Выпуск № 3 (208) | 1956 - страница 19

лы этого треугольника, а уж в сельские районы и подавно. И всегда слышится один и тот же довод: это убыточно!

Между тем я глубоко убежден, что если бы мы постоянно проводили на крупных заводах систематические циклы симфонических концертов с толковыми лекциями, то через несколько лет сумели бы воспитать большой и постоянный контингент слушателей, любящих и понимающих музыку. Результаты такой работы будут весьма плодотворны. С чего начать? Я бы начал с небольших и простых по форме произведений русских и западных классиков. Предпослал бы исполнению вступительное слово лектора. Постепенно я стал бы исполнять более сложные произведения, а потом перешел и к сочинениям современных композиторов. Но, впрочем, и Д. Шостаковича я бы «представил» этой аудитории не сразу Десятой симфонией. Я исполнил бы ее через некоторое время, предварительно подготовив слушателей, разъяснив им смысл произведения. Я бы заботился прежде всего о том, чтобы зал был полон, чтобы высок был уровень исполнения. В финансовом отношении филармония, быть может, и понесла бы на первых порах убытки, но она получила бы в будущем куда большую «прибыль» — настоящих ценителей музыки.

Особо я хочу сказать о культуре организации концертов. Она у нас недостаточно развита. Вот, кажется, пустяк — программки, предлагаемые слушателям. Кому они нужны в их нынешнем виде? Текст их, в сущности, повторяет то, что напечатано в афишах, расклеенных на улицах. Много ли, например, дает неискушенному слушателю программка, извещающая, что исполняется такая-то симфония в четырех частях — Аллегро, Скерцо, Адажио и финал? Ровно ничего. Публика, как говорится, слушает «втемную», не зная особенностей произведения, не имея сведений о композиторе, дирижере, исполнителях. А ведь все это могло бы активизировать восприятие слушателя, подготовить определенную эмоциональную настроенность. Нам очень нужны серьезные, ясные по форме и языку пояснения, раскрывающие содержание и характер исполняемых произведений.

Культура должна быть не только у слушателей, но и у артистов-исполнителей. Мы, исполнители, должны воссоздавать на эстраде не внешний эффект, а высокий дух искусства. Дешевыми приемами этого не добьешься.

Становится очень грустно, когда видишь иной раз, как артист во что бы то ни стало тщится вызвать в зале громовую овацию. Он забывает обо всем — о красоте, о художественности, о стиле. И, заискивая перед публикой, он подчас добивается аплодисментов.

Неумеренные восторги, расточаемые зачастую в силу «обаяния» имени (это главным образом относится к тенорам) и принимающие подчас истерический характер, приводят к тому, что у певца теряется главное: ощущение музыки. Личный успех затмевает все и вся. Особенно отрицательно это сказывается на воспитании наших молодых артистов.

Что же касается бурных оваций и криков, то они еще вовсе не означают, что музыка произвела глубокое впечатление. Даже в выявлении восторгов должны быть такт и мера.

Кто посещал русские оперные театры в прошлом веке, да и в нынешнем, в предреволюционные годы? Преимущественно высшие слои общества и узкий круг имущей интеллигенции. Широкие массы не имели доступа в оперный театр и в концертные залы. Теперь — иное. Наша современная аудитория удивительно разнообразна; круг людей, постоян-

но посещающих оперный театр и концерты, все время расширяется. Растут и запросы нашей публики. И с этим нельзя не считаться.

Я знал и сейчас еще знаю людей, которые слушали «Евгения Онегина» по пятьдесят-семьдесят раз. Они именно слушают оперу, им доставляет эстетическое наслаждение самый процесс звучания любимой, хорошо знакомой музыки. Но я также знаю людей, которые на предложение пойти на «Онегина» отвечали: «Зачем? Я уже видел эту оперу...» Вот именно — видел. Он воспринял оперу только как сюжет, а музыка осталась неуслышанной.

Я сознательно взял крайние точки. Где-то между ними находится тот самый слушатель, за которого мы должны бороться. Мы должны не только удовлетворять его запросы, но и направлять, влиять на развитие его вкуса. Так поступал, например, К. Станиславский — он заботливо воспитывал нового зрителя, формировал его вкусы. Вот и нынешним театрам нужно привлечь, заинтересовать слушателя, чтобы он, приобретая в кассе билеты на «Демона» и «Риголетто», не забывал бы и о современной опере и балете. Пусть он прочтет о новых произведениях в газетах и журналах, пусть радио передаст лучшие фрагменты музыки, пусть, наконец, в новых операх и балетах выступят его любимые артисты. Все это призовет слушателя в театр, заставит заинтересоваться тем, к чему он прежде был равнодушен.

Этого, к сожалению, ныне не делается. Посмотрите на афишу любого театра, в том числе и Большого: она до обиды скудна, однообразна. Можно назвать десятки прекрасных произведений, давно не идущих на наших сценах. Туго, очень туго ставятся не только современные, но и многие классические оперы. У нас «в ходу» лишь небольшой список произведений, которые известны в театрах под шуточным названием «палочка-выручалочка». Есть спектакли, идущие по два-три раза в декаду. И публика ходит, и сборы есть. А что предпринимают театры, чтобы посещались и другие спектакли? Ничего!

Балет С. Прокофьева «Ромео и Джульетта» еще до того, как был поставлен в театре, вызывал недоверие даже у профессиональных музыкантов и исполнителей. Многим тогда казалась абсурдной сама идея воплотить трагедию Шекспира в балете. И что же — ныне произведение С. Прокофьева стало советской классикой. Сразу ли это произошло? Нет, не сразу. Публику приучали, воспитывали, каждый новый спектакль открывал что-то новое.

Но вернемся к нашему благожелательному слушателю. Предположим, он впервые попал на новый балет. Он слушает музыку, но понимает ее еще не полностью. Однако он заинтересован. И вот этот интерес надо в нем поддержать. Дак? Тут-то и нужна музыкально-просветительная работа. Она должна направить мысль и чувство слушателя, заставить его еще и еще раз послушать новое произведение. Нужно научить слушателя глубоко воспринимать музыку. Да, да, научить! Нельзя получить удовольствия от игры, не зная ее правил. Так же нельзя получить удовольствия и от музыки, не понимая ее самых общих законов.

Музыканты, расскажите слушателям об этом!

Вероятно, я не буду оригинален, сетуя на совершенно недостаточное исполнение советской музыки. Это очень серьезный недостаток нашей концертной работы. В чем тут дело? Я, например, ясно чувствую какую-то внутреннюю сопротивляемость слушателей и даже исполнителей к новинкам советской музыки. О некоторых произведениях оркестранты говорят мне на репетиции: все в этом произведении понятно, но играть неин-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание