Выпуск № 1 (206) | 1956 - страница 52

— Для настоящего артиста — нет. Его ум и вкус сумеют ограничить свободу. Кроме того, эта свобода противоположна произволу, ибо она есть следствие тщательной, постоянно возобновляемой работы над произведением.

Какое изобилие вариантов, возможностей, оттенков, лишь частично отраженных в записи, представляет музыка великого мастера! Нотные знаки, конечно, остаются неизменными, однако каждый день они говорят что-то новое чувству исполнителя. Чем больше он их изучает, тем больше открывает чудес. Дело не в том, чтобы быть оригинальным в дурном смысле слова; если бы артист захотел придерживаться искусственной оригинальности, оторванной от свойственного произведению языка, то это было бы ересью. Именно преданность музыке, преклонение перед ней помогают ему видеть высоты, на которых парит творческий дух.

Пабло Казальс

— Один выдающийся музыкант написал о rubato: «Эта преходящая ритмическая свобода всегда выявляет (почти как барометр) истину или ложь музыкальных побуждений, ощущаемых либо "сделанных" дирижером, инструменталистом или певцом».

— Тот, в ком нет высокого чувства, чтобы вдохнуть его в исполняемое произведение, ограничивается средствами, которые повредят его интерпретации, или же использует их, не соблюдая необходимых пропорций.

Все это вопрос равновесия, которое должно контролироваться хорошим вкусом. Но rubato само по себе является естественным приемом выразительности; можно оказать, что музыка в известном смысле — непрерывное rubato. То же самое в разговоре: сколько раз, даже не замечая этого, мы ускоряем или замедляем ритм наших слов, чтобы сделать их более выразительными!

— Рудольф Табель приводит ваши слова о том, что «...ни один композитор не будет нам благодарен, если наши собственные чувства и убеждения будут рабски придерживаться нотных обозначений»¹.

— Композиторы очень признательны, когда исполнителю удается интуитивно проникнуть в их подлинные глубокие замыслы, вместо того чтобы буквально следовать тексту; этим доказывается неточность и недостаточность предлагаемых ими указаний. Более того, я заметил, что Сен-Санс, Моор, Гранадос и многие другие композиторы не всегда одинаково исполняли свои произведения и не строго придерживались своих же указаний.

_________

¹ Цит. по книге Р. Тобеля (Rudolf von Tobel. Pablo Casals. Erlenbach-Zürich, 1941, стр. 67–68).

Композитор всегда находит плохими трактовку и исполнение своих произведений, когда их играет посредственный музыкант. Но тот же композитор не только примет разнообразные исполнения, но будет доволен этими вариантами, если они будут даны истинными художниками. Вряд ли Бетховен мог думать иначе о разнообразном исполнении своих произведений, если эти исполнения бывали проникнуты жизненным порывом и свежестью новизны, которые, повторяю, может придать им только истинный художник.

— Что вы могли бы cказать о соотношении интуиции и разума в интерпретации?..

— Преувеличенная, излишне самоуверенная рассудочность может действовать скорее отрицательно. В сущности, интуиция не только творит, но и направляет. ...Разумеется, в музыке, как и повсюду, труд облегчает задачу и способствует углубленности. Однако, хотя разум и представляет собой мощное вспомогательное средство, интуиция очень часто остается решающим фактором.

— Вы считаете, что вы сами действуете интуитивно?

— Да, я все делаю на основе интуитивного озарения.

— К которому, тем не менее, вы прибавляете «изнурительный труд».

— Разум служит процессу развития, последовательному овладению смутно представляемыми формами, но он должен питаться и направляться интуицией. Эти две способности становятся гармонично плодотворными в зависимости от степени понимания и интуиции, которыми обладает артист.

Сегодня я занимался изучением одного речитатива Баха. Я работаю над этим несколько недель, сначала за роялем, затем на виолончели. Полный интуитивный охват этого произведения не дается мне сразу; я чувствую, что достигну этого в желанной мере, но я еще не охватил его полностью. Что касается моего взгляда на конечный результат, то я не могу сказать, происходит ли он от веры в интуицию или оттого, что я считаю свое понимание достаточным, чтобы воспринятое интуитивно воплотить в реальном звучании.

— В семьдесят семь лет, маэстро, при вашей уединенной жизни в Праде, вы продолжаете отдавать недели изучению речитатива...

— Я всегда так делал; приобретенный опыт меня не изменит. Кто-то из моей семьи сказал мне по поводу этого речитатива: «Как это у тебя хватает терпения?» Я ответил: «А почему же нет? Так трудно найти желанную форму во всех звуках, в их соотношениях и в целом. Какой нужен труд, чтобы поставить все это на свое место! Но зато теперь видишь разницу сравнительно с первыми неуверенными шагами».

Нельзя приниматься за интерпретацию великого произведения, не уяснив его главные черты, «архитектурный смысл», а также соотношения различных структурных элементов. Мы ищем правду музыки, которую можно найти только тогда, когда исполнитель добросовестно стремится к ней, приближаясь к своей цели, хотя бы и ощупью.

— То есть она подвергается изменениям?

— Естественно, каждый раз, когда эти изменения ведут к большей простоте, к более очевидной правдивости. Артист отвечает за исполняемую им музыку. Он должен ее прочувствовать и воссоздать. Настоящее уважение к музыке — на этом небесполезно настаивать — выражается в том, что ей придают жизнь. Это первая заповедь.

— Знаменитый скрипач Иегуди Менухин написал об интерпретации: «Задача исполнителя состоит в установлении равновесия между произведением и своим собственным сознанием. Он беспрестанно старается заполнить форму, созданную другим, своей собственной сущностью. Ни

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пабло Казальс

Содержание