нистом; эта нарочитая задача вызвала некоторые критические отклики в прениях. Не остался без критики и доклад Юлии д'Альмендра на тему «Дебюсси и ладовое движение в музыке XX века». Выступавшие в прениях (Шайе, Ансерме) справедливо упрекали докладчицу в переоценке церковных ладов и недооценке народнопесенных ладов как источников ладовых явлений нового времени.

Доклады Ансерме и Шайе были посвящены вопросам музыкального языка Дебюсси («Язык Дебюсси» и «Видимости и реальности в музыкальном языке Дебюсси»), Ансерме особенно оттенял развитие у Дебюсси модальности (ладовости) за счет тональности, а равно подчеркивал то, что мелодия у Дебюсси освободилась от гармонии, ставшей независимым сопровождением, но не фактором, обусловливающим мелодию. Сходные идеи были высказаны в докладе Шайе, содержавшем множество музыкальных примеров. Шайе отметил, что мелодия Дебюсси возродила ряд черт, которыми она обладала до своего подчинения гармонии. Вместе с тем ни Ансерме, ни Шайе не рассматривали Дебюсси как провозвестника новейшей, модернистской музыки.

Напротив, такая идея прозвучала в некоторых других докладах. Ст. Яроциньский, демонстрируя в своем докладе («Некоторые аспекты звучащего мира Дебюсси») множество гармонических и тембровых нововведений композитора, акцентировал роль Дебюсси как «зари новой эпохи», то есть «эпохи» атональности, политональности и т. п. В докладе талантливой и темпераментной Франсуазы Жерве («Дебюсси и тональность») наряду с очень верным определением характера тональности у Дебюсси (как стремящейся к распаду, но еще не распавшейся) выступила попытка связать Дебюсси с «авангардизмом». Нечто аналогичное чувствовалось и в докладе Барраке на тему «Дебюсси или приближение самородной организации композиции».

Примечательно, что тенденции трактовать Дебюсси как предтечу «авангардизма» вызвали целый ряд возражений в прениях у выступавших. Так, Остин упрекнул Яроциньского в недооценке роли мелодии у Дебюсси. Ансерме отпарировал энергичную атаку Жерве в пользу «авангардистов» спокойным уверением в том, что весь «авангардизм» — эзотерическая музыка, способная нравиться немногим, но ненужная широкой публике. Шайе со свойственным ему юмором заявил, что если Дебюсси максимально расширил понятие консонанса, а Стравинский столкнул диссонанс и консонанс, то Шёнберг заставил нас забыть о консонансе.

Доклад Лесюра носил преимущественно информационный характер (о понимании и трактовке Дебюсси Э. Варезом). Доклад Остина (об отношении Шёнберга и Веберна к Дебюсси) вызвал оживленный обмен мнениями. Любопытными при этом оказались воспоминания Штуккеншмидта, лично знавшего Шёнберга. По словам Штуккеншмидта, Шёнберг, хотя и преследуемый нацистами, был по своим взглядам немецким националистом с монархическим оттенком и отрицательно относился к социализму.

Прения протекали в очень свободной и дружеской атмосфере, превращаясь порою в дуэты, трио и квартеты. Мне, как и другим, привелось неоднократно выступать с вопросами, ответами и соображениями.

В итоге на коллоквиуме достаточно четко выявились две различные трактовки Дебюсси — как одного из завершителей эпохи классического искусства и как провозвестника модернизма. При этом первая точка зрения обнаружила себя как более сильная, обоснованная и убедительная.

Интересными и впечатляющими явились организованные устроителями коллоквиума поездки в замок Шантильи и в меценатский культурный центр Руайомон с необыкновенно живописным зданием аббатства времен Людовика IX. Официальное закрытие коллоквиума состоялось в Версале. А под вечер этого дня мы смогли полюбоваться со знаменитой террасы Ле-Нотра на родине Дебюсси, в Сен-Жермене, великолепным видом на Сену и окрестности. Грустно было думать, что маленький домик, где родился Дебюсси, домик, затерявшийся среди узких улиц с ярко освещенными магазинами, подлежит вскоре сносу...

Не имея здесь возможности рассказывать о впечатлениях от Парижа вообще, всегда сильных и ярких, я коснусь лишь некоторых парижских встреч.

Дважды навестил я мою прежнюю знакомую — выдающуюся французскую певицу Жанну Батори, первую исполнительницу ряда вокальных сочинений Дебюсси. Несмотря на свои 85 лет, Батори еще полна творческих интересов и не преминула посетить мой доклад на коллоквиуме. Истинное поэтическое наслаждение доставило слушание старых пластинок, зафиксировавших не только превосходное, стилистически чуткое и тонкое пение Батори, но и ее замечательный дар аккомпанировать своему пению на фортепиано.

Интересным и волнующим было знакомство с девяностолетним Анри Бюссером, который дирижировал в 1902 году «Пелеасом и Мелизандой» начиная с четвертого представления. Остался в памяти, как живое свидетельство далекого

прошлого, рассказ Бюссера о некоторых обстоятельствах жизни Дебюсси.

И, наконец, встреча с известным дирижером, восьмидесятидвухлетним Дезире Энгельбрехтом, как и Бюссер близко знавшим Дебюсси. Наша беседа происходила на Монмартре, куда еще не заползли мириады автомобилей, заполнивших сейчас не только проезжие части улиц, но и панели Парижа и отравляющих воздух города бензином. В окно виднелись холмы и овраги извилистых, гибких переулков, формы и краски которых так живо напоминали пейзажи Утрилло. И как приятно, как отрадно было слышать из уст престарелого французского интеллигента живые и правдивые мысли о роли национального в музыке, о, том, что композитор должен служить своему народу, должен писать музыку, волнующую и трогающую сердца многих, а не предназначенную для узкого круга эстетов.

Несколько дней спустя я покидал Париж с чувством веры в великие традиции французской, культуры, способной сохранить и сберечь лучшее, непреходящее посреди самых тяжелых и долгих испытаний.

«Почему у нас так неблагополучно на фронте музыки?»

Французский буржуазный еженедельник по искусству «Ар» опубликовал статью Жака Буржуа, в которой автор высказывает серьезные и вполне обоснованные опасения за судьбы французских композиторов и музыкантов-исполнителей и за будущее национальной музыкальной культуры. Автор бьет тревогу по поводу поистине трагического положения вещей, когда самые выдающиеся, самые знаменитые и талантливые музыканты вынуждены, чтобы заработать себе на жизнь... покидать Францию. Приводимые им факты свидетельствуют о том, что положение действительно тяжелое и имеются все основания для беспокойства.

«В прошлом веке, — так начинает свою статью Жак Буржуа, — Франция была основным прибежищем для выдающихся иностранных артистов, которые обосновывались у нас и жили в нашей стране долгие годы. Вспомним композиторов: Шопена, Керубини, Россини, Беллини: певцов: Виардо-Гарсиа, Марио, Штольц. Впрочем, список этот можно было бы продлить, захватив и начало двадцатого века... А ныне похоже, что все как раз наоборот. Мы постепенно теряем наших самых лучших артистов. Они уезжают за границу, как только достигают известности».

Особенно катастрофически, пишет он, обстоит дело с дирижерами, и с горечью перечисляет имена тех выдающихся мастеров, которые покинули или покидают Францию: Пьер Монте, Поль Парей, Шарль Мюнш и, наконец, молодой Жорж Претр.

«Жорж Претр, — говорится в статье, — последовал примеру Пьера Монте и Шарля Мюнша. Он покидает родину и переезжает в Англию, где ему предложили стать преемником покойного сэра Томаса Бичема, то есть возглавить Королевский филармонический оркестр. Жорж Претр! Этот молодой дирижер блестяще показал себя у нас в оперных театрах. Он одинаково совершенно дирижировал самыми различными произведениями своего обширного репертуара (включающего классические и современные оперы). В прошлом году сэр Томас Бичем, будучи проездом в Париже, послушал Претра и тут же предложил ему дать концерт в Лондоне с возглавляемым им Королевским филармоническим оркестром. Успех молодого музыканта был таков, что после смерти Бичема ему предложили занять его место.

И снова Франция мирится с отъездом артиста, так как она неспособна предоставить ему соответствующие условия».

С неменьшей горечью и сожалением рассказывает Буржуа о том, как пятнадцать лет тому назад Франция лишилась Шарля Мюнша и ныне почти не видит знаменитой Режин Креспен:

«Режин Креспен — самая талантливая наша певица, но... почти все время она гастролирует в различных оперных театрах Европы, а ведь она предпочла бы выступать в Париже! К Дариусу Мийо слава пришла из-за границы. Весь мир считает его одним из крупнейших композиторов нашего времени, а Франция толькосейчас, когда ему уже 70 лет, начинает его "открывать"! Шарль Мюнш пятнадцать лет тому назад был руководителем Концертного общества консерватории в Париже. После смерти Кусевицкого американцы предложили ему возглавить Бостонский симфонический оркестр. Помимо прекрасных материальных условий, ему был предаставлен великолепный оркестр, гибкий и виртуозный (без детонирующих инструменталистов),

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

«Почему у нас так неблагополучно на фронте музыки?»

Содержание