Выпуск № 3 (208) | 1956 - страница 23

можем отнести лишь оперы Д. Кабалевского, Ю. Шапорина, К. Данькевича и немногих других. В чем же дело?

Ведь, казалось бы, проблемы оперной драматургии у нас тщательно изучены и теоретически разработаны. Но вот ощутительных результатов — не отдельных удач, а крупных сдвигов, значительных, заметных успехов — все еще нет.

Что же — перевелись талантливые композиторы или мало тем, способных взволновать зрителей? Нет, подобные объяснения были бы абсурдны. Остается одно: нерешенность многих важнейших организационно-творческих вопросов.

Наблюдается большой разрыв между правильными, хорошими решениями пленумов, с одной стороны, и практической работой оперных жомпозиторов — с другой.

Круг композиторов, пишущих оперы, все еще очень ограничен: на Украине, например, такие известные композиторы, как Л. Ревуцкий, Б. Лятошинский, А. Штогаренко, М. Вериковский, Ф. Козицкий, А. Филиппенко, Н. Колесса, В. Нахабин, Д. Клебанов, вовсе не привлечены к работе над оперой. За восемь лет, прошедших после Первого съезда, никто всерьез и не говорил с ними на эту тему, не постарался практически помочь им хотя бы в создании хорошего либретто. А ведь такая творческая помощь композиторам является прямым делом работников Министерства культуры УССР.

Очень несмело берется за сочинение опер композиторская молодежь Украины. И ей в этом деле по-настоящему никто не помогает.

Все разговоры о связи оперных композиторов с писателями, об организации в Союзе писателей специальной группы оперных либреттистов остались втуне. Ряд композиторов жаждет работать в жанре оперы, но не встречает практической поддержки. Например, М. Вериковский, имеющий большой опыт в сочинении опер и балетов, неоднократно (и с трибуны и через прессу) обращался с просьбой помочь ему в написании либретто, но... безрезультатно.

На недавнем оперном пленуме правления Союза композиторов Украины был прослушан ряд новых опер. Однако пленум прошел, как мне кажется, на невысоком творческом уровне, лишний раз продемонстрировав формальное отношение руководства нашего Союза композиторов к этому серьезному делу. Вот характерная деталь: сколько мы говорили о привлечении к работе над оперой наших лучших писателей; между тем на оперном пленуме (проходившем, кстати, в помещении Союза писателей) не было ни драматургов, ни поэтов...

Какие напрашиваются выводы?

Прежде всего нужно расширить круг композиторов, пишущих оперы. Должна быть организована специальная секция (или подсекция) оперных либреттистов в Союзе писателей. Ведь существует же, например, подсекция кинодраматургов. Должен быть значительно расширен круг тем нашего оперного творчества. Нам нужны оперы и о революционном прошлом нашего народа, и о героике Отечественной войны, и о славной истории нашей Родины. Нам также нужны современные оперы — бытовые, лирические, лирико-комические и просто комические. Нам нужны оперы большие и малые, массовые и камерные.

Прав дирижер Б. Хайкин, писавший в журнале (перефразируя Маяковского): «Больше опер, хороших и разных!» Нельзя требовать, чтобы в каждой опере решались все проблемы. Можно до бесконечности ждать идеальной оперы, достойной немедленного зачисления в советскую классику. Надо бережно, по-хозяйски оценить достоин-

ства имеющихся советских опер, всемерно поддерживая то лучшее, что уже сделано нашими оперными композиторами.

С другой стороны, не всегда можно выносить окончательный приговор опере, только что появившейся на свет. Лишь время — наиболее точный и беспристрастный критик — может доказать жизненность произведения. Сколько опер, нашумевших в дни премьер, впоследствии безвозвратно сошло со сцены! И наоборот — бывали оперы, которые сперва не имели столь шумного успеха, а затем получали признание и надолго входили в репертуар.

У нас много музыкальных критиков. Но много ли среди них настоящих друзей оперных композиторов, болеющих вместе с ними за новое сочинение, переживающих с авторами все их удачи и неудачи? Мы ждем от критиков живой, конкретной дружественной помощи.

Сейчас, перед Третьим Украинским и Вторым Всесоюзным съездами композиторов мы деятельно готовим новые сочинения, в частности новые оперы и балеты.

Киевский театр имени Т. Г. Шевченко осуществил постановку оперы Ю. Мейтуса «Заря над Двиной», моего балета «Ростислава» и начал работу над оперой Г. Майбороды «Милана». Львовский театр готовит оперу А. Кос-Анатольского «Воссоединение». Тот же Львовский театр будет ставить оперу С. Людкевича «Довбуш». Молодые харьковские композиторы М. Карминский и Н. Юхновская работают над операми на современную тему «Буковинцы» (по либретто И. Муратова) и «Как закалялась сталь» (по роману Н. Островского, либретто В. Сокола).

Будем надеяться, что эти произведения вызовут творческую дискуссию, оживленный обмен мнениями и, в конечном счете, помогут дальнейшему развитию советского оперного искусства.

О творческих обсуждениях

Примечательное явление: ряд новых крупных сочинений киевских композиторов впервые прослушивался не в Союзе, а... на дому у авторов. Причем прослушивания эти носили живой, творческий характер; разгорались принципиальные споры, отдельные части или картины повторялись по нескольку раз. Даже музыковеды предварительно готовились к таким «домашним дискуссиям».

Я беседовал с одним автором, устроившим подобное обсуждение своего сочинения на дому. На мой вопрос, почему это прослушивание не было устроено в Союзе композиторов, он ответил:

— Прежде всего я хочу в первый раз сыграть свою крупную работу моим наиболее близким товарищам, работающим в одном жанре со мной. А уж затем я вынесу ее на суд всего коллектива.

Из этой беседы я понял и другое: даже самые узкие заседания в Союзе композиторов всегда проходят официозно — протокол, стенограмма, отчет и т. д. А представьте себе, что композитор принес на секцию лишь эскизы, первые наброски своего сочинения. Представьте себе, что он хочет посоветоваться с товарищами о замысле, для него самого еще не вполне ясном. К чему здесь протокол или стенограмма? Нужно ли каждый обмен мнениями превращать в официальное «мероприятие»? Не лучше ли приблизить работу секции к деятельности творческого клуба? Не должен ли композитор иметь право на определенном этапе своей работы показывать и обсуждать свое сочинение в Союзе с теми товарищами, которых он сам хотел бы пригласить? А широкие заседания с активом, стенограммой и прессой должны быть тогда, когда сочинение совсем или почти совсем закончено.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание