Выпуск № 3 (136) | 1950 - страница 41

могло иметь содержание, не связанное с событием, которое потрясло всю мыслящую передовую Россию.

В конце декабря 1825 года Глинка отправляется на Смоленщину. Что же встречает он там?

Гроза, разразившаяся после 14 декабря, бушевала с нарастающей силой. Волна арестов захлестнула множество семейств, с которыми были связаны Новоспасские Глинки. А связи эти были широки. У Новоспасских Глинок существовали родственные узы с семьями смоленских декабристов: Пассека и Повало-Швейковского. Другая линия смоленских декабристских связей М. И. Глинки идет от В. К. Кюхельбекера к одному из представителей духовщинских Глинок — Владимиру Андреевичу Глинке, члену Союза Благоденствия с начала 1820-х годов. М. И. Глинка и В. А. Глинка были знакомы довольно близко. К числу смоленских декабристских связей следует отнести и Ф. Н. Глинку (двоюродного брата В. А. Глинки), который, как и прочие духовщинские Глинки, был в тесной дружбе с В. К. Кюхельбекером. Наконец, в связи с декабрьскими событиями был арестован в Смоленске и отправлен «в железах» в Петербург дальний родич Михаила Глинки, молодой смолянин Кашталинский.

Обратимся к отечественной героико-трагической опере Глинки «Иван Сусанин».

Теперь уже не приходится доказывать, что эта опера Глинки была не только данью истории, но и живым памятником героической эпохе 1812 года и тем новым Сусаниным, которые совершили в Отечественную войну патриотические подвиги во имя национальной независимости русского государства.

Но народная борьба 1812 года с внешним врагом подготовила последующую борьбу декабристов против другого, не менее злого врага народа, то-есть против самодержавия. Словно символизируя эту преемственную связь, гвардейские полки, поднятые декабристами на восстание в 1825 году, вышли на Сенатскую площадь с развернутыми боевыми знаменами, полученными за подвиги 1812 года.

И если связь — по крайней мере идейная — оперы Глинки с народно-героической эпопеей 1812 года для нас несомненна, то остается выяснить, какова же связь между творческим замыслом первой оперы Глинки и передовыми воззрениями декабристов.

Имя Сусанина с особенной силой звучало в годы Отечественной войны. В дальнейшем тема эта получила еще более яркое выражение в декабристском лагере, в думе Рылеева «Иван Сусанин». Несмотря на свирепую цензуру, поэт-декабрист вывел в своей думе простого человека из народа, жертвующего собой во имя национальной независимости своей родины¹. Эта мысль отразилась в известных строках рылеевской думы:

Прощай-же, о сын мой, нам дорого время; И помни: я гибну за русское племя!.. ...Кто русский по сердцу, тот бодро и смело И радостно гибнет за правое дело...

Но после разгрома декабристов придворные верхи деятельно занялись политической перелицовкой темы, поскольку народное ее содержание было признано опасным. Сам Николай I предпринял поездку в Кострому, на родину Ивана Сусанина, а народный подвиг Сусанина стал настойчиво трактоваться в откровенно-монархическом плане.

Проследим ход творческих замыслов Глинки. Прежде всего надо учесть его памятное письмо к друзьям незадолго до возвращения на родину в 1834 году: «Мне кажется,— писал Глинка,— что и я тоже мог бы дать на нашем театре сочинение больших размеров... Главное состоит в выборе сюжета. Во всяком случае он будет совершенно национальный. И не только сюжет, но и музыка...»².

Для национального сюжета естественно нужен национальный герой. Таким героем должен был быть человек из народа, действующий во имя общенародного блага. Глинка останавливается на Иване Сусанине. По канонической версии, якобы подтверждаемой текстом «Записок» Глинки, считается, что сюжет Ивана Сусанина подсказан был Глинке Жуковским. На самом деле, произошло случайное совпаденйе. Близкий к императорскому двору, Жуковский мог пропагандировать лишь узко монархическую, но отнюдь не народную концепцию темы. Именно такую концепцию «Ивана Сусанина» Жуковский излагает в своих письмах к Загоскину³. Совершенно очевидно, что поэт и композитор говорили на разных языках. И это проницательно отмеченное Б. В. Асафьевым обстоятельство обнаруживается при внимательном вчитывании в «Записки» Глинки. Он пишет: «Сцена в лесу глубоко врезалась в моем воображении; я находил в ней много оригинального, характерно-русского...»⁴.

Но какой же литературный прообраз был в этот начальный момент создания оперы в распоряжении Глинки? — Только рылеевская дума, в которой и развертывается, как центральная, именно данная сцена в лесу⁵.

Еще одно убедительное доказательство того, что Глинка шел в разработке сюжета оперы от рылеевской думы: в тех стихах либретто, которые принадлежат перу Глинки, он довольно близко воспроизвел образы и стих Рылеева.

Когда же либретто оперы перешло к Розену, то сочиненные им вирши, славящие царя, оказались в кричащем противоречии с музыкой, славящей народ. Неслучайно Глинка, обычно столь уравновешенный в своих отзывах о людях, обрушивается в «Записках» на Розена с уничтожающим сарказмом. Глинка, разумеется, не мог открыто протестовать против монархических, верноподданнических виршей Розена.

В первоначальном плане оперы, начиная с первого хора, Глинка подчеркивает: «Сей хор... должен выражать силу и... неустрашимость рус-

^_________

¹ Характерно, что позднее наши революционные демократы подчеркивали народную сущность образа Ивана Сусанина. Так, Н. А. Добролюбов, говоря о народном поэте Кольцове, сопоставляет его с костромским крестьянином Иваном Сусаниным (см. Н. А. Добролюбов, Полн. собрание сочинений, т. 1, ГИХЛ, 1934, стр. 120).

² Письма М. И. Глинки, стр. 7.

³ См. письмо В. А. Жуковского к М. Н. Загоскину от 12 января 1830 года. «Раут», исторический и литературный сборник, кн. 3. М., 1854, стр. 302–303.

⁴ М. И. Глинка, Записки. Стр. 154.

⁵ О восхождении замысла Глинки к думе Рылеева убедительно говорит Б. В. Асафьев в своей книге «Глинка». Музгиз, 1947, стр. 185.

ского народа, быть написан русским размером...»¹. Традиции народности, овеянные в значительной мере идеями декабризма, помогли ему создать для музыкального театра такое произведение, которое во многом и предопределило реалистическую трактовку народно-героической темы даже на театре драматическом. Если в pycской трагедии (за исключением пушкинского «Бориса Годунова») и говорили со зрителем со сцены исторические герои: Дмитрий Донской, гражданин Минин, Ермак, то говорили условным, псевдонародным языком. К народно-героической теме музыкальный театр (если иметь в виду реалистическую трактовку образов) еще совсем не обращался. Нельзя же воспринимать всерьез оперу Кавоса «Иван Сусанин», в которой, по справедливому замечанию Б. В. Асафьева, «ничего народно-национально-русского вовсе не было» ².

Не зря еще и в 1834 году Белинский, ведя борьбу за национальное русское искусство, писал в «Литературных мечтаниях»: «О, как было бы хорошо, если бы у нас был свой, народный, русский театр!.. В самом деле, видеть на сцене всю Русь, с ее добром и злом, с ее высоким и смешным, слышать говорящими ее доблестных героев, вызванных из гроба могуществом фантазии...»³.

Народная опера Глинки с реалистическим образом народного героя в центре несомненно отвечала чаяниям Белинского.

Творческая история «Ивана Сусанина», во многом запутанная дореволюционными исследователями, должна быть написана заново. Однако эта задача не может быть правильно решена без восстановления новой, весьма существенной, «декабристской» главы в биографии Глинки.

14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь вышли те единомышленники и личные друзья Глинки, которые вместе с ним участвовали в развитии передового национального сознания, в борьбе за демократическое искусство, служащее прежде всего интересам народа и питающееся от народных истоков. В этом смысле Глинка всегда шел в едином русле с декабристами. Под этими лозунгами началось развитие его творчества. Уже первая отечественная героико-трагическая опера «Иван Сусанин» Глинки с истинно-народным героем в центре ее стала новой знаменательной вехой на пути от эстетики декабристов к эстетике революционных демократов. Теперь становится понятным, что консервативный лагерь, несмотря на все монархические тенденции либретто, отнесся к произведению Глинки с едва скрытой враждебностью.

Чем же объясняются эти нападки? Безусловно тем, что современники, принадлежавшие к реакционному лагерю, явственно ощущали (несмотря на «благонамеренное» либретто) народный характер оперы Глинки, слышали в ней могучий гимн, созданный композитором во славу простого человека, русского крестьянина-патриота.

По-новому воспринимается теперь прозорливое внимание к опере Глинки со стороны Пушкина. За всеми «красотами» либретто Розена великий поэт сумел разглядеть истинно-народную сущность музыкальной драмы Глинки.

По прямому предложению Пушкина, один из первых откликов на «Ивана Сусанина» Глинки дал для пушкинского «Современника» Гоголь, который охарактеризовал оперу Глинки, как «прекрасное начало». Наконец, не менее знаменателен отзыв великого революционного украинского поэта Тараса Шевченко. Прослушав «Ивана Сусанина», он поместил восторженную запись в своем дневнике: «Гениальное произведение! Бессмертный Глинка!»⁴.

Так, глубоко народная сущность музыки«Ивана Сусанина» Глинки, чутко отобразившего замечательные патриотические идеи передовых русских людей и, разумеется, в первую очередь декабристов, была близка и понятна демократическим кругам русского общества во все времена.

^_________

¹ «Записки М. И. Глинки». СПБ., 1887, стр. 416.

² Б. В. Асафьев, М. И. Глинка. Л., 1942, стр. 18.

³ В. Г. Белинский, Сочинения. Изд. Иогансона, 1902, т. 1, стр. 66.

⁴ Т. Г. Шевченко, Дневник. Собрание сочинений, цит. издание, стр. 264.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание