Выпуск № 6 (117) | 1948 - страница 16

фортепиано) и петь, и беседовать, и веселиться, изображая некоторые забавные сценки, и сказывать сказки. И вы чувствуете, смотря по содержанию повествуемого, кто внушил ребенку — теперь вспоминающему свое детство Чайковскому — эти образы: русская нянька, француженка-гувернантка, читая и показывая книжку с картинками, или мать.

Впрочем, незабвенный для Чайковского образ матери сильнее чувствуется в цикле 16 песен для детей (стихи преимущественно А. Н. Плещеева, а также И. 3. Сурикова и К. С. Аксакова), сочиненных через пять лет после фортепианного «Детского альбома», то есть в 1883 году. Но развитие мыслей о детстве, лаконично обнаружившихся в альбоме 1878 года, нашло себе настоящее место и совсем новое углубленное симфоническое развитие в гениальной симфонии детства и детских дум, и детских игр, и детской любви — в музыке балета «Щелкунчик» (1891–1892). Вот три основных этапа обращения Чайковского к образам детства, не считая еще промежуточных эпизодов (вроде миниатюрного марша в 1-й сюите, 1878 год, снов ребенка — четвертая часть 2-й сюиты, 1883 год, детской сцены в первом акте «Пиковой дамы», 1890 год, и т. д.).

Интонационный склад «Детского альбома» — сложный. Чайковский, сочиняя каждую из 24 маленьких пьес, мог вовсе не цитировать сознательно из запасов своей памяти своих давних впечатлений от музыки. Но, конечно, он не мог запретить музыкальному былому хотя бы эпохи Воткинска всплывать в фрагментах мотивов песенок, танцев или музыки окружающего народного быта. Очень важно оценить еще одно обстоятельство. В семье Чайковских была оркестрина, и ее звуки, звучания, а не только репертуар музыки, не могли пройти бесследно. А у инструментов подобного рода были свойства так передавать музыку, что на передаваемом оставался налет механизированности, и интонация подлинника в трактовке оркестрины и тому подобных посредников оставляла надолго в слухе след чего-то на музыке искусственно «прилипшего».

Обычно, когда пишут о раннем возрасте будущего композитора, перечисляют репертуар музыки, действовавшей на память ребенка. Забывают, что ухо музыканта столько же питается тем, что играется, сколько и как, какого качества интонации слышатся. Конечно, в интонации заключается живой смысл произнесения данной музыки, и поэтому люди так заботятся о чистоте строя — основы правдивой «чистой» интонации. Всякие механические инструменты, естественно, механизируют и строй и даже характер ритмики. В сознании композитора это потом отлагается в виде звукообразов «кукольного» ритма, вовсе вне человеческого дыхания движущихся, но как будто совсем живых. Сила детского впечатления от качества интонаций оркестрины оказалась столь упорной, что была переработана в художественные образы и ожила в «Щелкунчике», запечатлевшись на всем стиле музыки всего балета. И в увертюре, и в движениях часового маятника в самом начале 1-го акта, и дальше затем в марше солдатиков, одушевляемом ребячьим задором, в плясках подаренных на елку кукол и потом во 2-м акте, особеннее всего в знаменитой вариации челесты.

Итак, в «Детском альбоме» следы механизированной интонации оркестрины переплетались с музыкой, внушавшейся и няней, и гувернанткой, и шедшей от матери. Рядом впечатления воткинской действительности и следы ее живых музыкально-бытовых проявлений. Наконец, повторяю, Чайковский не пишет музыкой своих воспоминаний, а сочиняет музыку для детей, сообразуясь с тем, что его — подростка — когда-то занимало. Время от времени он от души отдается своей лирике, лирике Чайковского в расцвете сил, и ее элегическая экспрессия, ее свето-тени впитываются в «Детский альбом», повышая эмоциональный тонус музыки.

Сколько вложено жизнеощущений в сказы, и в живые явления, и в мечты, и в картинки музыки 24 лаконичных пьес, одна другой занимательнее и образнее! Понятно, что по обычаям воспитания своей эпохи Чайковский начинает «Альбом» утренней молитвой и кончает поэтическими звуками входившей в быт русской всенощной — вечернего богослужения, слившегося со всей атмосферой сельских вечеров и поэзией тихих закатов, о чем любил вспоминать Чайковский. Созерцательной пьесой «В церкви» он словно замыкает день с его

пестрыми впечатлениями, хотя внутри цикла он не связывает себя распорядком дня.

Вполне естественно, что прогулки и связанные с ними впечатления от природы занимают надлежащее место; но они даны контрастно: в начале альбома «Зимнее утро», словно картина из окна провинциального домика на улицу: вот-вот проснулась жизнь. В конце альбома «Песня жаворонка» — светлая, ясная, лучистая, звенящая в лазури музыка. Дальше игры. Игры и дома, и на воздухе. «В лошадки» — бойкое, изобразительное, солнечное скерцо, задорно мальчишеское, с упрямым «остинатным» ритмом. Для мальчишек же забавный кукольный Марш деревянных солдатиков. Чайковский любил острую и четкую музыкальную резьбу таких маршей и много раз варьировал бодрые интонации и ребячью «задирчивую» поступь. Можно предполагать, что между игрой в лошадки и выступлением деревянных солдатиков произошли какие-то нелады у играющих, и Чайковский вызывает ласковый, примиряющий образ мамы. Этот образ перекликается с нежной лирикой «Сладкой грезы»: ведь так и бывает, что когда под вечер уже клонит ко сну и в этом не хочется сознаться, — непременно нужно, чтобы мама находилась возле и рассказала или спела что-нибудь, обещающее что-то очень приятное!..

Вернемся к утренним и дневным забавам. После марша Чайковский помещает значительный эпизод с куклами, где явно обнаруживается психика женского населения детской или сада. Это лирика скорбная, теневая: «Болезнь куклы», «Похороны куклы». Эпизод рассеяния — искристый, забавно оживленный вальс с ритмическими перебоями и очаровательное изобразительное скерцо: «Новая кукла».

Сколько у Чайковского живой наблюдательности, метких зарисовок и капризной ребячьей ритмики с характерными переходами от печали к радости, от слез к смеху и веселью! В порыве благодарности кинуться маме на шею («Новая кукла») так естественно, когда в восторженных шалостях вальса (даже видно, как ребята, танцуя, оживленно перебивают друг друга, пара сцепляясь с парой) уже забыт был элегический — чуть-чуть и «всамделишный» — похоронный марш («Похороны куклы»).

В центре «Альбома» после лирического интермеццо — по-славянски задушевной «Мазурки» — вновь ощущается жизнь на воздухе. Три русские народные зарисовки. «Русская песня», «Мужик на гармонике играет»: очень свежо, очень смело по простоте, очень живописно (вот действительно музыка русского пленэра!..), «Камаринская» — тут Чайковский, не подражая глинкинской изощренности, наоборот, выдвигает натуральную бытовую интонацию пляса. В этих трех сценках «кукольности» не ощущается, нет и механичности интонаций органчика. Ворвался воздух.

Следующая шаловливая «Полька», затем очень звонкая «Итальянская песенка», за ней милая своей меланхолической мелодией, словно память сердца о далеком былом, «Старинная французская песенка» ¹ и контраст ей — мещанская сентиментальная «Немецкая песенка». Но образы только что посещенной Чайковским (1877–1878) полюбившейся ему Италии вновь возвращают музыку «Альбома» к народным напевам этой, так любящей жизнь на людях, светлой, лучистой страны. «Неаполитанская песенка» насыщена суетливым оживлением итальянских площадей, когда чуть спала жара и население высыпает на воздух.

Итак, за маленькой сюитой из русского быта, ярко изобразительной, Чайковский раскрыл в песнях перед ребятами образы далеких стран: славян, французов, немцев и картины уличного, заражающего солнечной энергией быта чудесной Италии. Очевидно вошла няня: дело к вечеру, а то и к ночи. Пора зазвать в постель и чуть постращать. Тогда звучат оригинальнейшие две пьески: «Нянина сказка» и опять скерцо — «Баба-Яга» — очень редкий и выразительнейший пример фантастики Чайковского.

Известно, что чем сильнее ему не нравился какой-либо жанр музыки, тем удачнее у него получалось сочинение, когда он за этот жанр брался. Так случилось с Трио («Памяти великого художника»), так с восточной музыкой, так

_________

¹Не мелькнул ли здесь в сознании Чайковского дорогой образ детства — его первой гувернантки, француженки Фанни Дюрбах?

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание