Выпуск № 6 (283) | 1962 - страница 5

По-своему, исходя из особенностей близкой ему национальной вокальной речи, решает проблему мелодического обновления оперы Назиб Жиганов. Это помогло ему создать живой образ Мусы Джалиля — советского поэта-патриота.

Говоря о новых чертах нашего оперного искусства, нельзя не отметить заметно проявившееся в последнее время тяготение композиторов к форме монодрамы. Эта тенденция, несомненно, во многом связана со стремлением композиторов глубже вглядеться в душевный мир нашего современника, крупно и рельефно показать новые черты его характера.

К сожалению, мы слабо разрабатываем монументальный жанр народной драмы, который всегда был ведущим в нашей оперной классике. Кроме таких значительных опер, как «Арсенал» Г. Майбороды, «Орлиная крепость» А. Бабаева, а также недавно написанной оперы «Октябрь» В. Мурадели, мы за последние годы что-то не встречаемся с новыми произведениями этого жанра на современные темы и темы революционной истории. А ведь сколько явлений современности и в нашей действительности, и за рубежом, например, в огромном подъеме национально-освободительного движения народов Африки, Азии, Латинской Америки могли бы послужить основой для создания народно-героической оперы! Как же мы можем отказываться от жанра, призванного воплощать героический эпос народной жизни!

Несмотря на отдельные удачные образцы, к которым я бы отнес, например, оперы «Проделки Майсары» С. Юдакова, «Знатный жених» С. Урбаха, еще слабо развивается жанр комической оперы. Не ищут композиторы новых форм: кино-, теле-, радиооперы, но, видимо, и кино, и телевидение, и радио плохо стимулируют работу композиторов в этих формах. Где уж ждать кинооперу, когда даже стали забываться замечательные традиции советской музыкальной кинокомедии, завоевавшей такое признание народа.

Все эти задачи требуют от композиторов не только инициативы и фантазии, но и разностороннего мастерства. Надо сказать, что слабой стороной многих опер является несовершенство их драматургии. В большой степени это связано с недостатками либретто, в чем повинны и авторы-либреттисты. Но не только они. Мне кажется, что в понятие мастерства оперного композитора должно обязательно входить ясное понимание драматургии этого жанра, умение ставить необходимые требования перед либреттистами. Уместно сказать также, что иной раз мы встречаемся с весьма печальными фактами профессиональной небрежности, отсутствия подлинной творческой ответственности в решении большой, важной темы. Так случилось, например, с оперой И. Дзержинского «Судьба человека». Наша общественность особенно близко приняла это к сердцу, потому что Дзержинский — по-настоящему талантливый композитор. И только его нетребовательность к себе привела к тому, что он сдал в разные театры «полуфабрикат», предоставив каждому из театров право распоряжаться им по своему вкусу и разумению.

Несмотря на многие недостатки, мы вправе утверждать, и это исторический факт, что советская опера есть, советская опера существует. Каждый год мы являемся свидетелями новых оперных постановок, привлекающих внимание общественности. Так, значительным событием нашей музыкальной жизни стали недавние премьеры в Грузии опер «Миндия» О. Тактакишвили и «Десница великого мастера» Ш. Мшвелидзе.

Некоторые оперы уже отмечают свои сценические юбилеи. В прошлом году исполнилось десять лет успешной театральной жизни оперы Д. Кабалевского «Семья Тараса». В будущем году будут праздновать свое десятилетие «Декабристы» Ю. Шапорина. В этом году исполнится пять лет со дня сценического рождения оперы В. Шебалина «Укрощение строптивой» — кстати сказать, первой русской оперы на шекспировский сюжет. Многолетнюю сценическую жизнь имеют оперы «Севиль» Ф. Амирова в Азербайджане, «Грозован» Д. Гершфельда в Молдавии.

Оперы Прокофьева, Шапорина, Кабалевского, Шебалина, Жиганова, Спадавеккиа, Мейтуса, Молчанова и других советских композиторов с успехом идут во многих театрах зарубежных стран. Готовится к постановке в Канаде опера К. Данькевича «Назар Стодоля».

Отрадно, что все больше молодых талантливых композиторов уже успешно по-

работавших в области песни и романса, в области симфонической музыки, обращаются к оперному творчеству. Это вселяет в нас радостные надежды.

За прошедшее пятилетие умножились достижения балетного творчества советских композиторов. К созданным ранее замечательным балетам Глиэра, Прокофьева, Хачатуряна, Асафьева прибавились новые талантливые произведения, в которых плодотворно развивались традиции советской балетной классики: здесь и поставленный на сценах крупнейших театров страны замечательный балет А. Хачатуряна «Спартак», и новый шекспировский балет «Отелло» А. Мачавариани, «Жанна д’Арк» Н. Пейко, «Легенда о любви» А. Меликова, и балет, своеобразно претворяющий современную тему, — «Берег надежды» А. Петрова.

Но, быть может, наиболее характерной для процессов, происходящих в советской музыке, является хореографическая трагедия К. Караева «Тропою грома», в которой с большой художественной силой, гражданской страстностью воплощена тема борьбы колониальных народов за свое освобождение. Разве можно забыть кульминационную сцену — торжественно грозное шествие восставшего народа в финале балета? Вот пример того, как активно преображает художник-новатор фольклорный материал, подчиняя его задаче глубоко реалистического раскрытия одной из наиболее острых политических тем современности.

Шире, многостороннее становится содержание советского симфонизма. Надо сказать, что его достижения сыграли немаловажную роль в развитии наших музыкально-драматических жанров. В свою очередь симфонизм, обогащая другие музыкальные жанры, берет многое от них, обретая конкретную образность, современность интонационного строя. Историческим примером такого плодотворного взаимодействия жанров может служить тесная связь, существующая между оперным, балетным, симфоническим, романсным творчеством Чайковского. Это и обеспечило в конечном счете широчайшую популярность симфонической музыки нашего великого классика. Советская музыка в своем развитии неуклонно преодолевала стилистическую обособленность жанров. Достаточно известна тесная взаимосвязь между театральной, симфонической и песенной музыкой в творчестве С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Д. Кабалевского, Э. Каппа, Кара Караева, А. Баланчивадзе и многих других композиторов. Конкретная образность характерна для симфонического творчества Д. Шостаковича. С особой яркостью это свойство его таланта выразилось в Одиннадцатой и Двенадцатой симфониях — грандиозных музыкальных фресках, посвященных двум русским революциям — 1905 и 1917 годов.

Пожалуй, никогда еще в музыкальной литературе не звучали с такой силой симфонического обобщения подлинные революционные песни народа, как в Одиннадцатой симфонии Д. Шостаковича. Смело и глубоко органически развитые, эти песни стали основой драматургического развития; будучи нерасторжимо связаны со всей тканью произведения, они звучат и как голос народа, и как индивидуальные темы самого автора.

Наша общественность горячо приняла Двенадцатую симфонию Д. Шостаковича, посвященную Владимиру Ильичу Ленину. Большая революционная тема симфонии раскрыта в мужественных, человечных образах. Глубоко впечатляет целеустремленность музыки этого произведения, ее публицистический пафос.

В последние годы появилось немало симфоний, созданных авторами разных поколений. Это Первая симфония Алексея Николаева — произведение необычайно светлое, привлекающее молодостью чувств и душевным здоровьем, произведение, в котором нет ничего от оригинальничания и в то же время много оригинального, яркого; оптимистическая устремленность, ясность, пластичность музыкальных образов свойственны Четвертой симфонии М. Вайнберга и Симфонии для струнных с литаврами Э. Мирзояна.

Есть во всех этих произведениях нечто общее, символизирующее собой новое в развитии советского симфонизма. Давно ли мы слушали написанные молодыми авторами симфонии, однотипные по сумрачному колориту, ложно глубокомысленные, проникнутые уныло-трагедийными эмоциями? Насколько же богаче, общительнее новые симфонии, в которых чутко переда-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание