Выпуск № 4 (233) | 1958 - страница 49

соображения материального порядка: шаляпинские спектакли неизменно делали аншлаги.

В период первой мировой войны Шаляпин проявляет искреннее сочувствие страданиям народа. В письме от 9/22 августа 1915 года он отказывается от участия в спектакле «Жизнь за царя», не желая петь в эти тяжелые дни «для поддержки «хозяина вотчины» (именуемой Россией)...» Из своих бесед с ранеными солдатами артист выносит «грустное убеждение, что люди эти не знают, за что собственно сражаются...». В 1914 году, когда в результате немецкой бомбардировки Варшавы много жителей осталось без крова, Шаляпин отправляется в польскую столицу и дает в пользу пострадавших концерт. «Над городом рвались бомбы, но наш концерт в Филармонии, тем не менее, прошел блестяще при переполненном зале», — вспоминает он с удовольствием.

Еще накануне войны, как-то гуляя с Горьким ночью на Капри, артист вдруг спросил его, не искренно ли было бы с его стороны вступить в партию социал-демократов. «Если я в партию социалистов не вступил, — пишет Шаляпин, — то только потому, что Горький посмотрел на меня в тот вечер строго и дружески сказал:

— Ты для этого не годен. И я тебя прошу, запомни один раз навсегда: ни в какие партии не вступай, а будь артистом, как ты есть. Этого с тебя вполне довольно».

Этот мудрый совет Горького свидетельствует о глубине познания души его друга. Шаляпин слишком был поглощен своим искусством — театр владел им безгранично, и единственным делом его жизни было творчество: «Если я в жизни был чем-нибудь, так только актером и певцом, — говорит Шаляпин, — моему призванию я был предан безраздельно... Но менее всего я был политиком. От политики меня отталкивала вся моя натура». Стихийный, несдержанный характер артиста, с сильным налетом буржуазно-интеллигентского индивидуализма, даже анархизма, как он сам признается, были несовместимы с требованиями партийной дисциплины, с огромной ответственностью партийного долга.

Патриотические чувства, антицаристские настроения Шаляпина не поднимались выше буржуазно-демократических идеалов, с примесью анархического бунтарства. Об этом говорит все его последующее поведение после 1917 года. Февральскую революцию Шаляпин встречает с удовлетворением, поздравляя своих друзей с «великим праздником Свободы в дорогой России». На первых порах он активно включается в общественную жизнь, входит в состав Комиссии по делам искусств. Он задается целью спеть при своем первом выступлении «в новой жизни свободы что-нибудь бодрое и смелое». Для этого он сочиняет слова и музыку «Песни революции» и поет ее в симфоническом концерте Преображенского полка, состоявшемся в Мариинском театре в марте 1917 года.

Но всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции артист понять не смог. Трудности жизни первых лет революции, некоторые личные утраты оказались непреодолимыми для его сознания, находившегося под сильной властью мелкобуржуазных привычек. Правда, он не только не саботировал, но со всей добросовестностью отнесся к почетным обязанностям, возложенным на него петроградскими органами и театральной общественностью. Войдя в состав Художественного совета Мариинского театра, Шаляпин с большим чувством ответственности взялся за руководство подготовкой спектаклей, сам активно участвовал в них, выступая перед новой массовой аудиторией. Часто этим спектаклям предшествовало вступительное слово А. В. Луначарского, однажды представившего военным зрителям первого народного артиста республики, звание которого было присуждено советским правительством Шаляпину. В своем ответном слове артист сказал, что это звание ему дороже всего, потому что оно наиболее близко его сердцу человека из народа.

Сознание своей ответственности за вверенное ему дело, любовь к искусству заставили Шаляпина активно вмешиваться во многие вопросы, касавшиеся творческой судьбы театра. Необходимость разрешить ряд жизненно важных проблем бывш. Мариинского театра, в том числе стремление спасти от разбазаривания его декорации, костюмы и реквизит, приводят артиста в Кремль, в кабинет Ленина, «Я вошел в совершенно простую комнату, — пишет артист, — разделенную на две части, боль-

шую и меньшую. Стоял большой письменный стол. На нем лежали бумаги, бумаги. У стола стояло кресло. Это был сухой и трезвый рабочий кабинет.

Ленин немного картавил на р. Поздоровались. Очень любезно пригласил сесть и спросил, в чем дело. И вот я как можно внятнее начал рассусоливать очень простой в сущности вопрос. Не успел я сказать несколько фраз, как мой план рассусоливания был немедленно расстроен Владимиром Ильичом. Он коротко сказал:

— Не беспокойтесь, не беспокойтесь. Я все отлично понимаю.

Тут я понял, что имею дело с человеком, который привык понимать с двух слов, и что разжевывать дел ему не надо. Он меня сразу покорил и стал мне симпатичным. «Это, пожалуй, вождь», — подумал я.

А Ленин продолжал:

— Поезжайте в Петроград, не говорите никому ни слова, а я употреблю влияние, если оно есть, на то, чтобы ваши резонные опасения были приняты во внимание в вашу сторону.

Я поблагодарил и откланялся. Должно быть, влияние было, потому что все костюмы и декорации остались на месте, и никто их больше не пытался тронуть. Я был счастлив».

Глазами гениального актера, умеющего наблюдать и метко схватывать черты человеческих характеров, он верно оценивал крупных деятелей партии, большевиков, с которыми ему доводилось встречаться. С искренней теплотой Шаляпин вспоминает в последних записях о своих встречах с Дзержинским, Фрунзе, Ворошиловым, Буденным, Луначарским, Петерсом. Краткие, но убийственно меткие характеристики дает он Зиновьеву, Троцкому.

Однако верно обобщить свои жизненные наблюдения революционных лет, отбросить несущественное и увидеть главное, понять, что принесла социалистическая революция народу, Шаляпин не сумел. Малое и случайное, сугубо личное заслонило от него огромную важность и силу революционных преобразований.

Весьма неблаговидную роль в разрыве Шаляпина с родиной сыграло домашнее окружение артиста в его второй семье. Описывая расстроенный быт в революционном Петрограде, аресты некоторых своих знакомых, Шаляпин признается: «А Мария Валентиновна (вторая жена Шаляпина. — Ред.) все настойчивее и настойчивее стала нашептывать мне: бежать, бежать надо...»

Воздействием домашней среды в большой мере объясняется и тот факт, что, выехав вторично с разрешения советского правительства на гастроли за границу (1922 г.), Шаляпин уже более не вернулся на родину... Тем не менее в своих письмах к детям артист вполне искренно писал, что он уехал лишь временно, обещая вернуться в родные края. Долгое время за рубежом Шаляпин продолжал считать себя советским гражданином. Извещая дочь о своих успехах за границей, артист пишет: «Вы, наверное, получили вырезки из здешних газет. Вот как меня здесь любят и принимают, а мои русские компатриоты, убежавшие из родной страны в самое тяжелое для народа время, — как озорные верблюды брызжут грязными выделениями слизистых оболочек носа куда и как попало. — Жалко мне этих бедных, убогих эмигрантов. Никогда еще так ярко они не показывали мне свое ничтожество, и я думаю, что Россия совершенно ничего не потеряла с уходом из нее этих чучел с большими животами и маленькими головками!»

Так же, как Рахманинов, называвший свою концертную работу в эмиграции «каторжной жизнью», «хомутом», Шаляпин свои утомительные поездки по «темной, но цивилизованной (внешне) Америке» часто сравнивает с каторжными работами. Но «зато платят золотом»! Это, довольно частое упоминание о заработках выдает истинные мотивы проступка Шаляпина. Резкие контрасты его жизни, внезапный взлет — от материальных лишений и связанных с ними унижений к почету и славе, к деньгам и пышной жизни, — развили в артисте страсть к обогащению. Об этом говорят те баснословные гонорары, которые он получал в России. Эта страсть к деньгам и страх лишиться их усердно разжигались в нем и домашним окружением, особенно женой. Есть много свидетельств тому, как неприязненно относилась вторая жена Шаляпина к разговорам о возвращении его на родину — мечте, которая никогда не покидала певца. Мешала артисту, вероятно, и гнездящаяся где-то в подсознании боязнь — простит ли ему советский народ его измену?

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание