И спорить, и действовать

Вместо отчета

Огромному «хозяйству» легкой музыки давно уже не уделялось должного внимания. Вот почему когда состоялся Пленум Правления композиторов РСФСР, посвященный этим проблемам, он привлек многих людей, пробудил и остро столкнул разные взгляды, мнения, вкусы. Давно уже мы не слышали на творческих совещаниях речей столь страстных, признаний столь искренних, осуждения столь резкого.

О чем же шла речь на пленуме? Начнем с проблемы, которую можно сформулировать:

Цели и задачи легкой музыки

Массовость необыкновенная... Так, может, это и есть цель эстрадного искусства, а содержательность, глубина чувства, воспитательное воздействие — удел только «серьезного» искусства? Может быть, у эстрады свои, лишь ей присущие критерии оценок?

Участники пленума сказали: нет! И сказали единодушно. Вот послушайте:

Д. Шостакович: «Мы рассматриваем... эстрадную и бытовую музыку... как одно из средств воспитания. Мы не можем забывать об этом, даже говоря о развлекательных жанрах... Я думаю, что именно к песне и эстрадной музыке следует проявить исключительную строгость эстетических требований. Ведь речь идет о том, что станет в полном смысле слова достоянием миллионов, и здесь не может быть благодушия и примиренчества».

Т. Хренников: «Ко всем жанрам необходимо предъявлять одинаковые требования».

В. Фере: «Хочется видеть в эстрадной музыке что-то возвышающее человека».

А. Цфасман: «Если джаз — искусство, давайте предъявлять к нему высокие требования».

A. Чернов: «Легкая музыка — это всегда пропаганда и агитация. Легкая музыка — это искусство, связанное с политикой».

Б. Певзнер: «Нужно, чтобы все жанры музыкального искусства были на равном положении, относиться к ним надо с высоких творческих позиций ».

B. Тутунов: Задача эстетического воспитания народа, поставленная XXII съездом партии, «должна решаться всеми средствами нашего художественного творчества».

Да, кажется, это один из немногих вопросов, по которым на дискуссии не спорили. Ибо цели и задачи эстрадной музыки неотделимы от целей и задач всего советского искусства — формировать высокий нравственный идеал и эстетический вкус строителей коммунистического общества, пробуждать в них художников, воспитывать чувство истинно прекрасного, то есть гуманного, человечного, красивого, служить им источником радости и вдохновения.

Значит ли это, что у песни, у эстрады нет своей специфической выразительности? Конечно, есть. И состоит она... Впрочем, об этом уже сказал на пленуме

М. Чулаки: «Это должны быть пьесы, которые не требуют напряженного внимания, не заставляют затаив дыхание следить за сложными перипетиями развития музыкальной ткани, но которые... радуют броской, запоминающейся, законченной в своем построении мелодией, красивой, оригинальной гармонией, блестящей инструментальной затеей».

Казалось бы, все ясно и правильно. Спорить не о чем. На деле, однако, общность теоретических положений ораторов сплошь и рядом «разбивалась» о разность подхода к конкретным явлениям музыкальной эстрады. Иначе, говоря, общность взглядов разбивалась о разность вкусов. Так было по многим острейшим вопросам. И прежде всего по такому важному, как

Песня

Сколько раз за последнее десятилетие, в прессе и устных дискуссиях сетовали на отставание песенного жанра, не сосчитать! Но вот тон суждений о нем сейчас как будто переменился. И прежде всего это коснулось песни патриотической, гражданской. Удачными сочинениями этого жанра

В. Фере считает «Бухенвальдтий набат» В. Мурадели, «Комсомольцы 20-го года» и «Конаково» О. Фельцмана, «Морское сердце» Б. Терентьева, «Под волной» А. Долухамяна; «Гимн коммунизму» К. Молчанова, - «Мы в коммунизме будем жить» Ю. Милютина и ряд . других.

Действительно, наметившийся подъем в области гражданской песни (и об этом на пленуме говорили многие) нынче явственно ощутим, особенно если вспомнить еще «Балладу о солдате» В. Соловьева-Седого, «Чтобы счастье встречалось с нами» С. Туликова, «Товарищ Куба» А. Островского, «Мальчики» К. Молчанова и некоторые другие сочинения последних двух-трех лет.

Но когда на пленуме начинался острый спор о том, говоря словами Д. Шостаковича, «что у нас хорошо и что плохо, в чем мы достигли успехов и в чем отстаем», ораторы, как правило, специально останавливались на проблеме соотношения лирики и гражданственности. Первым пытался сформулировать эту проблему

А. Сохор, утверждавший, что в годы войны «бытовая песня пошла навстречу массовой, она начала овладевать темами большого общественного звучания, темами патриотическими, гражданскими и т. д. ...А теперь массовая песня также двинулась навстречу бытовой. Темы большого гражданского звучания... теперь раскрываются в песне более интимной, более лирического звучания, которая может петься не только на площадях, но и... дома, в камерной обстановке... которая обращена не только ко всем, но и к каждому в отдельности...».

А. Сохора поддерживает

М. Бялик: «Наибольшим успехом пользуются те песни, в которых есть индивидуальность, нечто неповторимое: данный человек, его жизнь... Эту потребность хорошо почувствовали Э. Колмановский и К. Ваншенкин в песне "Я люблю тебя, жизнь!"».

А. Сохор тоже в числе других авторов упоминает в этой связи имя Э. Колмановского. Но была существенная разница в выступлениях двух ленинградцев. Если М. Бялик затем сказал: «...хотя дурной вкус снижает достоинства этой песни», то мысль А. Сохора звучала иначе: «Я не говорю сейчас о качестве этих песен... Хочу оценить их в общем эстетическом плане». И ниже вновь: «Наиболее популярные сегодня песни (я не касаюсь их качества) — это "Хотят ли русские воины?", "Бухенвальдский набат", "Московские окна", "Я верю, друзья"» и т. д.

На пленуме А. Сохора критиковали за недооценку гражданственной песни, за сведение всего ее богатства к жанру лирическому. Мы внимательно слушали этого оратора, внимательно прочли два раза стенограмму его выступления: там этого нет, хотя приведенные формулировки, как и многие другие, вряд ли можно считать безупречными. Но разве не следовало поспорить с основным положением

А. Сохора, согласно которому каждый новый этап в развитии советской песни якобы воспринимался как спад, чуть ли не измена лучшим традициям жанра? «Когда появились... "Песня о встречном" Д. Шостаковича, первые песни И. Дунаевского и ряд других, то многим серьезным музыкантам эти песни показались отступлением назад по сравнению с тем, что было в 20-х годах... Мы помним, как прозвучали первые песни Соловьева-Седого военных лет: "Играй, мой баян", "Вечер на рейде". Песни, которые были как бы ораторскими... пошли в быт...»

В этой ссылке на некие «закономерности» прошлого ощущается попытка избежать разговора о качестве: так, мол, всегда бывало— вот и Шостаковича, и Дунаевского, и Соловьева-Седого «многие серьезные музыканты» не признавали...

Нет, давайте все же говорить о качестве! Потому что в конечном счете ведь именно оно определяет жизненность той или иной художественной тенденции. Ну хотя бы о качестве последних песен Э. Колмановского — композитора бесспорно даровитого. Только договоримся заранее: в разговоре о песне есть люди — наши товарищи, с которыми мы спорили и будем спорить, но нет врагов. А то, право, неловко становится, когда выступления прессы по этим вопросам

Л. Ошанин квалифицирует как «недопустимые (!), которые специально... направлены к тому, чтобы убить композитора, как это было с Колмановским».

Неловко за Ошанина. Кто это и когда собирался «убивать» Колмановского?! Ходит он ежедневно мимо дверей нашей редакции, живой, здоровый и, кажется, даже веселый, чему мы, критики, искренно рады. И музыку пишет не переставая, что опять-таки радует.

...Так вот, о качестве. Вопрос заключается в следующем: стремясь к бытовому, несколько даже «домашнему» звучанию песни и используя для этого различные бытовые же интонации, умеет ли композитор подняться над ними, преобразить их силой своего таланта и мастерства? Если умеет, то людям являются произведения истинно, народные, истинно художественные, такие, как, скажем, «Дороги» А. Новикова, «Одинокая гармонь» Б. Мокроусова, «Подмосковные зечера» В. Соловьева-Седого. А если нет? Заметьте, проблема музыкальная, за выразительность словесного текста здесь не спрячешься.

Есть такая точка зрения: «образ работает на нас, а какими, средствами это достигается, все равно». Если к тому же автор достаточно популярен, то (продолжим мысль оппонента) — то... Булату Окуджаве принадлежат лучшие песни нашего сегодня.

Да не песни же! Ведь все-таки песней во все времена называлась прежде всего музыка. Нет ее у Окуджавы, да и не претендует он на ком-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И спорить, и действовать

Содержание