фригийский ход, но в противодвижении. Каждый шаг мелодии — новый трудный подъем, будто «завоевание» очередного звука.

Побочная партия, широко напевная, мажорного склада, в экспозиции гармонизована в параллельном миноре. И когда в репризе она возникает в патетичном мажорном облике, это воспринимается как естественный результат длительного драматургического восхождения. Но автор не хочет давать прямолинейного решения проблемы, замысел его глубже. Смерть несправедлива, но, как бы ни была невыносима боль, надо жить, жить и бороться во имя жизни — вот существо вывода произведения. Реприза и кода утверждают эту идею. Потому-то вплоть до заключительных тактов непрерывно возрастает напряжение, еще мужественнее звучит главная тема, твердый мажор побочной настойчиво перебивается минорными тонами. И такое завершение убеждает своей суровой правдой сильнее любой иной концовки.

Вторично выступил Нестеров в трудном квартетном жанре. Первый опыт его привлекал свежестью образов, свидетельствовал о свободном владении секретами квартетного письма. И вот после значительного перерыва качественно новое достижение в камерно-инструментальной области, достойное широкой пропаганды лучшими нашими ансамблями...

Два различных по содержанию произведения. И в обоих единство творческого почерка. Тяготея к масштабной образности, о чем уже говорилось, Нестеров стремится к крупноплановой драматургии. Он умело владеет искусством длительного, интенсивного развития. На службу драматургическим задачам широко ставятся гармонические и тембровые средства, полифония. Ее много в симфонии и особенно в квартете (здесь даже можно упрекнуть автора в известном злоупотреблении имитационными приемами). Трансформация музыкального материала, «выращивание» новых тем из уже известных мелодических элементов — все это также служит укрупнению образов, придает им цельность. Особенно же хочется отметить мастерство интонационной драматургии.

Сильная и открытая эмоциональность — еще одна общая черта разобранных сочинений. Эмоциональная полнокровность и жизненная наполненность образов — то, без чего, по сути, немыслима широта общественного воздействия музыки.

Примечательное качество — национальная почвенность творчества, прочная опора на русскую песенность в самых различных ее проявлениях. Это отчетливо сказывается в мелодике иестеровских произведений. Отсюда ясность его музыкального языка в целом.

Нестеров — пытливый художник. И можно быть уверенным, что все его поиски в союзе с верностью народным традициям принесут композитору немало новых достижений.

В СОЮЗЕ КОМПОЗИТОРОВ СССР

Когда собирается Секретариат...

Как будто в этот день не случилось ничего особенного: собрался после летних каникул секретариат, послушали музыку, обсудили... Но, видно, все же чем-то выделилось это заседание из ряда других, столь у нас многочисленных, если о нем потом долго еще не смолкали споры? Ответить на такой вопрос помогут прежде всего некоторые факты.

— Это было первое в Москве, после огромного перерыва, широкое общественное обсуждение ряда произведений. — В числе участников дискуссии: Д. Шостакович, Р. Щедрин, Л. Мазель, А. Эшпай, Р. Леденев, Т. Хренников, Н. Сидельников и другие.

— Знакомились с творчеством молодых грузинских музыкантов: «Басней» Н. Габуния, «Пионерским концертом» Н. Мамисашвили, «Ларго и Аллегро» Г. Канчели и с кантатой «Солнце инков» москвича Э. Денисова. Все сочинения для большинства присутствовавших оказались новинками.

Но, пожалуй, важнее всего то, что секретариат знаменовал собой возрождение традиций серьезного, нелицеприятного творческого разговора о музыке. Разговора, в который активно включились и авторитетнейшие музыканты старшего поколения, и молодежь. Оговорим: не все сказанное одинаково убедительно. Во многом проявились инерция благодушия и неразработанность иных творческих проблем, принципиальных критериев оценок. А все же дискуссия состоялась. Та самая дискуссия, которая стала чуть ли не легендой в Союзе композиторов...

Начнем наш рассказ с того, как оценено было творчество грузинских гостей. В целом — очень высоко.

— Появилось новое поколение необыкновенно талантливых молодых людей, — сказал Эшпай. — Во всех трех прослушанных сочинениях я ощутил живую музыку.

— Очень приятно, — поддержал Хренников, — что в грузинскую музыку пришла плеяда молодых композиторов, которые талантливо продолжают работу своих старших товарищей. Мне нравятся все три сочинения. По отношению к ним могут быть, разумеется, высказаны более или менее важные критические замечания, но в музыке присутствуют такие черты, как талантливость, поиски нового, смелость творческого воображения.

Никто из выступавших не оспаривал этих справедливых оценок. Но, разумеется, каждый вносил в них свои нюансы.

Шостакович, например, которому понравилась «Басня» Габуния, подчеркнул, что композитор очень хорошо владеет формой («для меня это является немаловажным обстоятельством»). И кроме того, он наделен настоящим чувством юмора — ценнейшим человеческим качеством.

Глубокую народность «Басни» отметили вслед за этим В. Фере, Е. Жарковский, Г. Поляновский, Т. Хренников. Эшпай же в связи с сочинением Габуния привел слова Дебюсси о том, что музыка начинает казаться трудной лишь там, где ее нет, и что музыка всегда должна вызывать радость: «Басня» полна музыки, и настолько она органична, что вызывает у меня чувство радости».

Щедрин отметил и некоторые недостатки сочинения («автору, должно быть, интересно выслушать и критические замечания своих коллег, а не только триумфальные возгласы...»). По его мнению, композитор «ленится выписывать оркестровую партию. Многовато остинато, однотональных эпизодов...» Он отметил необходимость уточнить в ряде случаев нотную запись: «Не всегда совпадает написанное с тем, что звучит»...

Шостакович: «Хорошо задуман «Пионерский концерт» Мамисашвили. Однако он выиграл бы, если бы был несколько покороче или, точнее, даже значительно короче. Ведь он не претендует на глубину мысли, на философские обобщения, на глубокий драматизм. И масштабы формы в таком случае должны соответствовать масштабам содержания».

С сутью этого замечания Шостаковича согласились в своих выступлениях Поляновский (указавший к тому же, что музыка в целом кажется ему несколько поверхностной), Эшпай («тавтология не на пользу этому сочинению») и, наконец, Хренников, который добавил, однако, что «на "Закавказской весне" произведение прозвучало лучше (в живом исполнении, когда играл А. Торадзе — очень талантливый мальчик, сглаживались недостатки). Сегодня неслаженность формы, длинноты проявились отчетливо: больший лаконизм способствовал бы успеху "Концерта"».

Яркое впечатление оставляет, по единодушному суждению ораторов, симфоническое «Ларго и Аллегро» Канчели. Шостакович заметил, что это сочинение («Ларго» понравилось больше...») очень интересно, в частности по гармоническому языку. Развивая эту мысль, он выразил сожаление о том, что «в последнее время в некоторых произведениях наших композиторов гармония играет несколько служебную второстепенную роль».

Те, кто слышал предыдущую партитуру Канчели — Концерт для оркестра, с удовлетворением отметили творческий рост автора. В «Ларго и Аллегро» значительно больше конкретности в мелодическом и гармоническом языке, ярче выявляется индивидуальное творческое лицо автора, его композиторский темперамент (Хренников). Наконец, Щедрин, который оказался знакомым с набросками новой симфонии Канчели («необыкновенно талантливой»), выразил; уверенность, что автор ее «выльется в очень большого художника».

Как видно, в оценке достоинств и недочетов конкретных сочинений грузинских товарищей почти все выступавшие сошлись во мнениях. Лишь один общий вопрос обнаружил наличие разных точек зрения. Его поднял Фере.

— Мне кажется вполне закономерным, что молодые грузинские авторы ищут что-то новое. Но почему-то они с большой легкостью отказываются при этом от своего национального языка, отрываются от национальной почвы. Исключение — «Басня» Габуния. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что в грузинском фольклоре очень еще много неисчерпанного. Больше того, композиторы по существу только-только начинают по-настоящему разрабатывать фольклор. Да и вообще может ли быть исчерпан фольклор? Несколько лет назад говорили, что-де в русской музыке после классиков и Стравинского ничего не осталось нового. Но вот три явления самых последних лет — творчество Свиридова, Щедрина, Шостаковича («Степан Разин»). Все это явления, очень непохожие друг на друга, но одинаково свидетельствующие о неисчерпанноcти и неисчерпаемости русского фольклора. То нее, без сомнения, относится и к грузинской музыке.

Надо подчеркнуть: Фере возражали (например, Поляновский, Жарковский, Щедрин). Но, к сожалению, возражали столь же декларативно. А проблема эта большая, сложная. Нельзя ограничиваться решением ее в общей форме. Жаль поэтому, что в Тбилиси, видимо, несколько охладели к идее широкого творческого обсуждения вопросов развития национального искусства, которое предполагалось первоначально развернуть на страницах нашего журнала (с тем чтобы в дальнейшем вынести это обсуждениена специальную творческую конференцию в марте — апреле текущего года).

*

Теперь о кантате Э. Денисова «Солнце инков» на слова Г. Мистраль. Как известно, прослушиванию ее на секретариате предшествовали изрядные закулисные «бури». На протяжении последних лет несколько раз в нашей среде возникали разговоры о недооценке творчества Денисова, о том, что его музыку мало пропагандируют. Аналогичный упрек адресуется и редакциям специальных газет и журналов.

Нельзя, однако, не заметить, что единственный способ предотвратить возможность возникновения подобных разговоров, слишком частых, к сожалению, в профессиональной среде (не только композиторской!),- — это гласность критики, участие общественности в обсуждении программ пленумов, всевозможных рекомендательных репертуарных списков, словом, развертывание критики во всех ее формах. В этом смысле особенно велико значение состоявшегося на заседании секретариата откровенного обмена мнениями. Как бы ни относиться к отдельным выступлениям, сам факт обсуждения кантаты Денисова позволяет покончить хотя бы с разговорами о «замалчивании»...

Но продолжим наш отчет. Сначала складывалось впечатление, что разногласий в оценке кантаты Денисова не будет. Судя по высказываниям, она не затронула глубоко и музыкантов заинтересовала в