Выпуск № 10 (275) | 1961 - страница 70

В клуб «Деревенские ворота», или как его еще называют «Гринвич-таверну», наша группа из 25 человек прибыла около двенадцати часов ночи, едва успев переодеться после вечернего концерта. По большой, плохо освещенной каменной лестнице мы спустились вниз и очутились в обширном, уставленном столами, подвале.

Вид его был необычен: ничем не покрытые дубовые столы, такие же стулья, на столах матовые плошки с зажженными свечами, полутьма. В углу, против входа, небольшая, сбитая из досок, эстрада. На эстраде — пианино, над ним лозунг на двух языках: «Фестивальный комитет приветствует ансамбль "Березка"». Никаких украшений, занавеса и декораций. Все предельно просто.

Однако в убранстве зала были свой вкус и выдумка: стены украшены изображениями винных бочек и различными, в меру экстравагантными, бумажными аппликациями.

Несмотря на поздний час, нас ждала молодежь разного цвета кожи, разнообразно одетая, вплоть до рабочих в засаленных свитерах. За столами уже не было места, и многие стояли у стен и в проходах. Все о чем-то деловито разговаривали, и на наше появление не обратили ровно никакого внимания. Без всякой торжественности и аплодисментов нас провели к оставленным у эстрады свободным столам и прикололи каждому на грудь по большой красной розе. Не было и торжественного открытия вечера. На эстраду поднялся арендатор клуба Арт де Лугов, или, как его еще называют, господин Длугов. Он объявил о нашем присутствии и начале художественной части вечера. Вслед за этим на эстраде появился молодой американский певец Э. Караван и под собственный аккомпанемент на банджо спел несколько американских народных песен. Пел он хорошо, но нас больше всего поразили простота и деловитость, с какими все здесь происходило.

В этот далекий от фешенебельных кварталов Пятой авеню и Бродвея клуб приходит трудящаяся, увлекающаяся искусством молодежь. Здесь все развлекаются в меру своих сил и средств: поют за столиками под гитару, порознь, а порой и всем залом, полюбившиеся песни, танцуют, выступают на эстраде с импровизированными концертами. Иногда возникают жаркие споры.

И во всем этом живет дух свободы и откровенности, который, видимо, небезосновательно привлекает внимание Госдепартамента и тайной полиции. Во всяком случае, в конце данного вечера это стало достаточно заметно.

После выступления Э. Каравана, гитариста Мантола, очень талантливой испанской балетной пары и популярного среди американской молодежи негритянского певца Леона Бибба настала очередь показать нашу «самодеятельность».

На сцену вышлю трио баянистов в составе Евгения Кузнецова, Петра Галкина и Владимира Корнева, сыгравших концертные вариации на темы старинных русских народных песен. Этот номер вызвал бурю аплодисментов. Все настойчиво просили продолжать. И когда Е. Кузнецов стал играть фантазию на темы песен советских композиторов, часть зала сперва настороженно, а потом все смелее стала выстукивать ритм знакомых мелодий. Но стоило только баянисту заиграть «Москву майскую» Д. Покрасса, как ее подхватили голоса с дальних столов. К ним постепенно стали присоединяться другие, двигаясь нарастающей волной к нам, к центру зала. Но вот баянист заиграл «Песню о Родине» Дунаевского И неожиданно для нас весь зал на многих языках запел: «Широка страна моя родная...»

Баянист уже сыграл всю мелодию, а зал продолжал петь. Наконец эта импровизация закончилась шумной овацией.

Нас настойчиво стали просить показать еще что-нибудь. Десять «березок» поднялись на сцену и в сопровождении баяна спели «Подмосковные вечера» В. Соловьева-Седого и уральскую «Черемуху». Это подзадорило американцев. Не желая «оставаться в долгу», группа молодежи не очень стройно, но душевно спела две американские народные песни. Не зная языка, мы не понимали, о чем именно они пели, но после третьей песни администрация зала поспешно объявила художественную часть вечера законченной и пригласила всех «веселиться до утра».

И веселье началось, но оно было не совсем обычным. Никто не думал танцевать. У наших столов сгрудилась толпа американской молодежи. Началась оживленная и откровенная беседа.

Я сидел у стола крайним, ближе к сцене. Рядом, прямо на полу ее, расположилось десятка два юношей и девушек. На нас буквально градом сыпались вопросы.

За соседними столами также разговаривали или не очень громко пели, попивая оригинальный, введенный в этом клубе напиток «Берлинер вейс» (пиво с клубничным мороженым). А в это время между столиками, стараясь быть незаметными в полутьме зала, прохаживались какие-то личности и всё слушали, слушали, слушали... Такие же личности дежурили у выхода.

Сидевшая на полу сцены, у нашего стола группа молодых американцев начала напевать русские народные пеони. На английском языке они звуча-

чи непривычно, но наши девушки умело и весело подхватывали их. Так, были исполнены «Во кузнице» и «Калаинка-малинка моя». Но когда американцы запели на русском языке «На коне воронам» В. Захарова, получился конфуз: мы не знали не только мелодии, но и слов этой песни. Момент был предельно конфузно-комическим, и нас спас сам собою подоспевший «гвоздь вечера»: кто-то из сидящих за дальними столами затянул «Катюшу» М. Бланггера. В мгновение ока песню подхватил почти весь зал. Нашим баянистам вновь пришлось взять в руки баяны. Их заставили выйти на эстраду и аккомпанировать исполнению песни. Пели мощно и стройно, в лад прихлопывая в ладоши. Конец песни потонул в буре аплодисментов.

После этого кто-то прокричал что-то поанглийски. И тут случилось нечто, для «блюстителей» порядка явно неожиданное — зал запел:

Дети разных народов,
Мы мечтою о мире живем.
В эти грозные годы
Мы за счастье бороться идем.
В разных землях и странах...

Молодежь повскакивала со своих мест и плотной стеной придвинулась к нашим столам. У эстрады образовалась большая толпа поющих. Повернувшись, к нам, молодежь на разных языках пела-скандировала:

Кровью праведной, алой
Наша дружба навек скреплена.
Всех, кто честен душою,
Мы зовем за собою...

Казалось, что это происходит где-то на молодежном собрании в Лужниках. Но это было на другом конце света, в Америке. С каким-то особенным запалом, стройным и мощным унисоном огромная, разноплеменная толпа вдохновенно пела:

Молодыми сердцами
Повторяем мы клятвы слова,
Поднимаем мы знамя
За священные наши права!
Снова черные силы
Роют миру могилы, —
Каждый, кто честен,
Встань с нами вместе
Против огня войны...

Разумеется, не все присутствующие бывали на всемирных фестивалях и специально разучивали эту песню. Таких здесь было, вероятно, немного. Но песню пели решительно все, словно она была их родной, с детства знакомой. И это поражало...

Вершиной накала, апофеозом чувств и настроений вечера был момент, когда под темными сводами подвала мощным взлетом зазвучало:

Эту песню не задушишь, не убьешь!
Не убьешь! Не убьешь!

Трудно словами описать поток нахлынувших на нас чувств. Это были восхитительные минуты слияния в одном могучем идейном порыве сердец многих людей в их стремлении к единой великой цели — дружбе и братству народов. И происходило все это здесь, в Нью-Йорке, на Манхеттене, в самом сердце Соединенных Штатов Америки! Тут уж было на что обратить внимание!

И в самом деле: в центре, на эстраде — «командующие парадом» советские баянисты, перед ними — артисты советского ансамбля, вокруг — огромная толпа восторженной американской молодежи.

Мы не могли видеть и слышать, что делалось за спинами поющих, но в самый патетический момент пения припева я случайно оглядел зал. Смешавшись с поющими, стояло несколько дюжих молодцов явно не студенческого возраста с плотно сжатыми губами. Они не пели. Они стояли и наблюдали, в любую минуту готовые решительно на все. Об этом говорили их глаза, их позы: некоторые стояли, опустив руки в карманы.

И никто не мог поручиться, что против нас не готовилась подлая провокация. И если она не состоялась, то «виною» этому были сплоченность и выдержка большой группы прогрессивной американской молодежи, а также специальные меры, видимо, принятые организаторами вечера и Фестивальным комитетом США.

Несмотря на все волнения, мы увезли в своих сердцах воспоминания об этой чудесной встрече, овеянной романтикой борьбы идей и могучим интернациональным духом.

Но особое удовлетворение нам давало сознание того, что в Америке есть огромные слои передовой молодежи, что мы встретились с этой молодежью на вечере, душой которого были советские массовые песни.

Крайне оригинальным, по-своему забавным и, возможно, единственным в истории случаем было и то, что мы исполняли их в присутствии, под наблюдением и под «охраиой» многочисленных шпиков и тайной полиции.

И сейчас, вспоминая об этом эпизоде, хочется от души поблагодарить за всё замечательную американскую девушку Джоан Грант и ее товарищей, борющихся за дружбу молодого поколения нашей планеты. Нельзя без теплоты вспомнить и авторов многих советских песен, которые во всех странах объединяют миллионы людей в великом и благородном деле борьбы за мир на всей земле.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание