КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Ю. Малышев

Воссоздавая облик поэта

Статьи и рецензии пишут обычно о так называемых крупных произведениях — операх, ораториях, симфониях. А между тем бывает, что небольшой романс оказывается по сути значительнее иной оперы или оратории. Ведь именно в камерной музыке зарождается нередко то интонационно и жанрово новое, что потом становится достоянием всех жанров.

В современной украинской музыке особенно выделяется вокальная лирика, что связано с коренными особенностями национального искусства. Вторгаясь в круг тем и образов, которые еще не освоены в других жанрах, ломая и расширяя устоявшиеся (а нередко и «застоявшиеся») нормы музыкальной выразительности, украинский романс ныне заметно опережает в своем развитии оперные и вокально-симфонические формы.

С этой точки зрения особый интерес представляет вокальное творчество Всеволода Петровича Рыбальченко, композитора, известного больше симфоническими сочинениями (поэма «Партизаны», «Украинская» и «Молодежная» сюиты и другие), а также операми «Перекоп» и «Гайдамаки», созданными в соавторстве с Ю. Мейтусом и М. Тицем. Из большого количества романсов и песен, написанных им за почти сорок лет творческой деятельности, отметим вокальные сборники последних лет: «Пять романсов на стихи Сергея Есенина» (1958), «Пять романсов на стихи Александра Блока» (1959), «Десять вокальных произведений на стихи Владимира Маяковского» (1960) и вокальный цикл на слова Т. Шев ченко (1964).

Эти небольшие сборники не являются циклами в собственном смысле слова. Только в последнем — шевченковском — отдельные произведения объединены тематической общностью стихов. Есть, однако, в вокальных сочинениях Рыбальченко примечательная черта, позволяющая говорить о них именно как о самостоятельных циклах. Она становится особенно заметной, если сравнить сборники. Тогда ощущаешь, как непохожи друг на друга эти циклы и как прочно связаны между собой отдельные составляющие их романсы. Тогда чувствуешь, что музыка не только по-своему передает содержание и образный строй каждого стихотворения, но, кроме того, рисует какие-то неповторимые черты индивидуального облика самого поэта. Да, каждый романс Рыбальченко — это не просто произведение, написанное на стихи Есенина или Маяковского, это также произведение о Блоке или Маяковском.

Интересная это и сложная задача — создать художественный портрет поэта через омузыкаливание его стихов. Композиторы-классики при всей тонкости музыкальной интерпретации поэтического текста такой задачи обычно перед собой не ставили. Шуберт, Шуман, Глинка, Бородин, Чайковский, Рахманинов — они всегда оставались самими собой, к какому бы поэту ни обращались. И у такого мастера психологической вокальной миниатюры, как Гуго Вольф, интерпретация, например, Гёте, Гейне или Мёрике не отличается какими-либо существенными особенностями в стиле и характере музыки.

Современные авторы все чаще стремятся вопло-

тить в музыке художественное своеобразие поэта. Например, в циклах Г. Свиридова характер выразительных средств во многом зависит от стилевых особенностей избираемых стихов: Есенин, Бернс, Пушкин, Маяковский звучат «по-свиридовски», но в то же время и каждый по-своему. В украинской музыке Рыбальченко, пожалуй, первым обратил внимание на эту особенность современной вокальной лирики и сознательно возвел ее в один из главных своих художественных принципов.

Есенинский цикл, написанный для тенора, включает пять романсов. Три из них: «Голубая кофта, синие глаза», «Не криви улыбку, руки теребя», «Плачет метель, как цыганская скрипка», созданные на поздние стихи Есенина (октябрь 1925 года), — исполнены глубокого раздумья, эмоциональной напряженности. Им контрастируют романсы на ранние стихи поэта — «Береза» (его первое напечатанное стихотворение) и «Заиграй, сыграй, тальяночка». Здесь все: сосредоточенное, но ироническое признание («Не криви улыбку»), нежное и горькое сожаление о потерянном: «Юношам счастье, а мне лишь память снежною ночью в лихую замять» («Плачет метель»), наконец, обаятельно поэтичный русский зимний пейзаж и разудалая молодецкая песня. Так, тонко отбирая поэтические тексты, композитор не только добивается разнообразия частей цикла, но в многосторонне обрисовывает облик поэта.

В романсах для баритона на стихи Блока образ поэта не столь многогранен, зато в музыке более детализировано настроение стихов.

В блоковском цикле Рыбальченко обращается к совершенно другим интонационным истокам, к иному стилю музыки. При этом он не ограничивается элементарным противопоставлением «городской» и «сельской» сфер музицирования, а находит гораздо более тонкие оттенки музыкальной выразительности, вытекающие из образной, эмоциональной, ритмической природы текстов.

Внимание композитора привлекли лирические стихи 1908–1910 годов — периода глубокого духовного кризиса поэта (исключение — романс «Милый друг! Ты юною душою так чиста!», написанный на текст одного из ранних стихотворений). Известная субъективность ощущается и в последовательности романсов в цикле.

В первом — «О доблестях, о подвигах, о славе» — подчеркнута специфическая «романсовая» патетика. Бравурные арпеджио в сопровождении и «трогательные» задержания в мелодии, откровенная «вводнотоновость» автентических кадансов, не без эффектности построенная вокальная партия — все это, казалось бы, прямо заимствовано из арсенала салонных приемов. Но какая-то прямолинейность и обнаженность этих приемов сочетается со смелыми тональными сопоставлениями, нарочитой угловатостью голосоведения, пустотами фактуры, жесткими параллелизмами. Возникает своеобразный колорит, по сути, далекий от салонности и даже мужественный.

Музыкальная интерпретация лирического пейзажа «Утро в Москве» могла бы иметь много общего с есенинской «Березой». Однако композитор, угадав эмоциональный подтекст стихов, отказывается от пейзажной изсбразительности и создает яркую «психологическую акварель». По глубине воплощения светлого чувства, простоте и точности высказывания она принадлежит к наибольшим удачам композитора.

«Милый друг! Ты юною душою так чиста!» — лирическая миниатюра в духе колыбельной. В романсе «Не затем величал я себя паладином» примечателен постепенный «рост» воодушевления. Заключительный же номер — «В ресторане» — пожалуй, несколько излишне изломанный, вычурный и в мелодии и в гармонии; его декламационно-повествовательная вокальная партия развивается на фоне вальсообразного сопровождения.

Десять вокальных произведений на стихи Владимира Маяковского (для баса с сопровождением фортепиано) посвящены автором С. Богатыреву, его учителю, воспитавшему, как известно, целую плеяду современных украинских композиторов. Обращение композитора к поэзии замечательного революционного трибуна уже перестало быть чем-то необычным. Постепенно осваиваются музыкой не только страницы гражданской поэзии Маяковского, но и его лирическое наследие. На Украине одним из первых в этой области выступил Рыбальченко. Поэтому название заглавного произведения «А вы могли бы?» полно особого смысла и звучит своего рода эпиграфом ко всему циклу. Композитор действительно смог воплотить многие своеобразные стихи великого поэта, сделав это так, что они порой кажутся буквально созданными для музыки.

Так, например, совершенно немузыкальная, казалось бы, шутливо ироническая и плакатно броская «Военно-морская любовь» превратилась у Рыбальченко в сочную жанровую картинку. Композитор нашел здесь необычно точные и конкретные образы, рисующие все перипетии этой лубочно-игрушечной, но и одновременно глубоко человечной истории «семейства миноносьева». Тут и «благодушье миноносьино», и острый луч прожектора, впившийся «в спину миноносочки», и ее плач и вой после суматохи боя.

При этом не только «послушно» зафиксированы, но и подчеркнуты ритмические и интонационные особенности стиха Маяковского. В сочетании собственно музыкальной образности с особой декламационно-речевой выразительностью заключается один из

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Ю. Малышев

Воссоздавая облик поэта

Содержание