Два «Садко» (1901–1949)

В связи с блестящей постановкой оперы «Садко» Римского-Корсакова в Большом театре в нынешнем сезоне мне невольно вспоминаются «дела давно минувших дней» — премьера этой оперы на Мариинской сцене, прошедшая почти пятьдесят лет назад. До этого петербуржцы могли услышать «Садко» только в 1898 году, во время недолгих гастролей Московской Частной оперы, правда, показавшей замечательных Садко (Секар-Рожанский), Волхову (Забела) и Варяжского гостя (Шаляпин), но совершенно бессильной дать полноценное воплощение гениальной партитуры оперы в целом.

Постановка «Садко» в Мариинском театре под управлением Э. Ф. Направника ожидалась всеми с понятным нетерпением, тем более, что этой постановкой как бы исправлялась вопиющая несправедливость, допущенная по отношению к композитору театральной дирекцией. Как известно, только за несколько лет перед тем «Садко» был официально «не принят к постановке» на императорской сцене. И, однако, никакого морального удовлетворения, мы, молодые поклонники Римского-Корсакова, от премьеры не получили. Несмотря на величайший авторитет Направника у публики и музыкантов, при отличном оркестре и большом, хорошо дисциплинированном хоре, успеха у слушателей опера не имела. Ни декорации А. Васнецова, ни вполне удовлетворительный состав исполнителей (Волхова — Больска, Садко — Давыдов, Индийский гость — Чупрынников) не спасли положения. В памяти у меня осталось какое-то томительное, гнетущее впечатление мертвенности. Инструменты старательно играли им положенное, артисты двигались по сцене, исполняя свои партии, но внутренний смысл происходящего был как бы утрачен. Помню, что на премьере присутствовал весь цвет петербургского музыкального общества. Был и автор, которого несколько раз вызывали.

По характерному, «ядовитому», отзыву «Русской Музыкальной Газеты», опера «Садко», «доложенная в департаменте оперных дел, именуемом Мариинским театром», имела успех «нерешительный и невнушительный». Причина неудачи лежала, как нам тогда казалось, в неубедительных темпах, то крайне замедленных, то чрезмерно ускоренных, местами искажавших ясность и отчетливость оркестрового рисунка, а главное — в сухом, педантически точном исполнении, носившем на себе свинцовую печать будничности и казенщины. Нет сомнения, что на исполнении самым печальным образом отразилось холодное и отчужденное отношение Э. Ф. Направника к произведениям Римского-Корсакова.

Тем ощутительнее для меня художественный успех постановки «Садко» в нынешнем году в Большом театре Союза ССР, осуществленной под музыкальным руководством Н. С. Голованова. Хочется отметить с чувством большой радости и удовлетворения этот выдающийся спектакль. Искренней похвалы заслуживает прежде всего Голованов, показавший высокий уровень дирижерского искусства, правильно и вдохновенно раскрывший всю глубину содержания гениальной партитуры Римского-Корсакова. Счастливое сочетание железного ритма с большой гибкостью, волевой собранности с яркой динамичностью дает возможность певцам петь, — петь свободно и выразительно.

Лучшие певицы и певцы Большого театра в значительной мере украсили спектакль своим вокальным мастерством, выразительностью фразировки и умением раскрыть ярко национальный характер образов. Яркая, сияющая живопись Ф. Федоровского в «сухопутных» сценах и сказочный колорит «окияна-моря синяго» и подводного царства с его шествием морских чудищ усиливали незабываемое впечатление от этого праздничного спектакля.

Остается поблагодарить коллектив Большого театра Союза ССР за весьма удачное «воскрешение» «Садко» — этой жемчужины русской оперной классики — и выразить пожелание, чтобы и прочие спектакли Большого театра и его филиала стояли на таком же высоком художественном уровне.

А. Хессин

Пушкинский спектакль в оперетте

(Премьера «Акулины» в Московском театре оперетты)

Новую постановку музыкальной комедии «Акулина» следует считать большой удачей — и не только Московского государственного театра оперетты, но и всего опереточного фронта в целом. Написанная писателем Н. Адуевым и композитором И. Ковнером, «Акулина» привлекает к себе теплое внимание широкого зрителя и слушателя.

Это, прежде всего, настоящая, полноценная русская оперетта, от начала до конца построенная на материале характерных русских песенных интонаций, мелодий, ритмов, пронизанная жизнерадостным, здоровым настроением, народным колоритом и юмором.

Не менее важно и то обстоятельство, что театр оперетты впервые обращается к пушкинской тематике. Музыкальная комедия «Акулина» построена на материале повести А. С. Пушкина «Барышня-крестьянка». Этот столь смелый, казалось бы, шаг в действительности полностью оправдал себя. Спектакль оказался живым, интересным, вполне удавшимся, отнюдь не снижающим пушкинскую тему. Ни на один момент, ни в одной сцене «Акулины» не ощущается какой-либо фальши или тем менее искажения. В этом большая заслуга Н. Адуева, сумевшего тактично и сценически тонко, воплотить в либретто прозу поэтичной повести «Барышня-крестьянка», с использованием ряда пушкинских стихов, довольно удачно примененных в соответствии со сценической ситуацией. Таков, например, поданный в ироническом плане романс «Черная шаль», который поет влюбленный Степан — один из комических персонажей «Акулины» (отсутствующий у Пушкина), таковы фрагменты из стихотворений «Желание», «Мечты, мечты...», строки из «Графа Нулина» (хор охотников «Пора, пора») и другие.

Драматургическая канва «Акулины» сделана с мастерством и вкусом. Авторам удается в основном сохранить образы и характерные черты героев пушкинской повести.

Читатели «Барышни-крестьянки» помнят, как едко Пушкин высмеивал низкопоклонство перед иностранщиной, выведя яркий тип англизированного помещика Муромского, одевавшего своих конюхов английскими жокеями и обрабатывавшего свои поля «по английской методе».

Несомненной заслугой либреттиста, композитора, постановщика и коллектива актеров является убедительное развитие линии столкновения англофила Муромского с его соседом Берестовым — русским патриотом, человеком, который «не мог равнодушно говорить об англомании» (Пушкин).

Эта линия придает спектаклю определенную политическую направленность, заостряя и оживляя ряд сцен. Композитор удачно подчеркнул эти моменты в куплетах Муромского, в музыкальной характеристике мисс Жаксон, в куплетах Лизы (в финале), где она зло иронизирует над своим английским воспитанием, навязанным ей — русской девушке — англоманом-отцом.

Одним из достоинств музыки И. Ковнера является ее театральность в подлинном смысле этого слова. Это не просто приятные мотивы камерного, концертного или эстрадного порядка. Это музыка, которая органически входит в театральное действие, помогает раскрытию сценических образов, тонко подчеркивает ту или иную ситуацию.

И. Ковнер — композитор театральный, любящий и хорошо знающий театр. Вот почему все номера его музыкальной комедии — песни, романсы, ансамбли, хоры, танцы — слушаются не в отрыве, а в органическом контакте с театральным действием.

Еще одним достоинством музыки являются ее естественный песенный склад, мелодичность, полнозвучность гармонии. Радует хороший вкус композитора, избежавшего назойливых опереточных штампов.

Но это, разумеется, не значит, что в музыке «Акулины» все абсолютно благополучно.

Как нам кажется, оркестровка несколько перегружена и звучит местами по-оперному, что едва ли соответствует характеру легкой и игривой музыкальной комедии. Есть поэтому основание посоветовать автору музыки немного «облегчить» партитуру, отчего выиграли бы в первую очередь вокальные — сольные и хоровые — номера.

Следует указать и на некоторые длинноты, например, в танцевальных номерах. Зритель музыкального театра всегда с удовольствием смотрит танцы. Но в театре великим фактором является чувство времени. В данном случае мы говорим о перегрузке танцевальными номерами первого акта «Акулины», когда танцы превращаются в самодовлеющий «дивертисмент»... Есть в оперетте и другие длинноты, которые без ущерба делу можно было бы устранить.

Встречаются музыкальные моменты, вызывающие в памяти что-то знакомое, близкое. Такова, например, сцена бала в доме Муромского, музыка которой — вольно или невольно — навеяна «Евгением Онегиным».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Два «Садко» (1901–1949)

А. Хессин

Пушкинский спектакль в оперетте

(Премьера «Акулины» в Московском театре оперетты)

Содержание