Выпуск № 10 (275) | 1961 - страница 40

-зирую. Скажем откровенно, русская музыка не может быть лучше прочувствована и лучше понята, чем Римским-Корсаковым. Он записывал народные песни с редким пониманием, а его гармонии и аккомпанементы я нахожу изумительно однородными и соответствующими песням».

В 1879 году Бородин, Кюи, Лядов и Римский-Корсаков написали «Парафразы» на детскую тему. Познакомившись с этим коллективным произведением, Лист писал: «Уважаемые господа! В форме шутки Вы создали произведение с серьезным значением. Ваши парафразы восхищают меня: ничего нет остроумнее Ваших двадцати четырех вариаций и четырнадцати маленьких пьесок...»

Вероятно, в связи с этим произведением Лист создал транскрипцию Тарантеллы Даргомыжского, написанной для фортепьяно в три руки (одна рука играет только органный пункт на «ля»), и посвятил ее своей ученице Надежде Гельбиг (урожденной Шаховской). Это было последнее его сочинение.

Лист знал и ценил фортепьянные произведения Лядова. «Все Ваши сочинения носят печать благородства и вкуса», — писал он Лядову в ответ на присланные ему «Арабески». В мае 1884 года в Веймар приехал молодой Глазунов с известным меценатом и нотоиздателем М. Беляевым. Первая симфония молодого композитора очень понравилась Листу.

Он приветствует и представителей русского изобразительного искусства, с произведениями которых ему удается познакомиться. Так, в 1882 году в Будапеште Лист знакомится с творчеством В. Верещагина. Особенно сильное впечатление произвела на него картина «Забытый». «Забытый» — мрачная и жуткая симфония ястребов и воронов, — пишет он брату художника. — Я слышу ее и глубоко проникаюсь ее потрясающим настроением. Благоволите сказать Вашему брату, что я восхищаюсь его гением...». «Я всегда любил русских, и всегда радостно вспоминаю, как я горячо был когда-то принят у вас в Петербурге и Москве, а теперь, после выставки картин вашего брата, еще более полюбил русских».

Лист восхищается реалистическим направлением русского искусства, которое он ощущает в картинах Верещагина: «Они поражают меня оригинальностью замысла, своим ансамблем и реализмом (как говорят теперь), который стремится к более интенсивной поэзии, чем поэзия классицизма, когда-то модного, но в настоящее время одряхлевшего», — пишет Лист в одном из писем.

Ф. Лист и его ученик А. Зилоти

Эти же черты реализма привлекают Листа в произведениях скульптора М. Антокольского.

Лист содействует постановке в Веймарском театре трагедии А. Толстого «Смерть Иоанна Грозного», пишет музыку к его балладе «Слепой». «Дорогой Лист, — писал ему А. Толстой, — в эту минуту я удовлетворяю своей сердечной потребности, принимаясь за перо с искренним намерением сказать Вам, что Ваше нравственное влияние, которым пропитан весь Веймар, сделало меня счастливым. Всю неделю, проведенную мною здесь, я постоянно вспоминал о Вас, — вспоминал с чувством дружбы и признательности (поверьте, — это не фраза), и если я обязан Вам, первому Вам, постановкой "Смерти Иоанна Грозного" на Веймарской сцене, то я склонен думать, что поистине неожиданным успехом драмы на первом представлении я обязан магическому воздействию того обстоятельства, что пьеса была рекомендована Вами».

В последние часы жизни Листа возле него был один из его любимых учеников — Александр

Ильич Зилоти. Окончив Московскую консерваторию в 1883 году по классу Н. Г. Рубинштейна, Зилоти в том же году начал свои занятия с Листом. Большая одаренность, преданность делу Листа, поставили его сразу в особое положение в кругу соучеников.

«Неизгладимое воспоминание осталось о часе, проведенном у Франца Листа, — пишет в своих воспоминаниях дочь П. М. Третьякова М. П. Боткина. — Семья Павла Михайловича познакомилась весной 1884 года с А. И. Зилоти... Осенью, во время путешествия по Германии, Третьяковы встретились случайно в Веймаре с Зилоти. В гостинице за табльдотом собралась музыкальная молодежь, съезжавшаяся со всех концов мира к Листу. Вдруг один из них встал и подошел к нам. Это был Зилоти... Проведя день с нами, когда мы осматривали город, он предложил нам пойти к Листу во время урока. Это было, повидимому, принято, чтобы видеть его, слышать и не отнимать много времени. Кабинет был полон молодежи. Зилоти нас познакомил с хозяином. Сколько величия, сколько простоты, сколько доброты во взгляде; как я помню пожатие большой крепкой руки! Мы сели и затаили дыхание. Зилоти называл нам известных впоследствии музыкантов — Бузони, Ставенхаген, Фридгейм, Цейяс. Молодые артисты садились и играли. Лист ходил взад и вперед по комнате и слушал. Один раз он сел за фортепиано и повторил несколько фраз из игранной Фридгеймом сонаты Бетховена. Увидав Листа, было нельзя забыть никогда это сочетание вдохновенности и гениальности».

Зилоти всеми силами пропагандировал произведения Листа, исполнял их в концертах в разных городах, был инициатором создания «Общества Листа» в Лейпциге.

«Лист относился к русской музыке не только с большой симпатией, но прямо с каким-то обожанием, — вспоминает Зилоти. — Всякие ноты, присланные из России, немедленно им рассматривались и он всегда мне говорил: давайте скорее посмотрим, тут наверное есть что-нибудь хорошее.

В Веймаре я познакомился с А. К. Глазуновым и [ныне] покойным А. П. Бородиным, предполагаемого приезда которых Лист ждал, как нечто особенное для нашей Веймарской жизни. Он при каждом удобном случае повторял, что Германия и Франция свое музыкальное слово уже сказали и что все новое может явиться только из России».

В 1886 году, по просьбе своей ученицы Софии Ментер, в то время профессора Петербургской консерватории, Лист собирался в Россию. В собственноручном приглашении Александра III (без чего Лист не мог явиться в русскую столицу после запрета Николая I) его просили остановиться в Зимнем дворце. Предполагались концерты Зилоти в Петербурге и Москве в присутствии Листа и даже с его участием. Однако это не сбылось. Во время поездки в Париж. Лист простудился и, будучи больным, отправился в Байрейт. Оттуда он не вернулся...

На его могилу был возложен серебряный венок от русских музыкантов с надписью: «Франциску Листу от почитателей его гения».

22 ноября 1886 г. состоялся концерт Бесплатной музыкальной школы в память Листа.

«Этот концерт — выражение глубокого обожания, давно оказываемого новыми русскими музыкантами, которым Бесплатная школа служит центром и органом гениальному композитору Запада, но вместе выражение той благодарности, которую эти музыканты чувствуют к Листу, столько симпатизировавшему их деятельности: всем их стремлениям. Лист постоянно высказывал, изустно и письменно, что в настоящее время вся участь музыки — в руках новой русской школы, и от нее одной можно ожидать теперь нового, совершенно самостоятельного и могучего развития музыки», — писал Стасов в статье «Концерт в память Листа и портрет Листа, написанный Репиным».

«Портрет написан с нескольких фотографических карточек Листа за последнее время и представляет поразительное сходство с оригиналом. Но Репин придал Листу такое поэтическое выражение творчества и глубины, которое редко встретишь в портрете. На мои глаза, эго первый портрет Листа во всей Европе... Густые седые волосы, спускающиеся до плеч, лежат вокруг его головы львиной гривой. Он смотрит вдаль и точно глубоко задумался. Взор его вдохновенен. Впечатление от этого великолепного создания — поразительно, он глубоко западает в душу. Выполнен портрет с тем изумительным мастерством, до какого дошел нынче Репин. Написан портрет в три дня».

Этот портрет висит ныне в фойе Большого зала Московской консерватории.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Ф. Лист и его ученик А. Зилоти

Содержание