Выпуск № 5 (282) | 1962 - страница 65

Аккомпанемент может помогать, но может и мешать восприятию главного. Об этом следует очень энергично напомнить режиссерам, ведущим телепередачи концертов.

Как часто, слушая их, хочется с досадой крикнуть режиссеру, заставляющему объектив камеры беспрестанно «перебегать» с места на место, и операторам, выискивающим наиболее «эффектный» ракурс показа: да не суетитесь вы, пожалуйста, не мешайте! Поверьте, нам интересно и без этого!

И режиссер, и оператор, сами того не желая, оказываются в таких случаях в положении скучающего слушателя, который вертит головой во все стороны, разглядывая то лица соседей, то литавриста, «считающего паузы».

Мне думается, что такая манере «подачи» концерта в значительной степени объясняется механическим перенесением в телевидение приемов киноискусства.

Известно, что внимание кинозрителя утомляется, если кадр слишком продолжителен. Смена кадров, сопоставление, монтаж их — одно из сильнейших художественно-выразительных средств кинофильма. Однако достаточно сравнить телепередачу с эпизодом кинофильма, показывающим какое-либо концертное выступление, чтобы понять их принципиальное различие. Во-первых, в кинофильме мы имеем дело с фрагментом, кроме того, нас интересуют не только музыка, но и сюжет, фабула; музыканты, равно как и слушатели, для нас участники действия; нам нужно знать, какое впечатление произвел концерт на главных героев фильма и т. д.

А в телепередаче «главный герой» — музыка как таковая.

Ни внешность исполнителя, ни поведение его на эстраде, ни выражение лиц слушателей не имеют для нас существенного значения; нас интересуют музыкальное произведение и его интерпретация. Все остальное, как говорится в таких случаях, — «дело десятое».

Разумеется, не обязательно показывать эстраду только «общим планом». Но ритм смены кадров, содержание их, приемы монтажа и композиция не должны быть случайными, не зависящими от характера музыки. Конечно, смена кадров не всегда должна абсолютно соответствовать граням музыкальной формы, но, когда звучащий на одном дыхании эпизод «иллюстрируется» диким скачком с крупного плана на общий или задумчивое адажио сопровождается нервозными поисками какого-либо зрительного трюка, — это, простите меня, варварство, разрушение искусства, а не его созидание. (Не говоря уже о том, что таким образом игнорируется условность звучания с «одной точки».)

Нередко самое содержание кадра вызывает законную досаду слушателей. Вспомним, к примеру, излюбленный режиссерами показ отдельных слушателей концерта. Не знаю, как у читателя, но у меня он всегда вызывает чувство неловкости: вас как бы приглашают и даже заставляют подглядывать в неплотно занавешенное окно — ведь «герои» этого, кадра и не подозревают, что их в этот момент показывают тысячам зрителей! Непроизвольный жест или выражение лица, на которые мы не обратим внимания в жизни, могут оказаться в этих обстоятельствах смешными, неловкими, некрасивыми. Сколько усталых потягиваний, зевков, застенчивых перешептываний, нежных улыбок попадало при этом на экран, и поспешное переключение аппарата только подчеркивало бестактность и неуместность подобных кадров. Но если даже оператору удается показать безупречно внимательного слушателя,— чем это обогащает наше восприятие музыки?

Конечно, трудно требовать, чтобы режиссер передачи сам был музыкантом. Но знать инструментовку вообще и партитуру данного сочинения, в частности, хотя бы в самых общих чертах ему нужно. Иначе нередко возникают курьезы. Слушая, например, трансляцию концерта Шеринга из Киева, я был немало удивлен, увидев, что в перерыве между первой и второй частями концерта Бетховена объектив аппарата старательно нацелен на фаготистов: ведь известно, что вторую часть начинают отнюдь не фаготы, а засурдиненные струнные... Музыка зазвучала; тем не менее режиссер с упорством, достойным лучшего применения, долго заставлял нас рассматривать почему-то заинтересовавшие его инструменты.

Таких примеров можно привести множество: музыкальные передачи ведут иной раз способные и талантливые, но далекие от музыки и — увы! — равнодушные к ней люди¹. Нормально ли это?

Несколько слов о «крупном плане».

Музыкант-исполнитель не актер, его мимика непроизвольна, а жест определяется в основном технической целесообразностью. Движения инструменталиста могут быть красивыми и вырази-

_________

¹ Вот доподлинный разговор режиссера с оператором во время одной из передач. Режиссер (по телефону): «Дай валторны, быстро дай валторны (объектив растерянно мечется по всему оркестру). Не то, не то — валторны! Знаешь, похожи на пирожки такие (!)... Да нет, не то... Не надо — опоздали!»

тельными в той мере, в какой красивы и совершенны движения любого мастера, легко и виртуозно выполняющего свою работу. Более того, концертант все время помнит, что на него смотрят сотни тысяч людей, но тем не менее (мы вынуждены это повторить) сфера его искусства — звук, а не зримый образ. Сравним хотя бы жест дирижера с движением рук балетного артиста, чтобы понять, насколько они различны по своей природе.

Поэтому показ крупным планом лица играющего солиста требует большой чуткости и художественного такта. Здесь, безусловно, неизбежна свободная импровизация режиссера и оператора.

Большое распространение в последнее время получила в телепередачах «двойная экспозиция» — совмещение на экране двух изображений, полученных с различных точек съемки. Этот прием, вполне уместный в кинофильме, в телевидении очень часто приобретает искусственный, нарочитый характер, превращается в формальный трюк, никак не связанный с музыкой. Даже такое, казалась бы, безобидное средство, как «наплыв», и то производит фальшивое впечатление: когда сквозь изображение лица играющего начинают проступать очертания арфы, или тромбона, или всего оркестра в целом (причем делается это с томительной неторопливостью), то вам становится как-то не по себе....

Следует ли из всего сказанного, что телепередача концерта должна сводиться к комбинированию двух-трех кадров?

Нет, конечно, нет!

Но пусть режиссер, ведущий передачу, не стремится развлекать (это ведь только отвлекает нас!). Пусть он ощущает себя соучастником выступающих музыкантов и, как и они, видит свою основную цель в наиболее полном и глубоком, раскрытии музыкальных образов.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание