Выпуск № 12 (205) | 1955 - страница 74

«методология» Е. Канн такова: сначала высказывается предположение, затем оно принимается за факт, далее знакомство превращается в близость-дружбу, а отсюда выводится полное идейное родство.

У Глинки были действительные связи с декабристами. Назовем хотя бы его воспитателя В. Кюхельбекера. Но связи с обществом нельзя сводить только к личным дружеским отношениям. Глинка вырос в атмосфере прогрессивного общественного движения. Важнейшие черты его гениального творчества обусловлены передовыми идеалами отечественной культуры той эпохи. Задача исследователя — изучать наследие Глинки в свете общественно-политических и культурных условий его времени, в широкой совокупности социальных отношений. При этом надо исходить из конкретных данных, а не изобретать искусственные каналы влияний по формуле: «не мог не знать», «не мог не быть в курсе» и т. п. Недопустимо произвольно подгонять те или иные факты под заранее заготовленную схему, подменять научное исследование досужими домыслами.

Упомянув о глинкинском замысле оперы «Гамлет», Е. Канн пытается объяснить его настроениями, охватившими композитора после декабрьского восстания. И хотя свидетельство об этом замысле как о новом относится к 1843 году, автор книги самовольно приурочивает проект Глинки к 1827 году. В качестве довода Е. Канн приводит то соображение, что автор «Сусанина» и «Руслана» в 1843 году уже определил свой путь как «создатель русской народной музыки» и потому не мог впасть в «англоманию» (?!), увлечься иностранным сюжетом (II, 186). Как будто Глинка не написал вскоре после этого Испанских увертюр, как будто Чайковский, создавший увертюру-фантазию «Гамлет», уклонился от путей русской музыки!

В специальном разделе, озаглавленном «Восстание 14 декабря 1825 года. — Последекабрьские произведения Глинки», приводится название одного из сочинений, датируемых самим композитором 1827 годом: «Хор на смерть героя». Е. Канн резонно замечает: «Трудно, конечно, говорить о произведении, известном лишь по названию» (II, 174). Тем не менее она говорит, цитирует, предполагает, утверждает и... устанавливает «связь творчества Глинки с историческими событиями эпохи» (II, 174). Глинка «неминуемо должен был вскоре осознать социальную значимость происшедших событий. Это и нашло очевидное отражение, как мы стремились доказать, в ряде его произведений («Бедный певец», «Хор на смерть героя»)» (II, 187). Стремились доказать, но, увы, не доказали.

Романс «Бедный певец» широко известен. Вспоминая о нем, Глинка писал о «сентиментальной поэзии» Жуковского, которая трогала его до слез. «Вообще говоря, в молодости я был парень романического устройства и любил поплакать сладкими слезами умиления». Непосредственно после этого Глинка сообщает: «Кажется, что два тоскливых моих романса: Светит месяц на кладбище и Бедный певец (слова Жуковского) были написаны в то время (весною 1826 года)»¹.

Относительно романса «Светит месяц на кладбище» Е. Канн не высказывает определенного мнения. Что же касается «Бедного певца», то тут положение ясное: бедный певец — это, разумеется, декабрист. А как быть со словами Жуковского, написанными еще в 1811 году? Как быть с самим поэтом, который в изображении Е. Канн выглядит отпетым реакционером (см. одностороннюю характеристику его в разделе «Полемика с Жуковским», вып. III)? Вся суть в том, что Глинка... утаил действительную суть произведения! Стихи поэта-царедворца — это «своеобразный щит для прикрытия истинного смысла романса» (II, 171). Прикрыл щитом, когда писал музыку, а затем умышленно зашифровал «умной иронией», когда писал воспоминания! Вот и доберись без помощи Е. Канн до истинного смысла! Таким образом, сложный процесс отражения в музыке настроений эпохи превращается в занятный рассказ с тайнами и разоблачениями.

В 1826 году Глинка сочинил «Пролог или кантату на кончину императора Александра I и восшествие на престол Николая I». Можно по-разному оценивать эту «пьесу на случай», можно по-разному, понимать обстоятельства сочинения. Но допустимо ли придавать факту противоположный смысл, считать, что кантата по-

_________

¹«Записки», стр. 96 и 98.

священа памяти... декабристов? Цитирую Е. Канн: «Истинный смысл кантаты, думается, гораздо логичнее искать в тех настроениях, которые охватили передовых русских людей после потрясений 14 декабря» (II, 172).

Чувство неловкости, которое испытываешь, читая эту фразу, обостряется при непосредственном обращении к высказываниям композитора. Глинка счел нужным заявить в «Записках» по поводу данной кантаты: «Я писал искренно и помню, что эта пьеса довольно верно выражает слова»¹. Эту фразу Глинки Е. Канн не приводит по причинам вполне понятным...

Славу Глинке создали не случайная пьеса официального характера и не утерянный хор на смерть неизвестного героя, а «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила», «Камаринская», Испанские увертюры, пушкинские романсы и многие другие драгоценнейшие произведения, отмеченные подлинной народностью и жизненностью. Глинка велик и бессмертен такой, каким он был в жизни и в творчестве. И добросовестный исследователь обязан основывать свои суждения и обобщения на неопровержимых фактах жизненной правды.

В предисловии к третьему выпуску Е. Канн широковещательно заявляет: «Возможность документально обосновать связи Глинки с В. Г. Белинским закономерно привела к еще одной этапной (!) странице биографии великого музыканта: речь идет о дружеских связях Глинки с членами революционного кружка петрашевцев» (III, 3). Что же нового открыла здесь Е. Канн?

Если оставаться на почве фактов, то единственное свидетельство о встрече Глинки и Белинского (точнее, о совместном их присутствии на многолюдном вечере у А. Струговщикова) уже давно известно в глинкиане. Ничего документально нового Е. Канн не прибавляет, если не считать весьма вольного изложения взглядов Белинского путем цитат из переведенных им статей Берлиоза об итальянской музыке.

Глинка рассказывает в «Записках», что через посредство своего приятеля Н. Новосельского ему довелось познакомиться в 1849 году с молодыми людьми и литераторами «иного поколения». «...К сожалению, — добавляет он, — некоторые из них довели себя до беды в течение того же 1849»². Вот все, что документально известно о связях Глинки с петрашевцами, об его отношении к ним. Е. Канн пишет по этому поводу пятнадцать страниц и не только не проясняет, но запутывает вопрос. Методология нам знакома: Глинка «не мог не сочувствовать взглядам передовых людей России, ратовавших за свободу и гражданские права угнетенного народа», и потому не мог не заинтересоваться собраниями «пылкой и любознательной молодежи, где, укрывшись от бдительного ока жандармской полиции, можно свободно обмениваться мыслями, услышать пламенный стих, не искаженный цензурой, или новую музыку» (III, 169, 167). Имеет ли автор «новых материалов» какие-нибудь данные, чтобы отождествлять взгляды Глинки со взглядами петрашевцев, чтобы удостоверить «очень широкое дружеское и творческое общение» (III, 181) композитора с членами революционных кружков? Никаких.

Полный произвол царит и в установлении идейной «генеалогии» героев произведений Глинки. Характеризуя образ Сусанина, Е. Канн вспоминает о... Пугачеве. Правда, тут же спохватывается: «Разумеется, мы далеки от того, чтобы ставить знак равенства» (еще бы!) «между столь различными... образами» (III, 113). Что же все-таки побудило автора к подобной параллели?

Из слов Глинки известно, что «при сочинении начала в ответах Сусанина» он имел в виду «разбойничью» песню «Вниз по матушке по Волге». Е. Канн, прибегая к историческим экскурсам, уводящим далеко в сторону, пытается доказать, что Глинка хотел этим «напомнить о том, что... жива дума о воле» (III, 112; разрядка автора), хотел ввести в партию Сусанина тему «социального протеста» (III, 108), связать своего героя «с образом вождя угнетенных крестьянских масс, Степана Разина» (III, 111). Вот куда завел Сусанин мысль музыковеда! Что же стоит после этого оговорка, что «менее всего» следует приписывать Глинке намерение вложить в уста Сусанина... «призыв к топору» (III. 113)?!

_________

¹ «Записки», стр. 96.

²«Записки», стр. 269.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание