найдены дополнительные средства усиления. По мере развития каждое проведение темы дается уже стреттно (у меди!), почти одновременно в двух голосах. В дальнейшем стретта еще более сжимается, доходя до полу-

_________

¹ Правда, чаще он используется в начале разработочного раздела в качестве завязки действия. Но можно напомнить такой классический случай, как предыкт к репризе в h -mоll'ной Фортепианной сонате Листа.

такта. Динамика накапливается¹. Возникает ощущение гигантского кипения сил, движения, не знающего преград!

На гребне предыктового нарастания — яркого боевого шествия — вступает победно звучащая реприза. Идея контрапунктического объединения главной и побочной партий выглядит здесь особенно убедительно. Слияние марша и песни! Только так, кажется, и можно выразить победную поступь основного образа.

Третья часть — Реквием — значительнейшая художественная удача композитора. Выразительна скорбно льющаяся тема у струнных. При четком гармоническом складе музыка расцвечена мелодически движущимися голосами, что по духу напоминает народнопесеиную подголосочность. Отсюда естественность диссонансов, плавность и непринужденность модуляционных переливов, где хроматизм «на расстоянии» (еще более интенсивный, чем в предыдущем случае) захватывает отдаленнейшие созвучия и строи. Музыка звучит насыщенно и в то же время ясно, стройно.

Проникновенно, без аффектации «произносит» валторна надгробную клятву. На материале этой темы развертывается траурное шествие. В момент наивысшего подъема вновь звучит лейтмотив — гневный, обличающий. И снова вступает реквием, но уже ненадолго, затухая, будто отдаленный плач хора. Как и в предыдущих разделах, краткость репризы драматургически оправдана, создает предпосылки перехода к последующей части.

Торжественный хор меди — преображенный лейтмотив — открывает радостный и светлый Финал. Музыкальное развитие достигает в нем большого размаха. Обширное вступление, главная партия в виде двойной фуги, насыщенная полифонией разработка. Уже начиная с экспозиции из лейтмотива непрерывно возникают новые темы, сливающиеся в репризе в грандиозном потоке. Торжествует настроение праздничности, ликования. Но, избегая статичной апофеозности, композитор в то же время перенасытил Финал развитием. Интенсивность тематической работы в последней части (еще большая, чем в центральном allegro) кажется чрезмерной. Не потому ли Финал воспринимается с известным напряжением?

Это единственный упрек, который можно сделать, говоря о соотношении частей цикла. В целом же про-

_________

¹ В общее драматургическое русло вовлекается и гармоническое развитие. Вводнотоновая подготовка es-mоll’ной тональности этой части действенно осуществляется d-mоll’ным проведением темы. В этом проведении вторая низкая ступень мелодии остро сталкивается с тоническим басом, что не только сообщает музыке фригийскую окраску, родство с лейтмотивом симфонии: звук es служит предвестником главной тональности. Драматургический принцип «предвосхищения» использован в обостренном плане как интонационный конфликт, раскрываемый затем в гармонии.

изведение монолитно. Слушая симфонию, глубоко ощущаешь динамику событий, захвативших композитора и запечатленных в образах сильных и мужественных.

Проблема внутренней насыщенности музыки при внешней простоте выражения приобретает все большее и большее значение для современного искусства тем более, что оно достигло, казалось бы, предельной степени конструктивной сложности. Отрадно, что симфония Нестерова не стоит в стороне от названной проблемы. Здесь отмечались его достижения в сфере музыкального тематизма, интонационного языка, родственного народной песенности. Автор демонстрирует также свое мастерство в области музыкального развития, хотя здесь, надо сказать, хочется ожидать еще большего. Порой кажется, что, сохраняя верность духу темы, избегая того, что могло бы противоречить ее интонационной природе, композитор словно не хочет рисковать, избирает бесспорные, проверенные средства. Скажем, не слишком ли часто применяется в симфонии испытанная драматургическая схема: изложение темы — динамическое нарастание, приводящее к кульминации? Многократное ее использование позволяет иногда уже заранее предвидеть исход развития. Пожелание, чтобы и здесь автор был до конца верен тому перспективному пути, который в целом столь отчетливо выявляется в симфонии.

*

Второй струнный квартет посвящен памяти И. Способина, выдающегося музыканта-ученого, учителя и друга автора.

Глубоко содержательная музыка Второго квартета лишена, однако, оттенка субъективизма. Чувство скорби выражено здесь предельно обобщенно¹. Диатонизм как ладовая основа, прочные жанровые связи сообщают естественность музыкальному высказыванию, придают произведению подлинно национальный облик.

Четыре контрастные части цикла последовательно раскрывают замысел сочинения. Элегические настроения сменяются светлыми воспоминаниями, порой задорными и шутливыми. После третьей части (Adagio), выражающей глубокую печаль, следует Финал. В нем страстный протест против свершившегося, непримиримость со смертью. Развитие устремлено к этим двум последним разделам — скорбному оцепенению пассакалии и предолению этого состояния в Финале. Такая направленность сообщает сочинению значительный драматургический размах: наметившийся выход за пределы чистой камерности можно определить как симфонизацию жанра.

Общий тон музыки первой части далек от сентиментальности, нервозности. Трезвучное ядро главной темы, ее широкие ходы, мягкий, но определенный ритм создают ощущение наполненности, внутренней устойчивости чувства. При значительной хроматизации в мелодии отсутствует вводный тон, что снимает излишнюю остроту звучания. Важная смысловая значимость придана фригийскому ходу (частично хроматизированному), издавна используемому в музыке собранно-сосредоточенного характера. В том или ином виде этот ход присутствует в большинстве тем квартета, содействуя единству его интонационного строя.

Побочная партия, более импульсивная, неуравновешенная, вносит контраст в относительно ровное настроение. Но еще существеннее в этом смысле грозные, «роковые» аккорды, проникающие в разработку, драматизирующие ее, вызывающие трансформацию основных образов. Побочная, вступающая в приподнятом, напряженном виде, знаменует начало зеркальной репризы. Но главная партия вновь возвращает к прежнему элегическому настроению.

Оживленное, подвижное скерцо с начальным мотивом пентатонного склада насыщено контрастными сопоставлениями. Оно широко развертывается в рамках масштабной трехчастности.

Третья часть вносит глубокий контраст в цикл. Ее основа — противопоставление темы пассакалии и мелодии среднего раздела, песенной, звучащей как лирический отклик на происходящее. Их различие подчеркнуто и приемами развития, хотя внешне они сходны благодаря своему полифоническому складу. Фугато, возникшее на фоне непрерывно повторяющейся темы пассакалии, выглядит необычайно строго, усугубляет настроение скованности, оцепенения. В противоположность этому имитационность среднего раздела, отражающая внутреннюю трепетность мелодии, более свободна, гибка. Развитие приводит к напряженнейшей кульминации, где вновь возникают грозно звучащие «роковые» аккорды первой части. Но вскоре возвращается исходное состояние. Только голоса, окружающие пассакальную тему, стали теперь свободнее, раскрепостились, будто испытав очищающее влияние столь сильно излившегося чувства. Нестеров — мастер создавать такие короткие, затухающие репризы. Он умело подводит к ним драматургическое течение мысли. Это проявилось и в первой части квартета, и в Реквиеме симфонии.

Главная партия Финала, вступающего без перерыва, несет в себе идею преодоления. В восходящих, маршево-наступательных интонациях словно активный протест против только что отзвучавшей ниспадающей мелодии. Интересная деталь: здесь тоже

_________

¹ Оно вырастает до широко гуманистической концепции: скорбь не об одной личности, а протест против смерти вообще.