Пора поставить вопрос о повышении технической квалификации композиторов, пишущих легкую музыку. Весь советский народ учится, расширяет свои знания. От этого всенародного движения не должны отставать и наши композиторы. Можно ли мириться с тем, что композитор, считающий себя профессионалом, не в состоянии самостоятельно оркестровать простую пьесу развлекательного жанра? Надо пожелать таким композиторам как можно скорее восполнить пробелы в их музыкальном образовании.

Особо стоит вопрос о создании советской танцевальной музыки. Спрос на эту музыку громаден. Она ежедневно звучит на клубных танцевальных площадках, на общественных вечерах и празднествах, наконец, в домах советских гоаждан, воспроизводимая миллионами патефонных пластинок. Надо признать, что эта область музыки находится у нас в наиболее неудовлетворительном состоянии.

Некоторые оркестровые коллективы до сего времени пользуются заграничными нотами джазовой музыки самого низкого пошиба. Эти пьесы, чуждые здоровым вкусам Советских людей, нередко исполняются в советских парках, в кафе и ресторанах. Распространены у нас кое-где еще заграничные пластинки с записями танцевальной музыки. Да и среди пластинок отечественного производства без труда можно обнаружить плохие копии западных танцевальных образцов. Советской танцевальной музыки у нас почти нет. Наши композиторы почти не пишут этой музыки. А вытеснить плохую музыку можно в первую очередь созданием мелодичной, красивой танцевальной музыки, насыщенной современным мелодическим содержанием, близкой советским людям.

Радиокомитет предпринял попытку создания танцев на основе популярных советских песен, близких к танцевальному стилю. Это сделано не случайно: около 50 процентов всех заявок радиослушателей приходится на долю советской песни. Некоторые из таких песен-танцев с успехом исполнялись перед широкой аудиторией. Это, бесспорно, один из правильных путей создания советской танцевальной музыки. Недаром же у нас нередко танцуют под музыку лирической песни Соловьева-Седого «В лодке», и это ни у кого не вызывает возражения.

Однако нам представляется более правомерным иной путь: сочинение новой, оригинальной музыки для танцев.

Союзу композиторов и Комитету по делам искусств следует всесторонне продумать пути решения проблемы советской танцевальной музыки. Эта проблема вовсе не ограничивается созданием полек, вальсов, фокстротов и других бальных и «западных» танцев. Надо всячески стимулировать создание хороших танцевальных пьес, основанных на народных танцах. Многочисленные записи подлинных народных танцев различных национальностей СССР должны быть расшифрованы и переложены на различные составы оркестров. Такие пьесы будут с радостью приняты массовой аудиторией. Ведь народные танцы у нас бытуют гораздо больше, чем любые другие.

Летом прошлого года в Союзе композиторов прослушивался подготовленный Музгизом сборник из 25 танцев для духового оркестра. Подавляющее большинство танцев оказалось непригодным для печати, так как авторы их некритически подражают образцам западноевропейской танцевальной музыки. Оркестровка этих танцев носит явный отпечаток иностранного, неприемлемого для нас, кабацкого, стиля. Этот пример показывает, что в области музыки для танцев, скорее чем в каком-либо ином жанре, живучи чуждые советскому быту буржуазные влияния. Требовательность в этой области должна быть чрезвычайно строгой.

В резолюции, принятой вторым пленумом Союза композиторов, говорится: «Создание легкой инструментальной музыки танцевальных форм, вокальной и инструментальной музыки для эстрады, фойе кинотеатров, ресторанов и кафе приобретает огромное значение и открывает широкие творческие возможности для композиторов, ибо эта музыка, являясь музыкой быта советского человека, формирует вкусы широких масс нашего народа и особенно молодежи».

Выполнение этой задачи требует от Союза советских композиторов и других музыкальных организаций высокой заинтересованности, инициативы и энергии, непримиримой борьбы с чуждыми буржуазными влияниями.

Передаем легкую музыку

(Заметки композитора)

И. Дунаевский

«Передаем легкую музыку...». Каждый день мы слышим эти слова из рупоров советского радио. Всесоюзный радиокомитет, а вслед за ним и наши концертные организации (правда, в значительно меньшей степени) наряду с серьезной классической музыкой широко пропагандируют классическое русское и советское музыкальное творчество «малых форм». Это обстоятельство достойно всяческой похвалы. Советский слушатель любит легкую музыку, она украшает его досуг, она воспитывает в нем те необходимые навыки и вкусы, которые приближают его к восприятию крупных музыкальных форм. Поэтому для нас приобретают первостепенную важность вопросы, связанные с творчеством малых музыкальных форм, с их исполнением и общей системой их пропаганды. Кажущееся изобилие легкой музыки отнюдь не означает, что в этой области

творчества достигнуто высокое художественное качество. Существующая до сих пор путаница в некоторых принципиальных творческих вопросах приводит к необходимости серьезно проверить общее состояние дел на этом важнейшем музыкальном участке.

Наша легкая музыка складывается главным образом из «отходов» того, что написано композиторами для театра и кино. Тут и сюиты из музыки к фильмам и балетам, монтажи из оперетт и музыки к драматическим спектаклям, тут и фантазии на темы популярных песен. И совсем не так уж много музыки, специально написанной в легком жанре и предназначенной для исполнения малыми оркестрами.

Несмотря на широкий круг авторов, творчество которых в той или иной степени соприкасается с легким жанром, советские эстрадные оркестры испытывают серьезный репертуарный голод и порою вынуждены «окольными» путями добывать репертуар. Оттого и возникает множество всяких обработок и аранжировок, фантазий и транскрипций, к которым сами авторы «обрабатываемых» произведений в большинстве случаев не имеют никакого отношения. Обработчики и аранжировщики нередко искажают композиторский замысел, придают произведению совершенно несвойственный ему стиль. Так, патриотическая песня или марш, попадая в джазовый (то бишь эстрадный!) оркестр, становятся неузнаваемыми из-за нервных синкопических ритмов, а простой советский лирический напев обрастает таким количеством полифонических ухищрений, что «за деревьями не увидишь леса». Многочисленные «фантазии» на темы популярных советских песен (кто только ни прикладывал рук к этим «фантазиям»!) представляют собой либо примитивные попурри, либо искусственно раздутые, непомерно «симфонизированные» сочинения, по поводу которых говорят, что «гора родила мышь».

В репертуаре малых оркестров нашли надежный приют и удачные музыкальные произведения, которым по тем или иным причинам «не повезло» на экране кино или на сцене театра. Наши эстрадные оркестры спасли для советского слушателя изрядное количество хорошей легкой музыки, нашедшей здесь свою подлинную жизнь. Несмотря на серьезные недостатки в репертуаре эстрадных оркестров, эти оркестры, руководимые честными музыкантами (имена которых остаются часто неизвестными для широкой публики), выполняют большое дело пропаганды советской легкой музыки. Эти дирижеры и оркестровщики, весьма различные по вкусу и уровню музыкальной культуры, являются друзьями композиторов, неутомимыми творческими «толкачами» и искателями репертуара.

Каковы же исполнительские кадры нашей легкой инструментальной музыки?

Это прежде всего оркестровые коллективы Всесоюзного радиокомитета: эстрадный оркестр под управлением В. Кнушевицкого, концертный ансамбль под управлением Л. Пятигорского, ансамбль солистов ВРК под управлением Пинке, ленинградский оркестр под управлением Минха. Кроме этих оркестров, имеется ансамбль солистов Государственного оркестра СССР и Армянский эстрадный оркестр под управлением А. Айвазяна. Большая сеть оркестровых ансамблей фойе кинотеатров также играет важную роль в пропаганде легкой инструментальной музыки. Я не касаюсь здесь эстрадного оркестра под управлением Л. Утесова, коллектива, выдающегося по своему техническому уровню, но, к сожалению, используемого почти исключительно как аккомпанирующий состав и потому весьма ограниченного в своих исполнительских рамках. Таким образом легкая музыка обладает весьма солидной исполнительской базой.

Следует подробнее остановиться на опыте оркестра ВРК под руководством Виктора Кнушевицкого.

Репертуар этого оркестра складывается исключительно из советской музыки. Являясь превосходным музыкантом и выдающимся инструментатором, В. Кнушевицкий сумел организовать коллектив отличных музыкантов и привлечь ряд советских композиторов, охотно отдающих ему свою творческую продукцию; частые выступления оркестра у всесоюзного микрофона снискали ему большую известность в нашей стране.

По репертуарной политике оркестра под управлением В.  Кнушевицкого — этой своеобразной лаборатории советской легкой музыки — можно проследить за основными направлениями и тенденциями советского музыкального творчества в области «легкого жанра».

В репертуаре оркестра, к сожалению, заметна одна малопривлекательная черта: всеядность. Идет ли эта всеядность от своего рода «репертуарной жадности», или от отсутствия строго принципиальной линии в подборе произведений, но факт остается фактом. В оркестре Кнушевицкого мирно сожительствуют яркие краски народных песенных мотивов, изящество и красивая мелодика танцевальных форм, советская патриотическая и эстрадная песня и наряду с этим целая куча приспособленческих, иногда просто пошленьких, иногда серых, надуманных и витиеватых произведений. Но так как В. Кнушевицкий стремится отбирать в свой репертуарный портфель самое интересное из того, что пишут композиторы, следует признать, что положение в этой области творчества далеко не блестяще.

Наиболее излюбленным композиторами жанром легких инструментальных произведений является вальс. Вальсов — множество! Целый поток! Во многих отношениях это вполне понятно. Допуская весьма богатое и разнообразное мелодическое содержание, вальс способен передавать самые глубокие человеческие чувства. Творчество гениев русской музыки — Глинки, Чайковского, Глазунова, творчество Шопена, Брамса, Штрауса оставило нам жемчужины вальсовой музыки. Западноевропейская и американская упадочная «культура» исказила прелестное и изящное движение вальса и создала новейший вариант вальсового адажио, получившего название «вальс-бостона». Светлый лиризм классических форм вальса здесь подменен тяжеловесной и чувственной поступью танца апашей.

Нечего греха таить: советские композиторы отдали весьма великую дань вальс-бостону. С удивлением приходится констатировать, что и поныне у нас культивируется салонная душещипательность вальс-бостона (обычно по радио его стыдливо называют «медленный вальс»).

Но эти случаи сравнительно редки, и композиторы предпочитают в меру своих сил и способ-