МУЗЫКАЛЬНАЯ НАУКА

И. И. Соллертинский

(Ко второй годовщине со дня смерти)

Дмитрий Шостакович

После величайшей из войн, потрясшей мир, хочется по-новому, гораздо более глубоко и, прежде всего, в свете совершившихся и совершающихся исторических событий подойти к оценке советского творчества, осознать то новое, что должна нести человечеству советская музыка, поставить перед собой новые творческие задачи.

И вот, когда такие большие, принципиальные вопросы развития советской музыки встают перед нами, особенно остро чувствуется отсутствие Ивана Ивановича Соллертинского, — выдающегося музыканта, пытливого исследователя-мыслителя, крупнейшего деятеля советской музыкальной культуры.

Его отличало не только превосходное знание всей мировой музыки, но, прежде всего, непосредственная органическая связь с советским музыкальным творчеством, умение тонко разбираться и ориентироваться в его многочисленных направлениях и течениях, глубоко-теоретически осмысливать пройденные им этапы, находить для него конкретные новые творческие задачи, теоретически освещать пути его развития, заинтересовывать, вдохновлять композиторов, зажигать их фантазию.

Соллертинский был ярко выраженным художником-гуманистом, ученым, обладавшим выдающимися познаниями в области истории искусства, литературы, философии и общей истории, музыковедом-материалистом, мыслившим определенными, научно и философски продуманными концепциями. Естественно было его тяготение к наблюдениям, прежде всего, явлений симфонизма: симфония, опера, — жанры, в которых проявляется мышление большого, обобщающего масштаба, — являлись самой близкой ему сферой. Эту музыку он больше всего чувствовал, понимал, знал и изучал. Но никогда, ни одно художественное явление не изучалось им в кабинете, в отрыве от живого его опосредствования в художественной практике; никогда не прельщал его холодный технологический анализ, бухгалтерская регистрация и классификация явлений искусства или эклектическая, бескрылая фактология. Нет! Всякий, кто хоть немного соприкасался с Соллертинским, знает о буквальной одержимости его любовью К музыкальному искусству, об отдаче искусству всего себя, без остатка. В этом отношении весь облик Ивана Ивановича оставлял впечатление собранности ицелеустремленности; широкий и разнообразный круг жизненных интересов, постоянно его увлекавших, поразительная осведомленность и знание различных областей науки и искусства, всегда служили делу, которое он прежде всего и предельно любил, о котором он, казалось, не переставая, напряженно думал: делу интенсивного развития и расцвета советской музыки, развития, позволяющего ей выполнить ту величайшую историческую роль, которую — по глубокому убеждению Соллертинского — она призвана сыграть в развитии мировой симфонической культуры.

Он был убежден в принципиальной невозможности существования симфонизма в современном капиталистическом мире: он утверждал, что «создать героический симфонизм в абсолютно пустой от героического кислорода европейской атмосфере... — вещь невозможная» ¹; что «буржуазный симфонизм Запада умер» ² и что «решающую, ведущую, эпохальную роль в мировой симфонической культуре призван сыграть симфонизм советский» ³ .

И это давнее убеждение в том, что именно советский симфонизм должен занять ведущее место в развитии мировой симфонической культуры, понимание того важного назначения, которое выпало на

_________

¹ И. Соллертинский. Густав Малер. Музгиз. Ленинград, 1932. Стр. 7.

² Там же, стр. 67.

³ См. стенограмму доклада «Мировая симфоническая культура и советский симфонизм» на Пленуме Оргкомитета Союза советских композиторов в апреле 1941 года.

И. И. Соллертинский

долю советских музыкантов и, в том числе, его самого в реализации этого великого — в художественном плане — исторического явления, наложили печать высокого романтического пафоса, печать фанатической преданности делу развития советского музыкального искусства, на всю многообразную научную и публицистическую деятельность Соллертинского. Конечно, в связи со всем этим, идейный, философский, этический, художественный и технический критерий, с которым он подходил к оценке музыкального творчества, был чрезвычайно высок, — но разве могло быть иначе!

В этом отношении характерно начало его доклада на Пленуме Оргкомитета Союза советских композиторов в апреле 1941 года в Ленинграде — «Мировая симфоническая культура и советский симфонизм», явившегося последней его большой теоретической работой.

«Все те прекрасные достижения, которыми вправе гордиться советская симфоническая культура, — говорил он, — это только пролог, это только черновик, это только эскиз той грандиозной симфонической культуры, которая призвана будет действительно выдвинуть и решить все те большие проблемы, которые остались трагически неразрешенными многими величайшими представителями западноевропейского и русского симфонизма...»

Про Соллертинского можно было со всей справедливостью сказать, что святой огонь неудовлетворенности достигнутым — явление, столь характерное для всякого большого художника, — постоянно ярко пылал в нем: как бы ни был он еще вчера удовлетворен достижениями советской музыки, произведениями близких ему композиторов, — сегодня это уже казалось ему недостаточным, сегодня он уже говорил о раскрывающихся новых творческих горизонтах, увлекаясь сам и увлекая других предстоящим разрешением новых творческих задач.

Эту сторону его существа полнее всего демонстрирует упомянутый нами доклад о симфонизме, сделанный им за два месяца до начала Великой Отечественной войны. Какой прекрасный дар предвидения грозных исторических событий! Какая верная, не потерявшая своей актуальности до сегодняшнего дня, ориентация советского музыкального творчества!

В этом докладе, после цитировавшегося уже введения, Соллертинский сделал некий общий экскурс в область истории симфонизма.

Бетховенский симфонизм — симфонизм совершенный и наиболее всего в настоящее время нам нужный, но далеко на единственный тип симфонизма. Опровергнув основной тезис «бетховеноцентристов», согласно которому всё, что было после Бетховена, якобы представляет собой деградацию и нисходящую линию симфонизма, он проследил развитие симфонизма в западной и русской музыке.

Центральный тезис доклада заключался в утверждении, что из четырех исторически сложившихся и разработанных мировой композиторской практикой типов симфонической драматургии (симфонизм эпический, героико-драматический, монолого-лирический и юмористический) наибольшее развитие у нас стал получать симфонизм монолого-лирический, причем симптоматичной для него явилась упорная тенденция к «олиричиванию» и всех других типов симфонического мышления, уже демонстрирующих в целом ряде произведений утерю своей жанровой цельности и жанровой чистоты.

Героико-драматическое начало заменяется монументализированной лирикой, театрализованным (и часто модернизованным) эпосом. Монументальный масштаб часто совмещается с господством ариозно-романсной интонации, в результате чего рождается некое новое жанровое образование, — своеобразный мозаичный монументализм.

Между тем, всемирно-исторические задачи, стоящие перед советским симфонизмом, настоятельно диктуют, наряду со всеми прочими жанрами, — развитие прежде всего монументального героико-драматического

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

МУЗЫКАЛЬНАЯ НАУКА

И. И. Соллертинский

(Ко второй годовщине со дня смерти)

Дмитрий Шостакович

И. И. Соллертинский

Содержание