Выпуск № 2 (291) | 1963 - страница 9

ные джазы. И я думаю, что это происходит как раз потому, что если вообще не так просто быть талантливым музыкантом-исполнителем, то во много крат труднее быть талантливым музыкантом-импровизатором. И здесь мы вновь и вновь приходим все к той же проблеме поисков самостоятельного пути, на котором (в любой области, в любом жанре) мопут, конечно, проявиться те или иные влияния, но который не может быть подменен путем принципиального, сознательного подражательства.

Понятно, почему разговор о джазе занял в дискуссии на пленуме такое большое место. Но все же жаль, что он так сильно потеснил разговор о песне. А здесь можно и нужно сегодня говорить об очень многом — и о том, о чем мы уже не раз говорили, и о кое-каких новых явлениях. Мне, например, представляется очень интересным и поучительным для всех нас тот факт, что, вопреки весьма распространенной точке зрения, будто бы народу, особенно молодежи, в первую очередь и чуть ли не исключительно нужны сегодня песни лирические, самыми популярными, получившими широчайшее распространение песнями последнего времени оказались как раз песни не лирического, а гражданского содержания.

Первой из этих песен я хотел бы назвать песню Э. Колмановского на слова Е. Евтушенко «Хотят ли русские войны?». Еще не так давно я очень энергично критиковал Э. Колмановского за некоторые его песни, убежденно считая, что в них композитор сильно грешил против хорошего вкуса. Я знаю, какую хорошую школу прошел Э. Колмановский, знаю, что у него самого вкус хороший, знаю, что он мог бы писать гораздо лучше. И вот песню «Хотят ли русские войны?», собранную, мужественную, я считаю его несомненной удачей. Одно время очень плохо исполняли у нас эту песню: пытались и ей навязать этакий унылый, меланхолический стиль звучания (кстати, как часто эстрадные исполнители портят и искажают своей дурной манерой исполнения сочинения наших композиторов!). Но последнее слышанное мною исполнение песни Колмановского хором под управлением В. Соколова и солистом Э. Булавиным убедило меня в том, что это по-настоящему хорошая музыка.

Характерной чертой сегодняшних песен, посвященных гражданской тематике, в отличие от многих аналогичных песен еще сравнительно недавнего прошлого является их большая теплота, сердечность, задушевность. Это относится и к песне Э. Колмановского, и в неменьшей, если даже не в большей, мере к другой, одной из самых лучших наших песен последнего времени, «Бухенвальдскому набату» В. Мурадели на слова А. Соболева. Популярность «Бухенвальдского набата» необычайно велика, и сила его воздействия неотразима. В этой песне в сложном, но очень органичном сплаве сочетаются и трагедийность, и героический подъем, и большая внутренняя теплота. Я много раз, конечно, слушал ее, но одно исполнение меня буквально потрясло. Это было нынешним летом в Артеке, в дни проходившего там Всесоюзного слета пионеров. На берегу моря, на большой костровой площади, амфитеатром поднимающейся в гору, собралось три тысячи пионеров. В центре площади белой краской нарисован огромный голубь мира, в его контуре сидели приехавшие в гости к артековцам делегаты Международной конференция за разоружение и мир. Этот день в Артеке был назван «Днем мира». К концу вечера, когда совсем стемнело, были погашены все фонари и на площадь вышел большой отряд артековцев с горящими факелами и руках. И вот тогда встали три тысячи ребят в пионерских галстуках и запели своими чистыми, звонкими голосами: «Люди мира, на минуту встаньте!..» Это действительно потрясало до слез... Как интересно, между прочим, что ребята почти всегда встают, когда запевают «Бухенвальдокий набат». Это, конечно, и от конкретности детского восприятия («на минуту встаньте»), и от какого-то, быть может, даже не вполне осознанного, но глубокого внутреннего уважения к памяти тех, о которых в песне поется...

Обе песни, Колмановского и Мурадели, — яркий пример того, что не только лирическая песня способна захватить сегодня слушателей. Но, разумеется, это ни в какой мере не умаляет роли и значения в нашем музыкальном быту и лирического жанра. Таких сочинений по-прежнему пишется очень много, но хорошие среди них тоже по-прежнему встречаются, к сожалению, не так уж часто. Из удачных лирических песен последнего времени мне хочется назвать «Стань таким, как я хочу» А. Флярковского. В этой песне оригинальная, интересная и выразительная мелодика с непростым, но очень естественным изгибом, тонко передающим поэтическое своеобразие стихов Р. Рождественского. Эта песня — одно из убедительных подтверждений того, какую большую роль играет настоящая, талантливая поэзия, слишком часто подменяемая в нашем песенном творчестве наскоро состряпанными «текстами» и «подтекстовками». Очень хорошо спела на пленуме сочинение А. Флярковского чудесная солистка ансамбля «Дружба» Э. Пьеха.

В заключение я хочу сказать несколько слов в связи с той дискуссией, которая возникла недавно между «Комсомольской правдой» и «Советской музыкой». Я считаю, что обе стороны в этой дискуссии оказались не на высоте. «Комсомольская правда» — потому, что выдвинула неверную идею, а «Советская музыка» — потому, что в своем ответе не коснулась этой неверной идеи, то есть именно того, о чем и следовало бы серьезно поспорить.

Что же я имею в виду под этой неверной идеей? Из статьи «Как стать Дунаевским?..», напечатанной в «Комсомольской правде», вытекало, что существует будто бы две «правды» в оценке песен: одна правда «настоящая», которая опирается на эстетические запросы и вкусы народа, и другая, «ненастоящая», которую в силу своей якобы оторванности от народа исповедуют редакция журнала «Советская музыка», руководство Союза композиторов, чуть ли не все профессиональные композиторы, за исключением тех, чье песенное творчество подвергается в союзе критике. Заступаясь за некоторые произведения, подвергнутые на страницах журнала критике, автор статьи «Как стать Дунаевским?..» возмущается тем, что они были поставлены в один ряд с действительно «плохими», «пошлыми», «дурного вкуса» песнями, такими, как «Мишка» или «Тишина». Но позвольте напомнить, что еще сравнительно недавно на страницах той же «Комсомольской правды» и «Мишка», и «Тишина» в высшей степени энергично защищались от «несправедливых нападок» того же Союза композиторов, тех же музыкантов, которые решительно восставали против пропаганды этих плохих песен. Что же, и тогда тоже были две разные правды? Конечно же, нет! Нету двух правд! Есть только одна правда, какие бы порой ни возникали отклонения и трудности при ее поисках, какие бы частные ошибки ни допускались при ее определении. Эта правда — единая правда советского народа и советского искусства. Она вмещает в себя все богатство, все многообразие нашей творческой жизни. В ней нет места только искусству плохому, искусству, лишенному жизненной правды, высоких идеалов и глубоких чувств, искусству дурного, мещанского вкуса.

Все мы знаем немало примеров, когда получавшие по тем или иным причинам широкое распространение песни скоро забывались, бесследно исчезая из музыкального быта народа. И никогда не следует делать таких противопоставлений: если песня получила распространение, значит, эта песня хороша, а если, скажем, Д. Шостакович, или Т. Хренников, или Г. Свиридов, или журнал «Советская музыка», отражающий мнение широких композиторских кругов, ее критикуют, значит, все они не понимают запросов народа, значит, они оторвались от народа. Неверно это! Конечно, факт распространения того или пного явления искусства играет большую роль и проходить мимо него при оценке этого явления невозможно. Но ведь и среди самых простых, рядовых слушателей и любителей музыки очень многие соглашались с теми музыкантами, которые резко критиковали некоторые песни даже в пору их самого широкого распространения. К одной и той же правде люди нередко приходят не одновременно. Потому что у разных людей разный жизненный и художественный опыт, вкус, критическое чутье. Ведь если бы этого не было, не стоял бы как один из важнейших вопросов нашей художественной культуры вопрос об эстетическом воспитании детей и молодежи, о поднятии уровня эстетической культуры всего народа.

Я убежден, что дискуссия, развернувшаяся на пленуме, принесет большую пользу и поможет дальнейшему развитию песенного творчества и легкой инструментальной музыки. Хочется верить, что больше объединятся все наши усилия в нахождения и утверждении единой, большой правды богатого и многообразного советского музыкального искусства!

Пусть существуют у нас самые разные типы эстрадного исполнительства, самые различные типы коллективов, ансамблей и оркестров! Важно то, чтобы они не прельщались легким, но бесперспективным путем подражательства зарубежным образцам, чтобы они никогда не забывали, что в любом жанре, в любой форме они всегда и прежде всего составляют частицу великой советской музыкальной культуры и представляют эту культуру перед лицом всего мира.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание