Выпуск № 1 (206) | 1956 - страница 44

Царя спасут ли восхваленья?
Он умер, пуст его алтарь,
Вольтер бессмертен, хоть не царь.

(Куплет Фигаро в водевиле комедии)

Комедии Бомарше по праву принадлежит место рядом с замечательными произведениями великих мыслителей XVIII века, «просветивших французские головы для приближавшейся революции»¹.

И вот этот сюжет, пронизанный явной политической тенденцией, избирает Моцарт для своей оперы.

Политика и Моцарт! Революционная идейность и «музыкант, только музыкант», «вечный источник мира и гармонии», «жрец абсолютной красоты», как издавна называли легендарно-«солнечного» Моцарта.

«Монографы стоят в недоумении перед тем странным явлением, что Моцарт позволил увлечь себя таким немузыкальным, более того — непоэтичным (amusischen) сюжетом, политической комедией интриги, и смог даже создать на ее основе наиболее человечное свое творение». Так писал о «Свадьбе Фигаро» Эрнст Лерт, автор монографии «Моцарт на театре».

На протяжении полутора столетий биографы и толкователи Моцарта искали объяснения этого «парадокса». Их усилия направлены были на то, чтобы отмежевать Моцарта от Бомарше и по линии политической, и по линии этической, и по линии эстетической. Историки музыки стремились доказать, что опера Моцарта, в отличие от комедии Бомарше, лишена социально-критического значения, чужда политике, что в ней полностью стерт «политический элемент» (О. Ян. «В. А. Моцарт»); что Моцарта интересовала «чисто человеческая комедия в отражении того времени, без политической или социальной «тенденции» (Г. Аберт. «В. А. Моцарт»); что в опере «изображен не упадок ancien régime [старого режима] в жутком преддверии кровавой революции, а жизнь старого общества в эпоху его расцвета» (А. Шуриг. «В. А. Моцарт») и т. п. Утверждалось, что образы Бомарше, в отличие от образов Моцарта, лишены подлинной человечности и высокой поэтичности: авторы оперы — композитор и либреттист — «должны были вдунуть душу в лица Бомарше: из олицетворенных сарказмов превратить их в отдельные человеческие личности, поставив на место сатиры прежнего порядка естественный язык страстей и интересов каждого» (А. Улыбышев. «Новая биография Моцарта»).

В общем, очень многие исследователи, по-разному трактуя эту тему, сходились на том, что Моцарт и Бомарше — антиподы. Действительно, эти художники во многом не похожи друг на друга. Но правильно ли акцентировать только их различие, не замечая того общего, что связывало их? Это несправедливо и по отношению к Бомарше и по отношению к Моцарту. И это ведет к ложной сценической интерпретации произведения Моцарта — в духе ancien régime, в духе рококо.

Лишь немногие из прежних исследователей (Э. Дент), режиссеров (Э. Лерт), дирижеров (Г. Малер) признавали идейную близость оперы Моцарта и комедии Бомарше, порой впадая даже в преувеличения. Однако дальше отдельных замечаний общего характера дело не продвинулось: проблема Моцарт — Бомарше в музыкознании еще ждет полного и правильного освещения. Пережитки традиционного неверного взгляда на «Свадьбу Фигаро» не преодолены и в современной литературе, хотя следует признать, что

_________

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 17.

в советском и передовом зарубежном музыкознании все больше утверждается правильная, исторически объективная оценка социальной сущности великой оперы Моцарта.

Еще сравнительно недавно, в 1936 году, в книге «Свадьба Фигаро» (сборник статей к постановке оперы в Ленинградском Малом оперном театре) мы читали: «Всякого рода "идеи", которые можно искать и найти у Бетховена или Баха, совершенно чужды Моцарту... Моцарт представляет действительность, от которой Бомарше был далек в мыслях и на которую он несомненно не согласился бы». С полным пренебрежением к общественному значению и идейному смыслу, исключительно в плане узкой проблематики жанра описывала оперу Моцарта Т. Ливанова в учебнике истории музыки, изданном в 1940 году.

С другой стороны, встречались попытки полностью отождествить содержание пьес Моцарта и Бомарше. Эта тенденция иногда находила отражение в исполнительской трактовке оперы¹.

Нет нужды доказывать, что комедия Бомарше политически гораздо острее, целеустремленнее, нежели опера Моцарта. Герой комедии Бомарше открыто выступает против существующих порядков, бичуя общественное неравенство, лживость светских нравов. Социально заостренная комедия Бомарше насквозь публицистична.

В опере Моцарта публицистики нет. Все, что непосредственно обличает несправедливость и беззаконие, было решительно изъято из либретто.

И тем не менее общественно-политическая тенденция нашла свое выражение в опере Моцарта. Ведь оппозиционный дух «Женитьбы Фигаро» заключен не в одних только публицистических репликах Фигаро, он коренится в самой основе сюжета. Политические рассуждения имеются и в «Севильском цирюльнике» — первой части трилогии Бомарше. Но стоит убрать оттуда хлесткие каламбуры Фигаро — и перед нами предстанет обычная по жанру, хоть и высокоталантливая, бытовая комедия с любовной интригой. Удалите публицистику из «Безумного дня» — все же останется социальная бытовая комедия, ибо идея превосходства слуги над господином определяет в ней решительно все — и построение сюжета, и ход драматического действия, и характеристику образов. Фигаро — собирательный тип выходца из народа. Альмавива — собирательный тип аристократа. Таковы они в пьесе Бомарше; таковы они, заново воплощенные, в опере Моцарта. Сила художественного обобщения придает борьбе двух героев глубокий социальный смысл. Фигаро подает пример поведения, и нельзя преуменьшать силу воздействия этого примера в условиях того времени.

Пусть Фигаро в опере не такой смельчак и забияка, как его французский собрат. Пусть он прямо не обличает общественных установлений, не касается социальных вопросов. Пусть он уступает французскому оригиналу и в части острословия. Но в опере, как и в комедии, характеристика героев подчинена руководящему социальному мотиву: слуга и в умственном и в нравственном отношении выше господина, он — положительный тип. Его чувство к Сусанне благородно и подлинно человечно. Что с того, что он не может похвастаться знатностью и состоянием? Зато он талантлив, энергичен, умен, жизнерадостен.

В опepe центр тяжести перенесен на моральную сторону сюжета. Более выпуклый показ душевного облика героя в некоторой мере восполняет характеристику образа, потерявшего в смысле политической заостренности.

_________

¹ См. об этом статью «Моцартовский оперный цикл центр. радиовещания» («Советская музыка», 1936, № 2).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание