и другие сатирические зарисовки: нестройный военный марш, ханжески лицемерный псалом фашиствующих реваншистов.

В разработке противоборствуют все темы симфонии. В интенсивном симфоническом развитии они существенно видоизменяются. В заключении части тема главной партии проходит в увеличении и звучит в низких регистрах меди, дерева и струнных.

Финал симфонии — своеобразное философское осмысление всего пережитого.

Углубленно сосредоточенная, сдержанная начальная тема этого светлого мажорного адажио полна глубоких раздумий, воспоминаний.

Мелодическое развитие лирически взволнованной второй темы (она появляется у виолончелей) приводит к динамической и смысловой кульминации, на «гребне» которой с большой экспрессией звучат переосмысленные лейттемы симфонии. Здесь они становятся темами жизни, утверждения мира.

Большая удача композитора — кода симфонии. Здесь звучит «тихая музыка». Ни одного резкого, диссонирующего, «грубого» звука. Возникает ощущение огромного простора, массы воздуха, слышатся голоса природы (интересный, прием — введение женского вокального трио без слов). И вот на фоне этой мирно-идиллической картины словно слышен свист уносящейся в космос ракеты. (Но даже шум ракеты — vind machine и пассаж деревянных духовых — звучит поэтично.) Постепенно на рр музыка замирает, истаивает. Остается чувство необыкновенной чистоты, легкости и гармонии...

*

Симфония своеобразна по замыслу, жанру и композиционному решению. Высокий гражданский пафос соединяется в ней со светлым лиризмом и человеческой теплотой, а драматизм конфликтности, эмоциональная насыщенность — с приемами гротеска, сатиры, острой публицистичностью звучания.

Четырехчастный цикл объединен не только общностью замысла, программой, но и внутренними тематическими связями, которые играют решающую роль в драматургии симфонии. Через всю симфонию проходят сквозные музыкальные темы, из которых наибольшее значение имеют тема вступления и главная партия первой части.

Общая композиция своеобразна и отмечена новаторскими поисками. Из четырех частей лишь третья написана в форме сонатного allegro. Первая же часть и финал сочетают черты развернутой трехчастности с сонатностью и представляют собой свободно трактованные Lento и Adagio четырехчастного цикла.

В музыкальном языке ясно ощутима национальная определенность; легко прослеживаются связи с русской протяжной лирической и особенно с советской массовой песней. Сильно и влияние прокофьевского мелоса, особенно в лирических эпизодах.

Симфония Б. Арапова и по своему идейно-образному содержанию, и по выразительным средствам по-настоящему современна. Но композитор избегает каких-либо нарочитых «новаций». Чувствуется прочная связь с достижениями классического и советского симфонизма, особенно с традициями Чайковского, Прокофьева, Шостаковича.

Партитура симфонии свидетельствует о незаурядном мастерстве. Хочется отметить большую насыщенность полифонией. Свеж гармонический язык с его интересной ладовой окраской, политональными сочетаниями, тембровым богатством. Владея всеми современными средствами оркестра, композитор широко применяет беспедальную оркестровку, чистые тембральные звучания, находит выразительные инструментальные сочетания, редкие колористические эффекты.

Симфония не свободна и от некоторых просчетов. Уже говорилось о недостатках второй части. Можно еще высказать пожелание о «продлении» коды финала. Очень поэтичная по музыке, сейчас она своей излишней лаконичностью как бы нарушает необходимое равновесие. Но это лишь частные замечания. Главное же состоит в том, что появилась новая, хорошая симфония, вдохновенно воплотившая актуальную тему борьбы за мир на земле.

Наша песня сегодня

И. Земцовский

За последние полтора-два года в Ленинграде появилось немало песен, авторы которых идут разными путями. Одни развивают исконные традиции лирической песни, поэтизируя интонации быта, другие осваивают выразительные средства, характерные для симфонического, а также камерного и ораториального жанров, третьи опираются на современную русскую народную песню, четвертые экспериментируют в области эстрадной музыки. Каждый из этих путей правомерен и по-своему интересен.

В области лирической песни продолжают писать Соловьев-Седой, Носов, Прицкер. Работа в этом жанре, быть может, является сейчас наиболее ответственной и трудной. Совсем недавно здесь целым косяком прошли песни, в которых господствовали надрывная, «жесткая» чувствительность, слезливая меланхоличность, развязность и даже пошлость. Несмотря на юный возраст своих песенных героев, композиторы подчас приписывали им переживания, лишенные чистоты и свежести. Разумеется, и юность знает грустные минуты, но неужели же из-за того только, что «в жизни раз бывает 18 лет»?! При исполнении подобных песен в молодежном быту нередко ощущалась какая-то фальшь. И не случайно наша молодежь на них долго не задержалась. Особенно неуместным представляется воскрешение старых, даже дореволюционных форм интимных песенок (типа репертуара Изы Кремер), которые подчас сочетаются с новейшими приемами джазирования.

Подобной «лирике» противостоят хорошие, по-настоящему задушевные образцы. Таковы, например, новые песни В. Соловьева-Седого. Среди них особенно выделяются две (обе созданы на слова М. Матусовского): «Ясное утро», с характерно «седовскими» синкопами в припеве, и «Хороший сон». Но, по-моему, особенно удались Соловьеву-Седому «Четыре портрета ребят с целины». Здесь и яркая, запоминающаяся «Песня ровесников» (слова Л. Ошанина), написанная композитором в традициях его же дорожных лутевых песен; и образно-пародийная, высмеивающая лодырей «Почему здесь нету дяди» (слова С. Фогельсона); и мужественная, широкая «Там, говорят, бураны» (слова Л. Ошанина) — о молодых людях, которые мечтают о подвигах и не боятся трудностей; и, наконец, «Приезжай внучат поняньчить» на собственные слова. Эта песня особенно привлекательна. Она написана в форме письма молодого целинника к своей «мамане». Композитору удалось с присущим ему мастерством едва заметными, скромными штрихами нарисовать поэтический образ. Внешне примитивный напев в характере меланхолического минорного вальса сопровождается скупым, но очень выразительным подголоском аккомпанемента, расцвечен удачно найденной гармонией.

В том же лирическом жанре, но с опорой на иные интонации работает Г. Носов. В его последних песнях привлекает очень сердечное, я бы сказал, камерное решение больших патриотических тем, которые в недавнем прошлом ставились порой декларативно, громкоголосно. Носов обращается к слушателю как к близкому сердечному другу — искренно, проникновенно, благородно и просто. Это отнюдь не ведет к принижению, измельчению большой темы. Она становится лишь близкой и понятной каждому человеку. Композитор словно говорит своей музыкой: «Расскажу я тебе, что на сердце моем, современник ты мой дорогой». Эта цитата взята из «Песни о моем современнике», написанной на слова А. Чуркина, — наиболее яркой, как мне кажется, среди последних работ Носова. Ее выразительная мелодия по-настоящему песенна. Она развивается очень естественно и просто, а потому запоминается с первого же ознакомления; ее хочется не только слушать, но и петь.

Большую идею Г. Носов стремится как бы изнутри осветить лирическим светом, раскрыть ее человеческое тепло. Так решена, например, песня «Ленина имя с нами всегда» на слова А. Чуркина. Она звучит широко и взволнованно. В ее мелодии современные интонации органично сплавлены с интонациями старой революционной песни.

Очень много работает в этой области Д. Прицкер. Он напряженно ищет новое, экспериментирует, пробует себя в самых разных стилях, формах, жанрах; обращается к самым различным темам.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Наша песня сегодня

И. Земцовский

Содержание