НА СЪЕЗДАХ И ПЛЕНУМАХ

Н. ШАХНАЗАРОВА

Итоги и перспективы

Пятый съезд композиторов Армении открылся не совсем обычно — в клубе Ереванского завода синтетического каучука. Здесь, продолжая сложившуюся традицию, музыканты выступили перед рабочими и служащими с кратким творческим отчетом, а затем пригласили их на вечерний симфонический концерт. Может быть, и не стоило бы на этом специально останавливаться (тем более, что в подборе показанных произведений была некоторая случайность), если бы не своеобразная символичность подобной встречи: тесную связь композиторов Армении с народом и живой интерес широкой публики к армянской советской музыке мы явственно ощущали во все время работы съезда.

Программа его была очень насыщенной: достаточно сказать, что мы прослушали шесть симфоний (из них две — Э. Мирзояна и К. Орбеляна — пополнялись впервые), четыре инструментальных ансамбля, два балета, оперу, музыкальную комедию, концерты и пьесы для различных инструментов, три вокально-симфонических произведения и большое количество песен и хоров. Впечатлений много, разобраться в них «с ходу», после однократного прослушивания нелегко. Поэтому остановлюсь на самом основном.

О некоторых тенденциях в инструментальной музыке

Первое, что бросается в глаза даже в кратком перечне исполненных произведений, — это очевидное предпочтение армянскими композиторами инструментальных жанров. Я думаю, что мы вправе сейчас говорить об определенном новом этапе в развитии армянской музыки, этапе, характеризующемся интенсивным развитием симфонического и камерно-инструментального творчества. Именно в этой области больше всего ощущается дух подлинного художнического дерзания, особенно поражает многообразие ярких индивидуальностей.

Действительно, за последние 10– 15 лет в республике выросла группа композиторов, своего рода «небольшая, но могучая кучка», творчество которой во многом определяет музыкальное лицо сегодняшней Армении. Их многое объединяет. И прежде всего поворот в инструментальном творчестве от жанровой живописности к образам внутренне насыщенным, углубленно драматическим.

У нас иногда поговаривают об «интеллектуализации» армянской инструментальной музыки. Я думаю, что определение это не совсем точное и

несколько одностороннее: оно далеко не охватывает всех явлений национального симфонизма. Справедливее и точнее было бы говорить о все большей психологической насыщенности образов, о постепенном отходе от внешней помпезности и театральной патетичности. Вероятно, отсюда и все более отчетливая тенденция к сдержанности в выразительных средствах, к отказу от самодовлеющей роскоши красок, а в отдельных случаях и к своеобразной графичности изложения (наиболее явственно, хоть и по-разному, эта тенденция проявилась, в частности, в двух столь различных по значимости и масштабу произведениях, как Симфония Э. Мирзояна и Соната-брева для фортепьяно Л. Аствацатряна).

Общее для этих композиторов — смелое и интенсивное обогащение интонационного словаря своей музыки. На наших глазах уже не академической, а живой, активно осваиваемой творческой традицией становится для них не только искусство национальных классиков, Чайковского и Рахманинова (влияния которых были ощутимы ранее), но Бетховена (в Симфонии А. Арутюняна), а также Шостаковича, Прокофьева, Бартока и многих других замечательных мастеров современности.

И все это (что особенно ценно и особенно важно подчеркнуть) — при твердой опоре на народное творчество. Правда, меняется и отношение к фольклору. Во-первых, осваиваются, хотя еще и медленно, новые его пласты. Здесь прежде всего следует назвать имя Э. Оганесяна, упорно обращающегося в своем творчестве к эпическим и трудовым песням, к музыке тагов¹ (в квинтете, Втором квартете, Симфонии). Во-вторых, инициативнее и сам метод подхода к фольклорным образцам — они смело и активно трансформируются композитором в зависимости от поставленной задачи, особенностей его творческой индивидуальности². При этом теряется, может быть, локаль-

_________

¹ Таг (в данном случае) — развитое монодическое произведение армянской профессиональной музыки эпохи Средневековья.

² В частности, основой тематизма часто становится вычлененное из народной мелодии интонационное «зерно», например: интонации «Крунка» в третьей части Первой симфонии Дж. Тер-Татевосяна, постепенное «вызревание» темы тага в Симфонии Э. Оганесяна и т. д.

ный этнографизм, но углубляется национальная образность и появляется большая свобода в выражении авторского замысла.

В поисках и находках современных армянских композиторов как бы синтезируются достижения предыдущих этапов развития национального искусства с новейшими жизнеспособными веяниями современности. И потому их творчество представляет интерес для всей советской музыкальной культуры в целом.

При всем том каждый из композиторов этой группы обладает яркой индивидуальностью, идет своим путем в армянском искусстве — еще один убедительный пример того, что не может быть никакого единого эталона национального в музыке. Это мне и хочется показать в той мере, в какой дают возможность съездовские концерты.

Пожалуй, наиболее единодушную высокую оценку получила Симфония Э. Мирзояна. Э. Мирзоян был до сих пор известен советскому слушателю главным образом как автор Струнного квартета, написанного в 1947 году. Квартет этот стал своего рода рубежным: еще тогда знаменовал он поворот армянской камерной музыки к действенному симфоническому развитию, к образам углубленно драматическим и внутренне сосредоточенным при всей эмоциональной непосредственности. С точки зрения развития жанра он фактически положил начало расцвету армянской камерно-инструментальной музыки. Уже после квартета Мирзояна и отчасти как самобытное развитие некоторых заложенных в нем тенденций появились такие разные и значительные произведения, как Трио А. Бабаджаняна, Фортепьянный квинтет Э. Оганесяна, Квартет К. Орбеляна и другие.

Эта «прозорливость» таланта Э. Мирзояна, умение «предчувствовать» и художественно выразить возникающие в армянской музыке тенденции проявились и в его Симфонии¹. Здесь «слышен» автор квартета, и вместе с тем это новый, свежий поворот в творческом пути композитора.

Написана Симфония для струнного оркестра и литавр. Известное самоограничение характерно, однако, не только для оркестрового «наряда», но и для всего внутреннего облика музыки. Можно

_________

¹Это тем более примечательно, что Симфония, впервые прозвучавшая на съезде, фактически существует уже несколько лет, хотя она и не была записана автором.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

НА СЪЕЗДАХ И ПЛЕНУМАХ

Н. ШАХНАЗАРОВА

Итоги и перспективы

Содержание