крайне сух и по существу даже не ставит своей задачей раскрывать индивидуальное своеобразие и художественную красоту музыки, мы уже упоминали. Но, быть может, не всем известно, что порой этому учебнику недостает и самой простой логики. Откроем страницу 93 — начало главы «Простая трехчастная форма». Первый же абзац, дающий определение формы, безоговорочно утверждает, что эта форма построена «на изложении и развитии одной темы» и, далее, разъясняет, что первая часть — «период, излагающий тему, вторая (средняя) часть развивает тему, а третья часть завершает развитие». Итак, одна тема. А буквально на следующей странице (94) о той же самой форме сообщается, что она может быть: «1) с разработочной средней частью (развивающей тему первой части) и 2) с контрастирующей средней частью (т. е. построенной на новой теме)». Значит, в явном противоречии с первоначальным определением признается возможность двух тем.

Несколько слов об «Учебнике полифонии» С. Скребкова. О нем в журнале «Советская книга» был напечатан весьма критический отзыв А. Б. Гольденвейзера. Рецензент, в частности, справедливо возражал против того, что первая половина учебника (более ста страниц, 135 нотных примеров) построена не на образцах, заимствованных из музыкальных произведений, а на примерах учебно-схематического характера...

Ограничимся сказанным. Нам кажется, этого достаточно, чтобы прийти к убеждению: настойчивые требования связывать теоретические работы и учебные дисциплины с жизнью, с реальным звучанием живой музыки, с вопросами исполнительства и т. д. адресуются С. Скребковым только другим, себя же самого он освобождает даже от требований куда более скромных.

Мы не собираемся отрицать известных заслуг заведующего кафедрой теории Московской консерватории С. Скребкова. Это опытный педагог-практик, чья многолетняя работа приносит пользу учащимся. Есть у него и собственно научные достижения. Так, 22 года назад С. Скребков опубликовал дельное пособие «Полифонический анализ». Конкретный характер носила и его работа о творчестве Д. Бортнянского, не лишенная живого познавательного интереса. Но, к сожалению, его печатные труды примерно в последние 10–15 лет лишены, как мы видим, подлинной глубины.

Есть и другая — этическая — сторона вопроса. В любой области научно-творческой деятельности каждый, разумеется, волен критиковать своего товарища по работе, и совсем не обязательно при этом, чтобы сам критикующий решил все те проблемы, рассмотрение которых его не устраивает в деятельности его коллег. И все же эффективность критики (особенно со стороны руководителя — заведующего кафедрой) во многом зависит от научного авторитета критикующего, от его способности подкрепить свои пожелания личным примером.

Мы — за острую и смелую критику, за развертывание подлинной творческой дискуссии, в результате которой повышается общий уровень научной теоретической мысли, по-новому решаются актуальные проблемы советского музыкального творчества. Принципиальность суждений, полная мера этической и научной ответственности каждого за свое печатное и устное слово, неизменное ощущение товарищеской солидарности в общей работе — вот качества, без которых невозможна такая дискуссия.

Д. Шостакович,
Г. Литинский,
М. Сабинина,
Р. Леденев

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Е. ГРОШЕВА

«Укрощение строптивой в Большом театре»

К пятилетию премьеры

Кто-то из критиков однажды сказал, что «Укрощение строптивой» Шебалина не ставит и не решает новаторских задач. Вряд ли с этим можно согласиться. Подобные мнения отражают еще бытующее в нашей среде понимание новаторства лишь как открытия в области формальных средств выразительности. Но долго ли мы будем забывать о том, что подлинное новаторство — это прежде всего открытие новых художественных идей, новых концепций? Не потому ли когда-то критика отказывала в новаторстве даже таким гигантам оперного искусства, как Чайковский и Верди? Да, она не изобретали неслыханных гармоний, не писали широковещательных манифестов, но в своих драматургических образах и концепциях с предельной мощью выразили то, что волновало их современников, создали театр своей эпохи.

Опера Шебалина — плоть от плоти нашей культуры. В то время как американские бизнесмены от искусства избрали бессмертную комедию Шекспира как средство для рекламы «джаза и американского образа жизни», советский композитор прочел ее как гимн всепобеждающей любви. В то время как в комедии — даже на ее родине — обычно выдвигалось на первый план начало грубой мужской силы, своим физическим превосходством усмиряющей женское непокорство, советский оперный театр сумел показать поэтическую красоту самобытных и цельных человеческих характеров, равных в своих чувствах:

Там, где любви сияет свет,
Владыки и рабыни нет!

Эту фразу из любовного признания Петруччио и финале оперы можно было бы поставить эпиграфом ко всему произведению Шебалина. Она выражает его ведущую поэтическую идею. И не только по замыслу — все движение музыкальной драматургии оперы ведет к утверждению этой мысли.

А драматургия оперы на редкость цельна и логична. Конечно, во многом композитору помог Шекспир. Но понадобились большой вкус, такт, знание законов оперной сцены от авторов музыки и либретто (А. Гозенпуд), чтобы верно прочесть поэтический подтекст комедии, отказаться от многих соблазнительных деталей пьесы и дать свободное воплощение в музыке «широких и вольных шекспировских характеров» (Пушкин). Композитор создал ясную, прозрачную, изящную партитуру, в которой светлый юмор и лирическая красота мелодических образов сочетаются с мудрой простотой и продуманностью драматургического замысла. Великолепно найден Шебалиным органичный сплав округлых мелодических форм (ариозных и ансамблевых) с динамическим развитием «сквозного» действия. А это — одна из самых важных проблем драматургии советской оперы. Как часто еще композиторы не умеют найти движение внутри мелодических форм и

_________

Статья написана для сборника «Большой театр СССР», подготавливаемого издательством «Советский композитор»

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Д. Шостакович, Г. Литинский, М. Сабинина, Р. Леденев

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Е. ГРОШЕВА

«Укрощение строптивой в Большом театре»

Содержание

Д. Шостакович,
Г. Литинский,
М. Сабинина,
Р. Леденев