Перед тем как покинуть Каракол, мы решили посетить знаменитые высокогорные Караколские озера, расположенные в двенадцати километрах от деревни. Тропа, ведущая к озерам, поднимается в гору. Растительность с высотой резко меняется. Колхозные поля и пастбища остаются далеко позади. Деревья и кустарники по обеим сторонам тропы порой образуют непроходимую чащу. Наконец, перед вами раскрывается цветной ковер альпийских лугов. Синие вершины гор виднеются внизу, а впереди сверкают «белки» Караколского перевала.

На озера тропа выходит неожиданно: она ведет вниз, внезапно лес расступается, и перед вами показывается первое озеро. Роскошные альпийские луга давно исчезли. Вас окружают только голые серо-зеленые скалы, поросшие карликовой березой и мхом. На их склонах разбросаны в беспорядке снеговые пятна. А вокруг — величавое молчание суровой и мрачной природы. Чувство настороженности и непонятного ожидания не покидало нас до тех пор, пока снова не появились знакомые нам сосны, кедры и пихты...

* * *

Трех недель оказалось, конечно, мало для подробного изучения, хотя бы одного какого-нибудь района Алтая. По существу, это было наше первое знакомство с краем. И все же многое из виденного глубоко захватило и увлекло нас.

На обратном пути мы часто вспоминали и А. Фомину с ее чудесными песнями, и застенчивых фоминских частушечниц, и деда А. Заиграева с его рассказами об Алтае, и веселую Галю Табакову, и Н. Ефремова, способного часами говорить о своей поездке в Москву, и многих других людей, с которыми встречались.

Мы возвращались в Москву с твердым решением побывать еще на Алтае и сделать то, что мы не успели за короткий срок нашей командировки.

Поездка вновь показала нам, как неотразимо впечатляет народное искусство, когда знакомишься с ним в живом исполнении, в той обстановке, в которой оно создавалось и создается народом-песнетворцем.

_________

хина (1874–1931). Всю свою жизнь он посвятил исследованию быта и творчества алтайских народностей. Он записал свыше пятисот народных песен, множество текстов бытовых и религиозных церемоний. Все его рукописи испещрены рисунками, как собственными, так и местных жителей. В июле 1907 года А. Анохин побывал в Чемале и сделал много интересных записей народных песен.

Архив А. Анохина рассеян по трем краеведческим музеям — в Горно-Алтайске, Бийске и Томске. Музыковед Е. Корчинский в Томском музее начал работу по систематизации и обработке архива.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

«Дон-Карлос» в Ленинградском малом оперном театре

Л. Соловцова

«Считаю своим долгом отмстить моим изображением инквизиции за поругание человечества, пригвоздить к позорному столбу их гнусные деяния... чтобы нож трагедии вонзился в самое сердце той людской породы, которую он до сих пор лишь слегка царапал» — так писал в 1783 году Фридрих Шиллер, приступая к созданию «Дон-Карлоса».

Свободолюбие, героика, пафос борьбы, звучавшие в романтических драмах Шиллера, получали живой отклик в Италии. Шиллера переводили лучшие итальянские поэты. Поиски высокого идейного содержания, поиски больших героических сюжетов привели к драмам Шиллера и молодого Верди.

К сюжетам Шиллера Верди обращался неоднократно. «Дон-Карлос» — четвертая из его шиллеровских опер (три предыдущие — «Иоанна д’Арк», «Разбойники» и «Луиза Миллер» — появились в сороковые годы).

Годы, когда Джузеппе Верди работал над оперой «Дон-Карлос», были в Италии периодом обостренной борьбы между государством и церковью. В конце шестидесятых годов владычество папы в Риме стояло преградой на пути к окончательному объединению Италии и тормозило развитие национальной культуры. Жесточайшим врагом объединения Италии был папа Пий IX. И не случайно Верди, художник-патриот и пламенный борец за национальную независимость, обращается к сюжету, обличающему произвол католической церкви.

«События в Риме — великие события, — писал Верди в 1870 году по поводу перенесения столицы объединенной Италии в Рим, — но они оставляют меня холодным, ибо я чувствую, что они могут привести к разрухе и во внутренних и во внешних делах. Я не могу поверить в возможность примирения парламента с коллегией кардиналов, свободной печати с инквизицией...»

В операх Верди образ католицизма — один из символов реакции, жестокости и насилия. И в «Дон-Карлосе» темные, губительные силы ярко воплощены в образах «святейшей» инквизиции; гениально очерчен в сцене с королем Филиппом облик жестокого старика — Великого инквизитора, который «тленью, но не свободе» готов отдать испанский трон. Заунывный хор монахов сопровождает осужденных на сожжение «еретиков» — протестантов; трагическую судьбу инфанта предвещает суровый хорал — пение монахов — у могилы Карла V. И недаром тема хорала звучит в момент развязки, когда Филипп предает сына во власть инквизиции...

В шестидесятые годы Верди — всемирно известный композитор. Ведущие театры европейских столиц стремятся иметь в репертуаре его оперы. В частности, «Дон-Кар-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

«Дон-Карлос» в Ленинградском малом оперном театре

Л. Соловцова

Содержание