Выпуск № 3 (136) | 1950 - страница 12

крупном произведении, в кантате из пяти частей, она слишком заметно суживает жизненную основу, обедняет драматургические возможности большого жанра, затрудняет композитора.

Не только образ героя, но и конкретность событий, их жизненная обстановка значительно ярче ощущаются в кантате Жуковского (при всей сжатости ее драматургии); здесь помогает не столько текст, сколько простая, почти бытовая выпуклость музыкальных образов.

Несколько особняком в смысле музыкального воплощения событий стоит «Зоя» Юровского. Текст Маргариты Алигер развивается так, что дает возможность не только для конкретизации образа героя, но и для напряженного раскрытия действий и чувств Зои Космодемьянской. Между тем как раз в драматической кульминации музыка отступает перед чтецом, как бы отказывается от широкого, сильного трагедийного развития. Она в эти моменты либо очень скупо поддерживает чтение, либо раскрывает только лирически-просветленную сторону образа Зои.

Нет никаких сомнений в том, что кантатно-ораториальные жанры должны в полную силу выполнять общие благородные задачи советского искусства: широко, сильно, многогранно — как подобает синтетическому, монументальному жанру — отражать значительные стороны нашей жизни. От кантаты и оратории мало требовать того, что дает песня, или оркестровая сюита, или отдельный хор!

Наше искусство призвано выполнять задачи коммунистического воспитания, участвуя в осуществлении общих задач строительства коммунизма. Это требование при всех прочих условиях может быть выполнено лишь в том случае, если искусство будет не только понятно и доступно, но способно захватить и взволновать свою аудиторию, раскрывая главное в нашей действительности. Новые кантаты и оратории на советскую тему еще далеко не выполняют это простое условие в полную меру сил, выполняют его лишь частично, а иногда и совсем не выполняют. Наиболее прямо и как-то бесхитростно захватывает аудиторию песенная и темпераментная кантата Жуковского. Пленяет слушателей, заинтересовывает их, но не всех одинаково и не безусловно оратория Шостаковича. Вполне доступна, понятна, во многом располагает к себе кантата Дехтерева. Отдельными яркими эпизодами доходит кантата Маневича. Понятна, может даже нравиться, но не раскрывает главного в своей теме кантата Левитина. Другими словами, понятных и доступных произведений уже много, а по-настоящему захватывающих и направляющих чувство и мысль народа еще мало.

Любые из жанров советского искусства как искусства социалистического реализма призваны раскрывать облик советского народа, воплощать образ советского положительного героя. И новый герой, и народ, перестраивающий мир, сильнее всего могут быть показаны в действии, в активном осуществлении их идей, в их созидательном труде и борьбе за коммунизм. И новый герой, и народ никогда не могут быть показаны в полутонах, с приглушенными чувствами, в полсилы... Богатство и сила чувств советского человека должны захватывать, потрясать и покорять, будучи выражены великими и чудесными средствами искусства. Все сказанное касается любых художественных жанров. Но в жанрах монументальных, богатых средствами и приемами выразительности, обладающих возможностями широкого развития, обобщения, многогранного показа героя и народа, эти задачи должны решаться с наибольшей полнотой. Что это означает реально для кантаты и оратории, раскрывающей новую советскую тему? Как выразить в музыке этих произведений лучшие, сильнейшие чувства нового героя и великого народа, в борьбе и труде перестраивающего мир? Как передать многогранность этой жизненной действительности, ее типичные стороны и ее конкретный облик? Это означает новую яркость, красоту, силу и образность музыкальной тематики, музыкального языка, способного полностью захватить слушателя. Это означает мощное, напряженное, действенное музыкальное развитие, активную музыкальную драматургию, широкий симфонический поток музыки. Это означает выбор ряда контрастных, достаточно полно и многосторонне передающих действительность типичных положений и состояний, характерных для нашего народа и героя, в связи с их героическими действиями, с их лирикой, с их победами,

их радостями, их печалями, их мечтами. Круг музыкальных образов здесь может быть и более и менее широк, но он должен — если требование предъявляется к монументальному жанру — охватить главное, ведущее, типичное в характеристике народа и героя.

Все эти требования невозможно отделить от общих принципов нашего искусства, социалистического по содержанию, национального по своей форме. Ни новый герой, ни советский народ не могут быть обрисованы «нейтральным» музыкальным языком. Жанр кантаты и оратории предоставляет широкие и богатые возможности для всестороннего развития народной интонационной основы, но не устарелой, не музейно-понимаемой, а живой, современной. Не случайно кантатно-ораториальные жанры получают ныне широкое развитие в наших братских республиках, на основе особых свойств национального искусства, столь важных для передачи духа и характера народа.

Если композитору удается соблюсти лишь одно, отдельно взятое из существеннейших требований, предъявляемых к советскому художнику, — этого вовсе недостаточно для полноценного овладения стилем социалистического реализма. Так, в кантате молодого, способного композитора Светланова «Родные поля» есть, бесспорно, русская широкая мелодия и отчетливо выраженные лирические чувства. Но в самих мелодических образах мало чувствуется живая современность, они больше обращены в прошлое, они приятны, но не захватывают, не волнуют глубоко. Общая драматургия производит впечатление вялости, статики. Нет выбора типичных, ярких и контрастных образов, охватывающих главные стороны жизни народа; музыка звучит спокойным повествованием, как будто автор забыл о грандиозной перестройке мира. Композитор очень молод, и, надо надеяться, он сумеет понять свои задачи более широко, более современно, так, как подобает советскому художнику.

Противоречивой, спорной оказывается и музыкально-драматическая поэма Юровского «Зоя». Лирическая сторона образа героини (выраженная главным образом через тему песни «На речке, на речке, на том бережечке») оказывается самой убедительной, национально определенной.

Героическая, напряженная тематика поэмы, представленная также в увертюре и широко развивающаяся в других эпизодах, гораздо менее впечатляет, не имеет яркого национального облика. Музыкальная драматургия поэмы активнее, сильнее и напряженнее там, где нет читаемого текста. Там же, где текст требует предельного напряжения (подвиг, страдания и смерть Зои), музыка очень скупа, не дает широкого симфонического развития; заключение поэмы вместо ожидаемого взрыва чувств ограничено лирическим просветлением. Это всего досаднее. Тема героической гибели Зои вызывает в нас пламенное сострадание и гнев, и незачем нам стыдиться этих чувств и сковывать их.

«Сцена подвига» (№ 5 по партитуре) и «Допрос» (№ 6) удивляют несоответствием предельного напряжения в тексте и очень скупой, «беглой» поддержкой музыки, которую хочется назвать даже не иллюстрацией, а скромным аккомпанементом. Такова, например, музыка, сопровождающая поистине страшные слова:

...Это значит: ставши по приказу,
Только бы не крикнуть при врагах,
Ты идешь, не оступись ни разу,
На почти обугленных ногах.

Значительное противоречие между яркостью и народностью исходных песенных образов и недостаточной активностью и цельностью общей драматургии резко выступает в кантате-былине Н. Крюкова. Она, с одной стороны, как будто бы смело ставит проблему широкой демократизации жанра — через обильно привлеченную песенную тематику. Но захватывают внимание слушателя именно сами песни, а не целое. Ибо чем цельнее, действеннее, напряженнее драматургическое развитие в монументальном жанре, тем он по-своему демократичнее, тем он сильнее покоряет слушателя, как определенная концепция: убедительный пример тому — симфонии и оперы Чайковского.

Н. Крюков стремится в кантате из четырех частей показать самые яркие страницы истории Сибири. При этом композитор не углубляется в события особенно надолго, не развертывает широко каждую тему, а пытается дать о ней заглавное, выпуклое представление через песню.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание