систематические концертные поездки по стране. Первый выезд в сентябре — октябре 1961 года был к шахтерам Донбасса. Мы посетили Донецк, Горловку, Макеевку, Харцызск, Краматорск, Славянск и другие шахтерские города. В 1962 году выступал в Новосибирске и Омске. В 1963 году отправился на юг Украины — в Жданов, Николаев, Херсон, Запорожье, Симферополь, Севастополь, Ялту. В Жданове, кроме обычных концертов в здании театра, выступал во Дворце культуры завода «Азовсталь», в большом клубе азовских моряков. В 1964 году пел в Киеве, а потом снова махнул в Сибирь. И каждый год, как бы отчитываясь перед слушателями родной столицы, выступаю с концертами в Большом зале консерватории и зале им. Чайковского, у студентов Московского университета, у рабочих «Станколита» и других заводов и т. д. Все время в работе, все время в режиме. Я поставил себе задачу обязательно допеть до сорокалетия своей творческой деятельности. И вот уже допел! Ну а там уж сколько придется! Однако встречи со слушателями вливают свежие силы, и я еще чувствую в себе достаточно творческой энергии: зреют новые замыслы, возникают новые мечты!

Меня уже не удовлетворяют старые записи, старые трактовки, которые мне кажутся незрелыми, в чем-то формальными. Все больше и больше мне открывается возможность разнообразить интерпретацию ряда произведений моего репертуара.

А главное: всегда находится причина, которая ставит передо мной задачу обязательно хорошо спеть. То впервые приезжаю в город и, конечно, должен оправдать интерес слушателей, то давно не был в этих местах, и любители пения, естественно, начнут сравнивать мое нынешнее исполнение с прошлым, то концерт передается по радио и телевидению, и я знаю, что меня будут слушать и смотреть миллионы зрителей!

А вообще-то артист должен быть всегда в форме. В Большом, например, почти всегда процентов 60 зрителей — приезжие из других городов. Иногда человек, может быть, единственный раз попадет в Большой театр, так ведь он на всю жизнь это запомнит! Бывало, на курорте, в санатории или просто на пляже разговоришься с кем-нибудь, а он, оказывается, из тайги или из Хабаровска, или еще из какого далека. И в конце концов скажет:

— А я вас, Сергей Яковлевич, слышал в Большом театре пять лет назад, когда приезжал в Москву.

Вот и пугаешься, если иной раз плохо споешь! А вдруг он меня слышал именно в неудачном спектакле?! Ведь для такого человека попасть в Большой театр — событие, праздник! Может быть, даже билеты с рук купил, переплатил. Как же можно было его разочаровать?

Вспоминается случай на спектакле «Ромео и Джульетта». Я уже был загримирован, одет, когда ко мне вошел администратор филиала Большого театра X. Абулов и спрашивает, протягивая два билета:

— Вы в них ничего не замечаете?

Оказывается, спекулянты купили билеты на соседние спектакли, подделали число (как сейчас помню, 15 декабря) и продали приезжим чуть ли не в пять раз дороже. Я прежде всего спросил, пропустили ли этих людей в театр? Меня заверили, что их устроили. Ну мог ли я в таком спектакле плохо или небрежно петь? Конечно, нет!

Мне еще Лосский говорил:

— Сережа, если среди двух тысяч зрителей Большого театра найдется всего два истинных ценителя искусства, то все равно вы должны хотя бы для них петь как можно лучше!

Это я навсегда запомнил. Признаюсь: для меня действительно никогда не было спектакля или концерта, к которому бы я отнесся недостаточно бережно. Тем более в нынешнее время.

Посещая теперь различные города, я вижу, как повсеместно выросли вкусы слушателей, повысились их требования, расширился их музыкальный кругозор. Если у меня выйдет что-то неважно или холодновато, то, смотрю, и публика слабо реагирует. А иной раз поешь, например, «Песенку» Бетховена, а зал слушает затаив дыхание. Такую аудиторию уже нельзя удовлетворить «запетым» репертуаром. Всегда надо привозить новое и из классики, и из произведений советских композиторов. Я ныне даже басов обделяю. Пою часто теперь «Мельника» Даргомыжского — ведь он-то был написан композитором в тональности для тенора! (Кстати, вернул пушкинское слово «воротился» вместо измененного Даргомыжским «возвратился». Мне кажется, так лучше.) Пою много новых советских песен — А. Пахмутовой, С. Агабабова, К. Молчанова, Д. Шостаковича, романсы Ю. Шапорина, Г. Свиридова. И вообще стараюсь как можно больше исполнять современных советских песен и романсов. И как хорошо постоянно чувствовать себя в тренаже!.. Нельзя относиться к своему труду вяло, незаинтересованно, ведь это самое дорогое, что дано человеку. Я, как и каждый, очевидно, много делал в жизни ошибок, но честно скажу: главным для меня всегда был мой артистический труд. И это дает мне сознание творческого и жизненного удовлетворения.

(Продолжение следует)

Памяти М. М. Габовича

Сусанна Звягина

Большое сердце художника

«Я за фантазию и мечту, за смелое и образное изображение жизни в балете»

М. Габович

Талант Габовича-художника, его умение в пластике, в танце воплощать все многообразие и глубину музыкальной драматургии подтверждаются его высказываниями: «Танец живет по законам музыки и действует на душу как музыка»¹. Большой артистический путь Габовича в искусстве — пример удивительного провидения художника, всем своим существом принадлежавшего советской эпохе.

Имени Габовича непременно сопутствует определение: умный актер. Но это вовсе не означает приоритета ума над чувством. Габовичу одинаково чужды и эмоциональная бессодержательность, и преобладание в танце чистой формы. Актерский ум Габовича — это умное искусство.

Ромео — Габович, Габович — Ромео... Как слиты воедино эти понятия о прекрасном мужестве, глубине человеческих эмоций, интеллекте, красоте духа, высоком гуманизме. В образе Ромео Габович как бы выразил свое эстетическое, мироощущение, свое артистическое кредо, которое подразумевает сплав совершенной пластической формы и глубоко понятого содержания. Само прочтение Габовичем Шекспира — поразительно верное и многообразное свидетельство недюжинного таланта артиста, художника, человека.

...Первое же появление Габовича — Ромео в саду Капулетти привносило ощущение необыкновенной внутренней наполненности действия. В облике артиста было столько романтической одухотворенности и красоты, что сцена, окутанная предутренней дымкой, будто озарялась светом. Без суеты, несколько замедленно приближался он к балкону Джульетты, останавливался... И перед нами был уже не наивный мальчик и не пламенный любовник, а не по возрасту мудрый юноша с душой, освещенной большим и единственным чувством, которое принесет ему столь же большие испытания. «Глаза — зеркало души». И когда, увлекаемый Меркуцио и Бенволио на бал, Ромео — Габович на секунду задерживался у рампы, в его взгляде можно было прочесть целую гамму мыслей и чувств — и неудержимое желание встретиться с Джульеттой, и предчувствие рокового финала.

Трудно найти слова, со всей поэтичностью пересказавшие бы песнь любви, пропетую великой Улановой — Джульеттой и неповторимым Габовичем — Ромео. Античные по своей чистоте и грации линии тел, переплетенные в танце, являли собой то совершенство классической формы, имя которому — непревзойденное искусство.

В сцене обручения Габович раскрывал новые черты своего героя. Почтительно склонившийся, осыпающий цветами дорогу Джульетты к венцу, без тени какой-либо сентиментальности, Ромео являл собой пример кристального целомудрия.

На одном дыхании, темпераментно и страстно, заставляя всех на сцене жить его эмоциями, его порывами, его динамикой, проводил Габович сцену боя с Тибальдом. Непреклонная воля благородного мстителя за бессмысленную смерть Меркуцио сквозила в его сильных, мужественных движениях. И только крик ужаса Джульетты, внезапно появлявшейся на балконе, сковывал его волю, и он, как подкошенный, падал на руки друзей. Натянутое, как стрела, тело сникало.

Значительность и сила характера Ромео особенно ярко были раскрыты артистом в сцене Мантуи, где проявлялись его замечательные качества танцовщика: широта движений, стремительные прыжки, бурные вращения выражали протест против зла и... бессилие перед вековыми устоями.

И, наконец, его бег среди надгробий с пылающим

_________

¹ Дискуссия ВТО «О современности в балете».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Памяти М. М. Габовича

Сусанна Звягина

Большое сердце художника

Содержание