опере. Сейчас Зюгра Гиреевна — заведующая кафедрой сольного пения, профессор Казанской консерватории. Со свойственным ей энтузиазмом отдает она все силы воспитанию молодых артистов. Творческая эстафета передана в надежные руки: ее приняли известные ныне певицы 3. Хисматуллина, В. Шарипова, Г. Сайфуллина, Р. Билялова. Больших вам творческих достижений, друзья!

Игорь Смирнов:

Вспоминая сегодня многих исполнителей, с которыми мне довелось сотрудничать, я с особенно большой теплотой думаю о Бернаре Кариевой. Нынешнюю примабалерину Ташкентского театра, хорошо известную и в СССР и за рубежом артистку, я знал еще ученицей Узбекского хореографического училища. Несколько лет спустя я увидел Бернару в Москве (она стажировалась в училище при Большом театре) и порадовался ее стремительному профессиональному росту. И вот настал день нашей совместной работы над балетом Л. Лапутипа «Маскарад».

Маргарита Демина в обозрении «Веселая история»

Партия Нины — первая большая самостоятельная роль Бернары — не имела еще никаких традиций исполнения. Все зависело от нее самой — от ее таланта, от глубины проникновения в замысел. Припоминаю, как в начале репетиции молодая танцовщица нередко разражалась слезами и даже... умоляла освободить ее от партии, вывести из спектакля. Но уже тогда верилось в победу Бернары, и она победила. «Маскарад» был показан в столице на Декаде узбекского искусства и литературы. Все спектакли в Москве она станцевала с большим успехом. Среди актерских работ пресса прежде всего отмечала великолепное, тонко лирическое воплощение роли Нины.

Сейчас Карцева — исполнительница широкого репертуара. Тут и балеты на музыку советских композиторов, и классика — от «Жизели» и «Шопенианы» до «Лебединого озера», и прелестно, с удивительной мягкостью и тактом исполняемые национальные танцы Узбекистана, и главная партия в узбекском балете «Семург», недавно показанном на сцене Кремлевского Дворца съездов. Сегодня мне хочется пожелать Бернаре новых побед, новых радостей в жизни и на сцене!..

Петр Аболимов:

Поздравляю с днем 8-е Марта всех женщин, выступавших на «главной» сцене Москвы, и шлю искренние пожелания новых интересных работ солистке Пермской оперы Светлане Данилюк, тронувшей слушателей своей яркой эмоциональностью, и артистке Одесского театра музыкальной комедии Маргарите Деминой, чей жизнерадостный талант и высокое мастерство доставили столько радостных минут зрителям Кремлевского Дворца съездов.

*

В Сочи выстроен новый учебный корпус для местной детской музыкальной школы (архитектор — Е. Сердюков). В просторном здании удобно разме стились сорок учебных классов, два репетиционных зала, студия звукозаписи и библиотека. Стены, двери, потолки сделаны из особых материалов, способствующих звуковой изоляции. Мягко рассеивают свет солнцезащитные решетки из разноцветного шифера. В классах и служебных помещениях — красивая современная мебель, хорошие инструменты. К услугам учащихся и педагогов двадцать новых пианино «Кубань» и три концертных рояля «Эстония».

Сочинская детвора радостно отпраздновала новоселье. А рядом с первым корпусом уже растет второй. В нем будет Центральный вестибюль, зимний сад, летняя площадка с амфитеатром, буфет. Стеклянная галерея соединит учебный корпус с концертным залом на пятьсот мест. На снимке: новый корпус сочинской школы.

Хранительницы песен

Люба Киле

Амур и зимой остается главной транспортной артерией нанайской земли. Оттогото по течению реки расположились крупные поселения «нгандугу» — русских людей и «нанней». Нанни — «люди земли». Так называют себя нанайцы в отличие от «нгандугу», что значит — «люди неба».

Впрочем, сегодня нанайские села уже не отличишь от русских деревень, привольно раскинувшихся по берегам Амура. В каждом селе — школа, клуб, библиотека. В каждом доме радио, электричество. А кое у кого и телевизор уже наготове, хотя ретрансляционные вышки еще только собираются ставить. Среди нанайцев много врачей, педагогов, инженеров. Есть офицеры и командиры морских кораблей, есть и свои ученые: я познакомился с аспирантами-языковедами Федором Тумали и Николаем Киле, со старшим научным сотрудником Академии наук Сулунгу Оненко; они приезжали в родные места собирать материал для научной работы.

...Ушли в прошлое холодные фанзы, безрадостное голодное житье. Забылись шаманские обряды. А национальные традиции, чудесное народное искусство нанайцев остались. Профессиональных литераторов и музыкантов, правда, немного, а композиторов пока и вовсе нет. Да это неудивительно: маленький нанайский народ (всего около 7 тысяч) до тридцатых годов даже письменности своей не имел...

Но эти семь тысяч давно преодолели вековую отсталость, пережитки патриархального родового уклада. Они великолепно управляются со сложной современной техникой. Им нужна музыка, нужны песни, раскрывающие их современные интересы и стремления.

И вот, почти на глазах нынешнего поколения, начинается любопытный процесс зарождения нанайской советской музыки. Появляются энтузиасты — хранители и созидатели народной музыки. Они любовно собирают фольклор и на основе его слагают новые песни. Иногда это учителя, библиотекари и клубные работники, но чаще — простые рыбаки и полеводы. Как правило, женщины. Среди односельчан они пользуются большим авторитетом, даром что люди преимущественно молодые.

В старинном селении Болонь я познакомился с колхозницей Любой Киле. Активная участница и организатор самодеятельности, она известна всему Нанайскому району. Коллектив, которым руководит Люба, не раз занимал первые места на национальных праздниках. А победителей в своеобразном соревновании песен нанайцы ценят ничуть не меньше, чем чемпионов по знаменитой национальной борьбе или по гребле на быстрых лодках-оморочках...

У Любы записал я чудесную песню:

«Отец и мать меня богатому шаману отдают. Плачу я. Не хочу я быть его женой. В тайгу иду. Друг сердечный! Знаешь ли, меня шаману отдают... Где-то по тайге ты бродишь. Слышишь ли меня, мой голос слышен ли? Только на тебя мои надежды!»

Плавно льется высокий, чистый голос.

Старухи (во время записи в клубе всегда хватает зрителей!) отворачиваются, украдкой вытирают слезы. «Старая песня, да, — говорят они, — все правда. Так мы жили. И девушка такая была, давно, однако даже самые старые старики не помнят, но была. Пусть твой магнитофон хорошо записывает, это правдивая песня...»

Вместе с другими девушками из Болонн Люба Киле и сама складывает тексты и музыку новых песен, для которых не подберешь старый, бытующий в народе мотив. Такова, например, песня «Бо очинкан» — «Мы, молодежь Севера». Причудливо, но органично сочетаются в ней нанайские попевки с интонациями советских песен, очень любимых нанайцами:

«Мы, молодежь Севера, песни хором поем, благодарим партию, с ней в ногу шагаем. Вместе с нами отцы и матери шагают, с нами вместе весь Север цветет».

Девушки из Болони поют эту песню в три голоса. Знаменательный факт: в нанайский фольклор проникает многоголосие...

...Еду в Лидогу. Тут живет мой друг Георгий Бельды — линейный монтер конторы связи. Как все нанайцы, он рыбак и охотник.

Георгия уважают в народе за силу — недаром он чемпион по нанайской борьбе! — и за необыкновенный талант рассказчика. Он сам с огромным успехом читает по-нанайски свои рассказы (они печатаются также и на русском языке). Но последнее время Георгий под влиянием жены

Анна Бельды

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Хранительницы песен

Люба Киле

Анна Бельды

Содержание