В Брюсселе замечательную победу одержал юный Владимир Ашкенази, студент Московской консерватории по классу Л. Оборина. В труднейшем соревновании пианистов многих стран он занял первое место. Лазарь Берман получил пятую премию. Молодые советские скрипачи Б. Гутников (Ленинград) и В. Климов (Москва) удостоены первой премии на международном конкурсе памяти Славика и Ондржичка в Праге. Оба они — студенты, так же как и Ж. Тер-Меркерян (Ереван), получивший на этом конкурсе вторую премию.

*

Итак, музыка пришла в сады и парки. Государственный симфонический оркестр СССР остался на лето в Москве, его «норма выработки» — пятнадцать концертов в месяц. Несложное арифметическое действие даст возможность проставить в соответствующей графе отчета внушительную цифру, подтверждающую размах музыкальной пропаганды в летний период. Но созданы ли условия, обеспечивающие действенность этой пропаганды? Где будет выступать симфонический оркестр? На тех же площадках, под аккомпанемент мощных радиорупоров, под стук ножей и вилок в близлежащих ресторанах, под проливным дождем, под жарким июльским солнцем... Допустимо ли, что в столице до сих пор нет летнего концертного зала? Летнее музицирование имеет долгую историю в нашей стране: вспомним Павловский вокзал в окрестностях Петербурга, закрытый концертный павильон на Сокольническом кругу в Москве.

Надо ли напоминать еще, что ныне истинных любителей музыки во много раз больше, и они законно требуют, чтобы во всех столичных парках были построены хорошо оборудованные летние концертные залы.

Об этом не раз уже говорилось и писалось, но, видимо, критические замечания и предложения в печати мало тревожат товарищей, ведающих музыкальными делами в Министерстве культуры.

На страницах нашего журнала в нынешнем году им было задано немало вопросов, но не получено ни одного ответа. В № 3 «Советской музыки» А. Готлиб и В. Кубацкий выдвинули ряд важных вопросов развития камерной музыки, которые должны были заинтересовать музыкальных деятелей Министерства культуры. Статья вызвала множество откликов читателей, подтвердивших ее своевременность, развивавших и дополнявших ее основные положения. Не откликнулись лишь товарищи из Министерства культуры.

Пренебрежение к критическим замечаниям в печати характерно и для Московской филармонии. Неоднократно писали мы: о серьезных неполадках при подготовке исполнения новых (и не только новых) произведений советских композиторов. Были замены и отмены, упущения организационные, порой не слишком добросовестное отношение исполнителей к своему творческому долгу... В связи со всем этим, наверное, много было хлопот у директора филармонии М. Белоцерковского и eго сподвижников, так много, что ответить на критику они не удосужились.

Подобное отношение к критике не к лицу советским музыкантам, и мы хотим верить, что приведенные факты не относятся к типическим явлениям нашей концертной жизни.

Будущее покажет.

Любитель музыки

Исаак Стерн

Из-за океана к нам приезжали в довоенные годы Я. Хейфец, после войны — И. Менухин — оба замечательные скрипачи, хоть и очень непохожие друг на друга. Хейфец поражал слушателей всеобъемлющей виртуозностью, грандиозными масштабами исполнительского стиля; Менухин покорил глубиной трактовки и обаянием чарующего звука. Невольно возникала мысль: каков же будет Стерн?

Первый его концерт поставил в затруднение всех любителей находить сходство и сравнивать, ибо Стерн не похож ни на одного из слышанных нами скрипачей.

Его искусство обладает счастливым свойствам сразу и глубоко захватывать слушателя. В этой почти гипнотической власти над аудиторией сказывается сила настоящего, большого художника. Каждое произведение и малейшую деталь его Стерн раскрывает сквозь призму своей богато одаренной художественной индивидуальности, ни в чем не разрешая себе исполнительского равнодушия или подражания — пусть даже наилучшим образцам. Вероятно, поэтому почти всегда ему удается убедить слушателя в верности своего толкования. Замечательные качества Стерна — тонкий артистизм, эмоциональность, сочетаемая с благородной сдержанностью изысканного вкуса.

Особенно ярко эти качества проявились в исполнении музыки Моцарта, Генделя и Брамса. Стерн проникает в самую глубину композиторских замыслов и воссоздает их красоту с подлинно художественным совершенством. Впечатления от художественных образов, создаваемых скрипачом, настолько глубоки, что, кажется, нет нужды говорить о его технике и профессиональном мастерстве. И все-таки нельзя обойти молчанием его феноменальное владение смычком. В его игре поражают ровность, легкость, «бесконечность» смычка, неограниченный диапазон звучаний, великолепные, мужественные аккорды, наконец, неисчислимое богатство чудесных штрихов от широкого détaché до эффектного staccato.

Мне думается, что Стерну наиболее близка музыка Моцарта и Брамса. Сонаты (ре минор и соль мажор) Брамса и Концерт Моцарта — вершины исполнительского искусства скрипача. Исполнение Соль-мажорного скрипичного концерта Моцарта можно назвать образцовым. Жизнерадостность первой части и финала, глубокое раздумье второй артист передал искренне и убедительно. Особенно хорошо сыграл он каденцию второй части.

Сонату ре минор, весьма часто играемую и поэтому «обросшую» некоторым традиционным штампом исполнения, скрипач сумел (так же, как и Скрипичный концерт Брамса) прочесть по-новому: отрешившись от всего показного, он очень просто и сильно раскрыл глубину и эмоциональную насыщенность этих произведений. Сонату соль мажор Стерн «пропел» с тем настоящим теплом и человечностью, которыми всегда согрето его исполнение.

Рис. Е. Коротковой

Отказ от внешних эффектов сказывается у артиста во всем: в избираемых темпах, штрихах, даже аппликатуре. Очень убедительны его сдержанные темпы в брамсовском Концерте. Эти темпы создают для исполнителя большие трудности «долгого дыхания» и «длинного смычка», зато как прекрасно звучат у него брамсовские мелодии!.. Поразительно искусство Стерна разнообразить «тон» инструмента. Он умеет находить своеобразное звучание не только для сочинений разных эпох и авторов; и в пределах одного произведения звук его скрипки «перевоплощается» до неузнаваемости (пример: финал Концерта Брамса, контраст между главной темой и средним эпизодом). Не менее показателен контраст между прозрачно-кружевным «Рондо» Моцарта и драматически насыщенной Импровизацией Э. Блоха.

Индивидуальный стиль Исаака Стерна ярко выявился в исполнении произведений Баха: Adagio и Фуги из Первой сонаты и Чаконы. Adagio и Фугу скрипач играет в стиле скорее романтическом, нежели классическом: темпы ускорены, трактовка взволнованно свободная. Но, несмотря на необычность, исполнительский замысел ясен. Чакона была сыграна Стерном с подлинным вдохновением и совершенно во всех деталях после на редкость удачного «прощального» исполнения концертов Баха, Мендельсона и Бетховена.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Исаак Стерн

Рис. Е. Коротковой

Содержание