Выпуск № 1 (7) | 1934 - страница 8

«К чему сводится правый уклон»?... — спрашивал т. Сталин в докладе на пленуме ЦК ВКП(б) 19 ноября 1928 г. и отвечал: «Он тянет по линии приспособления к буржуазной идеологии, по линии приспособления нашей политики ко вкусам и потребностям "советской" буржуазии.

Чем угрожает нам правый уклон, если он победит в нашей партии? Это будет идейный разгром нашей партии, развязывание капиталистических элементов, нарастание шансов на реставрацию капитализма или, как говорил Ленин, на "возврат к капитализму"».¹

«Победа же... "левого" уклона в нашей партии, — продолжал Сталин, — привела бы к отрыву рабочего класса от его крестьянской базы, к отрыву авангарда рабочего класса от остальной рабочей массы, — следовательно, к поражению пролетариата и к облегчению условий для восстановления капитализма».² — «Вот почему для нас, ленинцев, обязательна борьба на два фронта — как против правого уклона, так и против "левого" уклона».³

Партия во главе с т. Сталиным и под его руководством разоблачила до конца оба эти уклона, не взирая на лица, возглавлявшие или проводившие оппортунистические установки в теории или на практике, и разгромила попытки правых и «левых» оппортунистов свернуть партию с правильного ленинского пути. Партия вела и ведет борьбу как против самих уклонов, так и против примиренческого отношения к ним, с чьей бы стороны оно ни проявлялось.

Процесс роста и внешнего и внутреннего укрепления Союза ССР происходит на фоне углубляющегося кризиса капиталистического мира.

Обращение Всесоюзной академии наук «Ко всем рабочим, инженерам, техникам, колхозникам и агрономам, ко всем ученым великой страны пролетарской диктатуры»⁴ ярко характеризует этот процесс распада капитализма:

«Капиталистическое окружение корчится в спазмах безысходного кризиса. Экономический кризис перерастает в кризис политический и в глубочайший кризис всей буржуазной культуры. Терпят крах все установки той эпохи, когда капитализм был прогрессивной силой. В области техники рекомендуется возврат к сохе и прялке. В области экономики — к аграрному строю, к средневековым цехам, к феодализму. В области мировых связей — к их ликвидации, к абсолютной автаркии. В области политики — к иерархически построенному кабальному фашистскому государству — казарме. На этой основе процветает разнузданная открытая проповедь зоологического национального шовинизма, расовое бешенство фашистов, циничная апология крови и железа; старый христианско-буржуазный, хотя и лицемерный, гуманизм круто сменяется откровенностью мясорубки, направленной против освободительного движения пролетариата; самая идея развития берется под обстрел современными мракобесами от фашизма; главнейшие завоевания научной мысли, и в первую очередь — точного естествознания, объявляются продуктом безбожной и вредной идеологии, подлежащей ликвидации».

Не меньшее одичание мы видим и в области искусства. Крупнейшие художники, работники искусств, писатели, имеющие европейское имя, изгоняются, лишаются должностей и подвергаются неслыханным оскорблениям. Как образцы искусства восхваляются и возводятся в ранг гениев десятистепенные писатели (Ганс Гейнц Эверс), композиторы (Пфитцнер, Гренер) и пр.

Совершенно понятно, что такое разложение всей буржуазной культуры может производить лишь ядовитые цветы гниющего болота. В своей борьбе против надвигающейся неизбежной гибели буржуазия обнажает свою подлинную эксплуататорскую природу, показывая звериный оскал бешеного хищника. Она обрушивает самые дикие средневековые репрессии на голову рабочего класса и его революционный авангард — коммунистическую партию. Она ликвидирует одну за другой все лучшие культурные ценности. Идеология либерализма, гуманизма, проповедь свободы научного и художественного творчества (правда, фальшивая и не отвечающая действительному положению вещей в капиталистическом мире) сменилась самой разнузданной реакцией, восстановлением теорий о неравноправности рас и наций, восхвалением войны, как «благороднейшего акта», дикими гонениями на всякую свободу научной и художественной мысли, возвратом к самым мрачным временам средневековья.

Но, наряду с этой волной дикой реакции и культурного гниения, растет и крепнет струя революционного искусства, революционного движения в области искусства и — в частности — музыки. Революционный музыкальный фронт ширится и растет во всем мире. Это отчетливо обнаружилось хотя бы на международном совещании по музыке, созванном летом 1933 г. МОРТом. Крепнет и ширится массовое рабочее музыкальное движение. Музыкальная лига САСШ напр. объединяет свыше 15 национальных музыкальных союзов (финский, еврейский, литовский, польс-

_________

¹«Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б)».

«Вопросы ленинизма», изд. 1933 г., стр. 371. Подчеркнуто нами. Н. Ч.

²Там же, стр. 352–3. «О правой опасности в ВКП(б)».

³Там же, стр. 377.

⁴Опубликовано в «Правде» от 26/XII 1933 г.

кий, чешский, венгерский и др.), насчитывает свыше 6000 активных членов, располагая десятками больших хоров и оркестров, сотнями кружков. Лига ведет пропаганду революционной музыки советских композиторов и издает свой журнал. Рабочая музыкальная лига в Лондоне, Революционная музыкальная лига во Франции, революционное музыкальное движение в Швейцарии, Чехо-Словакии, Голландии, Бельгии, Австрии, Японии и т. д. — все это говорит о том, что фронт революционного искусства сделался уже интернациональным и начинает играть все большую роль в мировом искусстве.

И именно с ним, с этим фронтом должны в первую очередь держать тесную связь художественные организации единственной в мире страны диктатуры пролетариата, нашего Союза ССР.

Советские художники хорошо знают, что только уничтожение общественных неравенств, только уничтожение гнета денежного мешка, только освобождение труда от тюрбмы капитализма создают действительную, нефальсифицированную свободу научного и художественного творчества.

Советский художник должен знать, что подлинная свобода творчества заключается не в анархической, индивидуалистической «свободе» художника капиталистического мира. Кантовский тезис об «автономии воли», как постулате человеческой деятельности, представляет собою одно из тех идеалистических искажений истинного порядка вещей, которыми жил и не мог не жить буржуазный мир. Закон своей деятельности на рынке буржуа принимает за мировой закон существования и развития явлений и возводит его в ранг всеобщего закона эволюции общества и индивидуума. Выступая на рынке как товаропроизводитель и товаровладелец, буржуа знает, что только от его умения, способностей, хитрости, выносливости и находчивости зависит возможность выйти победителем из конкурентной борьбы со своими собратьями по классу. Свое стремление к прибыли, свои частнособственнические инстинкты, инстинкты своекорыстного эксплуататора-хищника, он не может не считать единственными началами своей деятельности. Ведь никто, никакой закон государства, никакой приказ извне не заставляют его вести свою деятельность и борьбу. Он полагает, что к ним он определяется исключительно собственной «свободной волей», являющейся в его сознании единственным законом его действий.

Он не понимает и — в своей классовой ограниченности — не может понять, что вся его деятельность детерминирована законами движения капитализма и буржуазного общества. Эти законы находятся вне сферы его воздействия. Они проявляют себя подобно стихийным законам природы. Свое слепое, бессознательное подчинение этим законам буржуа принимает за свою «свободу» от какого бы то ни было подчинения в сфере своей личной деятельности. Но

«господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, иными словами: выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно это — идеальное выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, т. е. мысли его господства».¹

Переносясь отсюда в сферу «чистой» идеологии — в науку, философию, искусство, буржуа и его идеолог — буржуазный интеллигент — полагают, что в этих-то областях они, безусловно, уже абсолютно «свободны» и что здесь-то, конечно, царствует исключительно его творческая воля художника, «чистая» научная истина ученого, независящая от материальных отношений «чистая» и «свободная» мысль философа.

То положение, что нередко деятель искусства, ученый, философ выступает с критикой отдельных частей механизма буржуазного общества и даже выставляет иногда своего хозяина-буржуа в смешном виде, «эпатирует» его, — еще более убеждает буржуазного идеолога в том, что он — «свободный», независимый мыслитель и творец, повинующийся только указам своей творческой воли. Но это в действительности тоже только одна из иллюзий буржуазной идеологии.

«Разделение труда... проявляется также и в господствующем классе в виде разделения духовного и материального труда, так что внутри этого класса одна часть выступает в качестве мыслителей этого класса (его активные, способные к обобщениям (konzeptive) идеологи, которые делают главным источником своего пропитания разработку иллюзий этого класса о самом себе), в то время как другие относятся к этим иллюзиям более пассивно и воспринимающе, потому что в действительности именно они и есть активные члены этого класса и имеют меньше времени для составления себе иллюзий и мыслей о самих себе. Внутри этого класса такое расщепление может разрастись даже до некоторого противоположения обеих частей, что, однако, само собою отпадает при всякой практической коллизии, когда опасность угрожает самому классу...» ²

^_________

¹Маркс и Энгельс — «Фейербах», Соч., т. IV, стр. 37. Подчеркнуто нами. Н. Ч.

²Маркс — Энгельс, там же, стр. 37.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание