Выпуск № 2 (291) | 1963 - страница 39

противоречивое впечатление игра венгра Ласло Котэ, а также исполнение американки Анни Амброз. Это была самая молодая участница конкурса (16 лет), обладающая бесспорно ярким дарованием. К сожалению, порой создавалось впечатление, что она играет, не понимая толком того, что играет. Амброз может вырасти в хорошую скрипачку, но для этого она должна попасть в руки настоящего педагога.

Жюри решило допустить ко второму туру возможно большее количество скрипачей, чтобы они могли показать себя в сложной программе этого этапа соревнования, позволяющей более полно оценить их исполнительское искусство. Поэтому на первом туре отсеялось только трое, и среди них один из американских скрипачей Аллен Кокс. Его выступление попросту показало, как нельзя обращаться со скрипкой! Было ясно, что он попал на конкурс случайно, на свой страх и риск. По единогласному решению жюри Кокса сразу же исключили из числа соревнующихся.

Программа второго тура включала исполнение одной из старинных сонат (Тартини, Джеминиани, Локателли или других авторов), первой части одного из концертов Венявского и одного из «Мифов» Шимановского. Какой именно из трех «Мифов» должен играть каждый участник, решила жеребьевка, проведенная перед началом конкурса. Кроме того, в программу второго тура входило современное произведение по выбору исполнителя — желательно композитора той страны, которую представляет скрипач.

Нас, советских музыкантов, очень порадовал интерес, который проявили многие члены жюри и публика к Прелюдиям Шостаковича в обработке Д. Цыганова (их исполнял М. Русин) и к «Пяти мелодиям» Прокофьева (в исполнении И. Петросян и А. Аренкова).

На третий тур, как и было предусмотрено условиями конкурса, прошло двенадцать скрипачей. Им предстояло исполнять Первый или Второй концерт Шимановского и вторую и третью части Ре-минорного или Фа диез-минорного концертов Венявского, то есть «доиграть» на этот раз с оркестром тот концерт, первую часть которого они играли во втором туре.

Интересно, что из двенадцати скрипачей десять выбрали Первый концерт Шимановского. И не удивительно. Этот одночастный концерт-поэма очень интересен по форме, исключительно красив, поэтичен и дает артисту возможность проявить себя. Мы десять раз слушали эту восхитительную музыку, и она не теряла своей свежести. Теперь мне самому хочется выучить и исполнить этот концерт.

Включение произведений Шимановского в программу Познаньского конкурса — очень радостное явление. Большому успеху третьего тура очень помог оркестр Познаньской филармонии, игравший под управлением двух выдающихся польских мастеров: своего главного дирижера Роберта Сатановского и главного дирижера вроцлавской оперы Казимира Вилкомирского (советские любители музыки знают его как виолончелиста и члена жюри Второго международного конкурса им. Чайковского).

Оценка игры исполнителей на конкурсе производилась по 25-балльной системе. После окончания третьего тура, в ночь с 17 на 18 ноября, техническая комиссия подсчитала баллы, полученные скрипачами на этом туре, сложила средние показатели по всем турам — и к утру картина была ясна. Конкурсную таблицу возглавила группа все тех же «лидеров» — Трегер, Крыса, Якович и Петросян.

Первую премию получил американец Чарльз Трегер. Ему 27 лет, он имеет большой концертный опыт и разнообразный репертуар. Занимался Трегер в основном у Ивана Галамяна и Уильяма Кролля. У нового лауреата прекрасная техника и широкая масштабность исполнения, особенно выигрывающая при игре с оркестром. Он артист, уже «обстрелянный» на эстраде, нравится публике и производит впечатление уже сложившегося исполнителя. Но меня настораживает в нем какая-то уравновешенность. Мне кажется, что он уже достиг своего «потолка». По крайней мере я не ощущаю в нем черт, обещающих в дальнейшем исканий и взлетов, позволяющих ожидать превращения этого талантливого скрипача в оригинального, смелого интерпретатора.

Получивший вторую премию двадцатилетний Олег Крыса (студент второго курса Московской консерватории по классу Д. Ойстраха), напротив, производит впечатление артиста с большим будущим. Он и сейчас обладает полной виртуозной свободой, благородством стиля. Восторг вызвало его исполнение Фа диез-минорного концерта и Каприсов Венявского. Замечательно сыграл он на втором туре третью и четвертую части Сонаты фа минор Прокофьева.

Немного нарушая порядок, скажу несколько слов и о другом советском лауреате (студентке пятого курса Московской консерватории, также ученице Д. Ойстраха), Изабелле Петросян, получившей четвертую премию. Ее яркое дарование сразу заинтересовало и жюри и публику. Пожалуй, технике Петросян еще недостает окончательной шлифовки. Но она обладает драгоцен-

ным даром творческой смелости, игра ее глубоко проникновенна и образна, она убеждает своей интерпретацией. Если она будет планомерно и напряженно работать над развитием техники, если концертный опыт поможет ей преодолеть некоторую неровность игры, Изабелла Петросян может вырасти в исключительно интересную артистку. Она уже сейчас буквально покорила весь зал Концертом Шимановского. «Лучший Шимановский», — таково было общее мнение. «Выдающийся талант»,— говорили члены жюри.

Третье место в конкурсной таблице занял 23-летний поляк Криштоф Якович, ученик Вронского. Это несомненно очень одаренный скрипач, тоже находящийся еще в стадии развития. Он привлек симпатии слушателей приятной, теплой интерпретацией ряда произведений и особенно хорошо сыграл в третьем туре концерты Венявского и Шимановского.

Пятую премию поделили между собой Мирослав Русин (окончил Московскую консерваторию по классу Д. Цыганова) и юная американка Анни Амброз, о которой мы уже говорили. Русин — серьезный музыкант с отличным вкусом и солидной техникой, в его игре гармонически слиты все компоненты скрипичного мастерства. Особенно удачно он выступил на первом и третьем турах. В периоде становления — 22-летний польский скрипач Томаш Михалак (ученик Дубиской), получивший шестую премию. Он талантлив и обладает всеми задатками для дальнейшего роста.

Так как по регламенту конкурса намечено было наградить двенадцать человек, а премии вместо предполагаемых шести получили семеро, то выдали не шесть, а пять дипломов: Александру Аренкову (СССР, ученик Д. Ойстраха), Антуану Гуларду (Франция, ученик Фурнье), Эвелио Тиелесу (кубинец, студент Московской консерватории, ученик Д. Ойстраха) и двум польским скрипачам — Анджею Сиви (ученик Вронского) и Ядвиге Калишевской (ученице Статкевича).

Дебют в качестве члена жюри дал мне множество новых и интересных впечатлений, вызвал мысли и сомнения, которыми хочется поделиться с читателями.

Основная цель международных музыкальных конкурсов, по общему мнению, заключается в выдвижении наиболее крупных молодых талантов, в привлечении к ним внимания.

Но исполнители, выходящие на конкурсах в первые ряды соревнующихся, обычно довольно явственно делятся на два «вида»: музыкантов вполне «готовых», завершенных и людей исключительного таланта, но еще не окончательно сформировавшихся. Что же важнее сделать на конкурсе для развития музыкальной культуры: установить факт благополучной и уравновешенной, застрахованной от ошибок зрелости или подсмотреть яркий талант, помочь ему в его восхождении, отворить дверь в будущее, простив, может быть, некоторые «ошибки молодости»?

Я придерживаюсь той точки зрения, которая восторжествовала на Втором конкурсе им. Чайковского, когда жюри, выдвинув на одно из двух первых мест Джона Огдона, поощрило этим яркую артистическую личность.

Мне думается, что формальный арифметический подсчет баллов как единственный критерий для составления «конкурсной таблицы» не выдерживает критики. Он должен быть дополнен и по мере надобности исправлен открытым и откровенным обсуждением. Думаю, что такая процедура обеспечила бы и большую объективность, которая, как я заметил на этом конкурсе, порой отсутствовала у. некоторых членов жюри при выставлении баллов.

Этот наболевший вопрос конкурсной процедуры нашел отражение и в интересном заключительном слове председателя жюри Гужинского, сказавшего, что «замкнутость» окончательной оценки игры конкурсантов одной цифрой ставит членов жюри в тяжелое положение.

Важная проблема — подготовка и отбор молодых артистов на международные конкурсы. Правильно ли мы делаем, посылая на такие трудные соревнования молодежь, часто не имеющую концертного опыта и в особенности опыта игры с оркестром? На основании личных «исполнительских» наблюдений я могу сказать, что очень многие качества игры формируются непосредственно на концертной эстраде. Никакие классы, никакие репетиции не могут. дать всего того, что дает концертная практика. Особенно это относится к игре с оркестром, а она очень важна: третий тур на конкурсе многое решает.

Пусть не считают, что я себе противоречу — только что ратовал за выдвижение на конкурсах «восходящих» талантов, а теперь требую лучшей шлифовки. Но речь идет о совсем разных видах «закругленности».

У меня создалось также впечатление, что мы слишком часто выступаем на международных конкурсах. Не следует ли применить и в этой области мудрый ленинский принцип: лучше меньше, да лучше? Хорошо бы объявить «конкурсный антракт»! За время такой передышкц успели бы подрасти и приобрести необходимую закалку молодые таланты.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание