— Два-три высококвалифицированных столичных оркестра. Интересы сотен массовых периферийных ансамблей, насчитывающих по 10–12 оркестрантов, по-прежнему игнорируются. Ставка на парадные столичные эстрады, сложность и пышность оркестровки, забвение интересов подлинно массовых малых оркестров типичны для большинства авторов. Даже высоко оцененные и весьма талантливые концертные пьесы Будашкина для русских народных оркестров оказываются недоступными большинству периферийных коллективов.

Другая опасная крайность в области популярного инструментального жанра — низкопробный вкус, «легкость», переходящая в банальность и дешевку, бездумное повторение задов буржуазной бульварно-шантанной музыки. Художественные критерии в этой области крайне шатки: то, что считалось бы недопустимым в смежных жанрах — в песне, марше или оперетте, почему-то оказывается вполне приемлемым в «развлекательных» оркестровых пьесах. Некоторые известные композиторы-песенники, выработавшие в области песни свой стиль и определенную художественную требовательность к себе, явно теряют эти качества, обращаясь к инструментальному жанру. Красноречивый пример этому — «Концертный галопад» К. Листова в духе развязного канкана или некоторые танцевальные пьесы В. Кручинина, выдержанные в откровенном салонно-ресторанном стиле.

Почти никто из композиторов-профессионалов не занимается у нас созданием новых, мелодичных и красивых пьес для танцев, всецело отдав эту область музыки на откуп сочинителям-ремесленникам (так создаются многочисленные пьесы Тихонова, Ключинского, Ходорковского, Родина, представляющие собой копии с третьеразрядной танцевальной музыки Запада). Эта продукция часто исполняется по радио, в большом количестве записывается на грампластинки, но никогда и нигде не подвергается строгому общественному обсуждению.

Почему Секция массовых жанров ССК, так сурово критикующая у себя каждую новую массовую песню, почти никогда не обсуждает новых инструментальных пьес?

Пора покончить с барски-равнодушным отношением к музыкальным запросам масс. Союз композиторов должен, наконец, добиться решительного сдвига в области популярной инструментальной музыки. Здесь нужны высокая требовательность и настоящая творческая выдумка. Так же, как и в любом другом жанре, здесь необходимы поиски подлинно современного советского стиля, близкого массовому восприятию. Нельзя добиться успеха в этой области, игнорируя богатый опыт народной музыки различных национальностей СССР, ценные интонационные накопления песенного жанра. Все попытки воскресить в легкой музыке дурные кабацкие традиции, открыть доступ пошлости и дешевке должны быть решительно пресечены.

То лучшее, что создано у нас в жанре легкой инструментальной музыки, следует в кратчайший срок издать большими тиражами в доступных массовых аранжировках с тем, чтобы дать, наконец, нужный репертуар периферийным оркестрам.

Мы ждем, что вопросы, поднятые в настоящем номере журнала, будут широко обсуждены в Союзе композиторов, на радио, в Музгизе и Комитете по делам искусств.

В последующих номерах редакция предполагает вернуться к обсуждению затронутых вопросов.

За отличную советскую музыку быта

Г. Крейтнер

У нас часто говорят о серьезных недостатках в области легкой инструментальной музыки. Эта критика вполне основательна. Советские композиторы действительно не могут похвалиться большим количеством хороших! произведений развлекательного жанра, широко популярных в народе. В этой области, к сожалению, сочиняется и исполняется немало музыки посредственной, неспособной доставить слушателям эстетического удовлетворения.

Возникает вопрос: почему же композиторы до сих пор не ответили в должной степени на указания ЦК ВКП(б), требующего в своем Постановлении от 10 февраля 1948 г. создания «популярной музыки для небольших оркестров»?

Иногда полагают, что легкую инструментальную музыку можно писать легко, не задумываясь, не отдавая этому всего мастерства и таланта. В таком подходе нельзя не усмотреть недопустимого пренебрежения к музыке массового развлекательного жанра. Есть авторы, не считающие нужным тщательно шлифовать, оттачивать все детали небольшого произведения, добиваться высокого художественного качества. Они готовы написать за одну-две недели целую сюиту, считая, что при острой нехватке легкой музыки у них примут даже неполноценное произведение. Они смотрят на сочинение развлекательной музыки, как на легкий заработок, как на занятие «между делом». Отсюда и результаты: нет яркой, запоминающейся мелодии, нет выдумки, фантазии, темперамента, блеска и остроумия; вместо подлинного творчества — скучное ремесленничество. Слабое по музыке сочинение иногда бывает облечено в пышный оркестровый наряд, до некоторой степени «маскирую-

щий» невыразительность и бледность содержания (такое впечатление производит, например, сюита В. Юровского «Весенний день»). Попытки компенсировать недостаток вдохновения профессиональным уменьем и опытом не могут принести слушателю творческой радости.

Не все композиторы, сочиняющие легкую инструментальную музыку, вытравили из своего сознания следы растлевающего формализма. Под флагом «свежести» или «оригинальности» встречаются трюкачество, неестественное использование оркестровых тембров, острые, диссонирующие звучания. Такая музыка вместо удовольствия и отдыха способна доставить только раздражение. Примером могла бы служить «Лезгинка» Э. Мирзояна, исполнявшаяся на декабрьском пленуме правления ССК, или «Увертюра» М. Мильмана. А ведь легкую музыку слушает еще более широкий круг людей, чем, например, камерную или симфоническую. Поэтому борьба с малейшими проявлениями формализма здесь должна быть особенно непримиримой.

Некоторые авторы легкой инструментальной музыки относятся безразлично к оркестровому звучанию и ограничивают свою работу лишь сочинением клавира. Хорошо, если клавир попадает в руки опытного инструментатора, имеющего хороший вкус. Попадая же в руки инструментатора-дельца, эта музыка получает пошлую, предельно трафаретную обработку. В таком случае композитор оказывается во власти соавтора. При этом соавтор не только оркеструет пьесу, но и при молчаливом согласии композитора нередко украшает мелодию «джазированным» гармоническим нарядом, портит, искажает ее. В результате реальное звучание пьесы отходит от первоначального замысла автора.

До сих пор у нас отсутствуют ясные эстетические критерии, определяющие особенности советской музыки легкого жанра. Ни один музыковед не сделал попытки обобщить накопленный опыт в этой области, проанализировать конкретные сочинения, объяснить, какой должна быть наша развлекательная музыка. А между тем немало композиторов некритически относится к отбору материала, часто попадает в плен отвратительных штампов зарубежной эстрады. Отсутствие должной взыскательности к себе приводит к слепому копированию чужой, кем-то давным-давно сочиненной схемы, безлико космополитическим оборотам, к перепевам надоевших стандартов. Таковы «Блюз» С. Туликова, некоторые пьесы Б. Тихонова, «Марш» Ключинского.

В прошлом году оркестры Комитета по делам искусств и Всесоюзного радиокомитета не смогли продемонстрировать на пленуме правления ССК ни одной веселой, жизнерадостной увертюры, ни одной программной сюиты, ни одной новой фантазии на темы популярных советских песен, ни одной пьесы, основанной на русском песенном или танцовальном фольклоре.

Это свидетельствует о том, что в 1948 году музыкальные организации не уделяли должного внимания концертной, развлекательной музыке не заботились о развитии ее различных видов и форм, полагаясь на самотек.

В 1949 году положение несколько улучшилось. Радиокомитет имеет несколько специальных оркестров легкой музыки. Среди них выделяется концертный ансамбль, в котором дирижируют А. Стасевич, А. Ковалев, Г. Кац, С. Горчаков. Подбор квалифицированных музыкантов, тщательность отделки, ровность и чистота звучания, блеск и виртуозная легкость исполнения — все это дает основание называть этот ансамбль одним из лучших оркестров легкой музыки в СССР. За последние полгода для этого оркестра писали музыку около 30 композиторов (назовем имена Н. Иванова-Радкевича, М. Вайнберга, Л. Шварца, Ю. Милютина, А. Долуханяна, Е. Жарковского и др.). Свыше 20 новых инструментальных пьес пополнили в последнее время репертуар эстрадного оркестра под управлением В. Кнушевицкого.

С конца 1948 года Комитет по делам искусств начал приобретать концертный репертуар пятидесяти с лишним оркестров и ансамблей Москвы. Репертуар этот составляется из оркестровых переложений массовых песен, новых инструментовок ранее созданных сочинений (например, пьес Дунаевского, Хачатуряна и др.) и новой, специально написанной музыки для малых оркестров.

Перечисленные факты еще не говорят о свершившемся переломе. Комитет по делам искусств и Радиокомитет должны повысить требования к качеству приобретаемых произведений легкой музыки, расширить объем заказов в этом жанре, привлекая большее количество квалифицированных авторов. Всемерную помощь в решении этих задач должен оказать Союз советских композиторов. Необходимо привлекать к обсуждению произведений легкой музыки не только композиторов и музыковедов, но и рядовых слушателей, людей разных профессий. Нужно добиться, чтобы ни одно новое сочинение не проходило мимо общественной критики. Следует всячески стимулировать сочинение легкой музыки в братских республиках СССР, используя в качестве основы для этой музыки плясовые и песенные народные мелодии.

Большинство новых пьес развлекательного жанра рассчитано на очень крупные оркестры и доступно поэтому лишь двум-трем лучшим столичным коллективам. Необходимо создать облегченные оркестровки этих пьес для небольших периферийных ансамблей. Комитет по делам искусств уже предпринял в этом направлении первые шаги. Нам приходилось слышать «Рапсодию» И. Будашкина, «Танец с саблями» А. Хачатуряна и другие пьесы, удовлетворительно переложенные для небольшого состава. Следует придать этой работе еще больший размах, соответствующий репертуарным потребностям малых оркестров.

Важнейшей задачей является издание нового высококачественного репертуара для малых оркестров периферии.

Решить эту проблему можно и путем издания в Музгизе партитур и оркестровых голосов, и путем создания специального прокатного фонда. Однамо Московское отделение Музфонда СССР в своем прокатном Фонде не имеет ни одного из лучших сочинений советской легкой музыки. Отсутствует какой-либо печатный нотный материал и в области музыки для танцев.

О какой же пропаганде может идти речь при отсутствии прокатного фонда, при отсутствии изданных партитур и голосов?