Сим. Дрейден

С «Интернационалом»

«...С глубоким волнением, стоя, делегаты и гости слушают переданную с борта искусственного спутника Луны мелодию партийного гимна "Интернационал"...»

Слова информационного сообщения о XXIII съезде КПСС поневоле скупы. Да и какими словами передать красоту и силу мгновений, когда в сияющем амфитеатре Кремлевского Дворца съездов зазвучала прилетевшая из космоса вдохновенная мелодия песни революции. Вот оно, свершение того, о чем еще 44 года назад говорил на Первом съезде Советов Союза ССР со сцены Большого театра Сергей Миронович Киров:

«...Не пройдет много времени, как нам станет тесно в этом прекрасном, блестящем зале. Я думаю, что скоро потребуется для наших собраний, для наших исключительных парламентов более просторное, более широкое помещение. Я думаю, скоро мы почувствуем, что под этим огромным куполом уже не умещаются великие звуки "Интернационала"...»

Неодолим ход истории, — напоминал трибун революции, — неотвратима победа пролетариата: «И на этом новом, румяном, красном революционном земном шаре мы, трудящиеся, родившиеся в жалких хижинах, дружными, стройными рядами пойдем из этих жалких хижин в волшебные дворцы с великим гимном "Интернационала"...»¹

С волнением перелистываешь страницы истории этого гимна, неотрывные от всего пути борьбы и побед коммунистических партий мира, нашей Коммунистической партии. С удовлетворением думаешь, что уже на страницах первого номера ленинской «Искры» русские рабочие впервые прочитали вещие слова его припева. С гордостью вспоминаешь, что именно Ленин еще в дооктябрьские годы рассказал в большевистской «Правде» и об Эжене Потье, и о том, как «рабочие всех стран подхватили песню своего передового борца, пролетария-поэта, и сделали из этой песни всемирную пролетарскую песнь»².

Десятки раз возникали огненные строки «Интернационала» на страницах ленинских сочинений, сверкали в пламени его речей. Десятки, если не сотни, раз грозно-победительное пение бессмертного гимна встречало появление Ленина на трибуне и заключало его слова, сливая воедино мысли и чувства бойцов революции. И вместе со всеми увлеченно пел Владимир Ильич. Удивительно ли, что на книжных полках его личной библиотеки почетное место занима-

_________

¹ С. М. Киров. Избранные статьи и речи. М., Госполитиздат, 1957, стр. 150–151, 152.

² В. И. Ленин. Собр. соч., т. 22. М., Госполитиздат, 1961, стр. 273.

ли и редчайшая книга, в которой впервые были напечатаны строки «исторической песни Потье», и первое в мире ее специальное издание! Но расскажем об этом подробней.

«...Он оставил по себе поистине нерукотворный памятник». Свыше полувека отделяет эту ленинскую характеристику Потье от первой (и до выступления Ильича в «Правде» так и оставшейся без поддержки) попытки некрасовского «Современника» познакомить русского читателя с замечательным французским поэтом-песенником. В своих «Парижских письмах» видный революционный деятель и литератор М. Михайлов попробовал обиняками рассказать о встрече с Потье летом 1858 года. Напоминая двустишие Гюго «Народ поет — как лев рычит!», он с горечью писал: «Таких-то именно песен давно не слышит Франция». И, обращаясь к песням Потье, недвусмысленно давал понять читателю: «Очень сожалею, что не могу познакомить вас с ними в той степени, как бы желал... Содержание их именно таково, каким должно быть содержание французской песни»¹.

Архивные фонды хранят свидетельство еще об одной давней попытке донести до русских людей голос Потье.

В 1887 году вышел в Париже его посмертный сборник «Революционные песни»², где был впервые напечатан написанный за 16 лет до этого «Интернационал». Этот сборник сразу стал предметом специального рассмотрения российской царской цензуры. Были приняты все меры, чтобы даже французское издание не дошло до русского читателя (о переводах и думать не приходилось). Так, в цензурном заключении с возмущением указывалось: «Этот сборник революционных песен неизвестного до сих пор автора, Евгения Потье, бывшего участника Парижской коммуны, весь проникнут жестокою ненавистью к существующему экономическому порядку и направлен к возбуждению неимущих классов, к насильственному перевороту всего общественного строя. По мнению автора, недостаточно простить и вернуть из ссылки осужденных коммунаров, а следует еще восстановить в правах пролетариев упразднением частного имущества и отдачею рабочим в общее пользование всех движимых и недвижимых имуществ и орудий производства (ср. страницы 87, 108, 133, 178, 182). Для достижения предположенной цели автор считает дозволительными всякие средства...

Ввиду крайне предосудительного направления этой книги, не может быть сомнения, что она подлежит запрещению».

Столь же категоричен отзыв и о другом сборнике Потье — «Кто безумен?»¹.

«Это собрание песен того же автора, хотя и отличается некоторой умеренностью сравнительно с предыдущей книгой, но так как многие песни в нем проникнуты революционным духом (ср. стр. 15, 17, 76, 110, 111, 127), то полагаю необходимым запретить и эту книгу»².

Могло ли быть иным заключение цензурного комитета? Достаточно хотя бы перечитать «крамольные» стихотворения, постранично перечисленные в отзывах и отмеченные красным цензорским карандашом, чтобы убедиться в обоснованности характеристики, которую давал Потье охранитель покоя царской империи. Здесь и знаменитое «Не умерла Коммуна» («...Растут опять ряды бойцов, натянуты все струны — и скоро вновь раздастся зов: «Да здравствует Коммуна!») . И «Инсургент» («...Винтовку взяв, наш инсургент добьется прав») . И «Реванш овец» («...Нас грабят. Нам грозят расправой: нас мучат пытками тюрьмы. Самозащита — наше право, и в судей обратимся мы»), И «Декларация прав и жалоб» («Вперед, рабочий класс!»). И «Дочь Термидора» («...Америка растлилась, загнивая. Да это ж проститутка площадная! Нам не нужна республика такая...»). И «Забастовка», и «31 октября 1870», и «Согрейся, это твои дрова!», и «Жан-бедняк», и «Плющ за работой», и «Древо свободы». И, разумеется, «Интернационал», открывающий цензорский перечень «преступных» стихов.

Перед этими сборниками в России на многие годы был наглухо закрыт шлагба-

_________

¹ Мих. Михайлов. Парижские письма. «Современник» № 9, 1858.

² “Chants revolutionnaires, publiès par les soins de anciens collègues de Eugène Pottier à la Commune de Paris..." Paris, 1887.

¹ “Quel est le fou? Chanson...” Paris, 1884.

² Протокол Комитета иностранной цензуры № 25 от 30 июня 1887 года. Рапорты цензора А. Певницкого. Центральный государственный исторический архив СССР (Ленинград), фонд Спб. Комитета по делам печати.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка