МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Р. ШАВЕРДЯН

Сэр Джон Фальстаф

Около года мы терпеливо ждали его, надеялись и мечтали. А когда совсем было разуверились, тут он вдруг и явился, старый сэр Джон Фальстаф. Вышел на сцену Большого театра, уперся руками в бока и пропел знаменитый свой монолог о чести. Пропел он его двумя голосами — один раз голосом А. Ивашова, другой — голосом В. Нечипайло. При этом старый плут каждый раз в чем-то менялся внешне. Перед нами как бы являлись разные Фальстафы: один постарше и поуверенней, он хорошо знал сцену и зрителей, знал, как себя вести, чтобы их рассмешить; другой помоложе, покрепче, поплечистей и посильней, но не столь самонадеянный, а скорее, более лиричный, углубленный в свои раздумья (а их ведь у Фальстафа немало).

Вслед за тем появились и другие персонажи знаменитой комедии: веселая Алиса Форд (Г. Вишневская и Т. Милашкина); сам Форд, ревнивый и подозрительный, был выведен на сцену П. Лисицианом и В. Валайтисом. И опять-таки то же различие в образах, в манере сценического поведения, в опыте и мастерстве, в тембре голоса. Это и не случайно; выступи в этих ролях другие артисты — мы непременно увидели бы и третьего Фальстафа, и третью Алису, и третьего Форда.

А. Иванов, П. Лисициан, Г. Вишневская, Т. Милашкина, А. Масленников (Фентон), И. Архипова (Мэг Педж) — казалось, весь цвет Большого театра собрался для того, чтобы с блеском и непринужденностью, красотой и легкой виртуозностью исполнить оперу Верди.

Однако первые спектакли еще в этом не убедили. Были и красивые голоса, и прекрасная техника. Но чувствовалась какая-то неуверенность, робость. Артисты подчас терялись между гигантскими кустами и деревьями, выглядели незаметными, маленькими и суетливыми на огромных лестницах, выстроенных художником. Выступили на первый план недостатки вокального мастерства, нечеткая дикция, стирающая выразительность слова. Проявилась и слабость в исполнении тонких по звучанию, филигранных по отделке опер-

Фальстаф — А. Иванов

ных ансамблей большой трудности. Давно привычные амплуа серьезных, драматичных характеров словно мешали артистам вжиться в новые роли, передать легкость, изящество и подвижность звучания, которые необходимы в комедии Верди.

Понятно, что нашлись скептики, которые сразу заявили: не надо было браться за «Фальстафа». Чего же требовать от артистов, спрашивали они, если на протяжении десятилетий репертуар театра был крайне узок и исполнителям приходилось из года в год выступать в партиях одного плана, невольно привыкая к определенному стилю исполнения?

Новые поколения артистов Большого театра прошли, например, мимо позднего Верди и всего Вагнера. И это, естественно, не могло не повлиять на сегодняшний исполнительский, постановочный, декорационный стиль театра!

Дайте сейчас певцам развернутые драматические арии и посмотрите, как прекрасно раскроют они все богатства своих вокальных данных. Но в том-то и дело, что на протяжении большой трехактной оперы, какой является «Фальстаф», Верди не дает им такой возможности; требуя от солистов виртуозного мастерства, тончайшего искусства ансамбля, он часто держит их на труднейших мимолетных репликах то речитативного, то ари озного характера, постоянно включает их в сложные в ритмическом и темповом отношениях диалоги, молниеносно переходит от смешного, характерного к серьезному и от серьезного вновь возвращается к смешному.

Так говорили скептики, но оптимистов, как всегда, было больше, и в конце концов правда оказалась за ними. Да, трудно работать над «Фальстафом»: очень уж необычные и оригинальные задачи вставали перед коллективом; но театр не побоялся сложностей: ведь надо же когда-нибудь сбросить с себя оковы стародавних штампов, привычек. Сделав столь ответственную заявку, так говорили оптимисты, театр непременно обратится и к другим не менее интересным, зарубeжным произведениям, обновит репертуар, пополнив его забытыми до сего дня операми русской и зарубежной классики, яркими сочинениями наших современников. Не страшно, если на первых спектаклях не все прошло гладко и были шероховатости; зато от раза к разу мастерство артистов растет, они играют со все большим воодушевлением. Если так пойдет и дальше, «Фальстаф» несомненно станет вскоре одним ив лучших спектаклей, завоюет широкую любовь слушателей.

Пока же надо признать, что в новой постановке Большого театра есть интересные находки, есть и просчеты. Дирижер, режиссер, художник (А. Мелик-Пашаев, Б. Покровский, В. Рындин) к тем более певцы в своей работе стремились глубже проникнуть в авторский замысел, ярче раскрыть его слушателям. Но прежде чем оценивать спектакль, попытаемся ответить на вопрос: какие проблемы поставил в этой опере композитор?

Ему шел восьмидесятый год, когда он написал «Фальстафа». Случай уникальный: долгие годы сочинять трагедии и драмы и вдруг под конец жизни создать комедию! Что же так развеселило старика Верди? Что побудило его столь неожиданно обратиться к жанру, который, казалось, был чужд природе его дарования?

Высказывания Верди свидетельствуют о том, что в этот период композитора часто посещали грустные, а порой и скорбные, даже трагические мысли и настроения. Человек передовых убеждений, своим творчеством активно участвовавший в национально-освободительной борьбе Италии, Верди на склоне своей жизни с грустью наблюдал, как рушились идеалы, служению которым он посвятил свои лучшие годы. Один за другим

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Р. ШАВЕРДЯН

Сэр Джон Фальстаф

Фальстаф — А. Иванов

Содержание