его жест, я не уловил ни одной антимузыкальной интонации, ни одного антиритмичного жеста. Пение и пауза, жест и статика, вздох и взгляд — все это вибрировало нестолько в такте музыки, сколько в ее духе. И все было романтично и театрально, бесконечно возвышенно и оптимистично.

* * *

В Мариинском театре Ершов сперва исполнял главным образом лирический репертуар. Но исполнение ролей Собинина, Канио, Самсона и, особенно, Тангейзера заставило дирекцию театра понять, что стихия артиста не Фауст или Ромео, а герои легендарные, былинные, исторические. Отныне они вошли в его плоть и кровь, сделались его второй натурой. Мы уже не мыслим себе Зигфрида или Гришку Кутерьму без Ершова и Ершова без них. Он создал их прототипы для всего театрального мира.

Когда вы, не зная Ершова, встречали его на улице, вас поражал по-юношески горящий, лучистый, вдохновенный взор седеющего человека. Когда вы слушали «Китеж» без Ершова, как бы талантлив ни был его исполнитель, вы не видели подлинного Гришки. Ни в каком другом оперном театре не встретить такого страстотерпца, как ершовский Тангейзер. За долгую жизнь мне не пришлось видеть на сцене такого тонкого дипломата, как ершовский Голицын.

И все это пронизано и озарено музыкой. Потому что если музыки, равной ершовскому образу, нет, — Ершов тускнеет. Правильно критика отмечала, что в «Сказках Гофмана» Ершова было не узнать. Создав коллизии трагедийной драматургии, Оффенбах облек их в музыку стиля «опера-комик». И, скажем мимоходом, даже вышел победителем, ибо его музыка сама по себе очень привлекательна. Но Ершов не мог не думать об историческом Гофмане, когда он стал готовить партию. Вот первая картина «Сказок Гофмана», куплеты о Клейнзаке; в каждом припеве «Клик-клак, таков, таков Клейнзак» слышались отзвуки больших событий. И мечущие молнии глаза, и слава, произносимые с особенным прищелком и треском, и взлеты рук, то манящих то грозящих — все это было многообещающим вступлением к трагедии, но ей решительно негде было развернуться из-за отсутствия музыкальной подосновы...

Репертуар Ершова, диапазон его таланта были таковы, что большинство созданных им образов требует отдельных монографий. Потому что его Финн («Руслан и Людмила») или Берендей («Снегурочка») — это поэмы, Садко — это былина, его Мазаньелло («Фенелла») и Пророк — грандиозные драмы, его Гришка («Китеж»), его Ирод («Саломея»), его Отелло — это большие трагедии.

А ведь Ершов был еще и замечательным концертным исполнителем. Свои концерты он превращал в целые спектакли. Без всякой бутафории артист создавал настоящий театр. Я не стану говорить об исполнении больших оперных отрывков или монтажей в сопровождении симфонического оркестра и при участии других артистов, когда театральность сама по себе как бы витает в воздухе. Вспомним, как пел Ершов «Ковку меча» из вагнеровского «Зигфрида» под фортепианный аккомпанемент М. Бихтера.

Он стоял на эстраде, несколько шире обычного расставив ноги. При каждом «Хой-о-хо» приподымалось правое плечо, откидывалась назад и тут же подавалась вперед голова. И только при последнем возгласе Ершов неожиданно резко, но беззвучно клал раскрытую ладонь на крышку рояля: его гордый жест словно торжествовал победу, ибо меч был выкован!

А его мимика, наклон головы, чуть-чуть прищуренные, устремленные в одну точку глаза, когда он полным страстной истомы голосом повторял последние слова «Восточного романса» А. Глазунова: «Мне слаще мирра и вина». Это был настоящий театр, но без нарочитой театрализации!

Ершов был не только великим артистом, но и выдающимся педагогом сценического искусства. Никогда будни — всегда праздник; никогда холод — всегда огонь; никогда драма без музыки — всегда, в каждом жесте, в каждой интонации музыкальная драма. Уметь слушать музыку и в ней черпать мысль, чувство и, как их результат, сценическое действие — вот в чем была его система воспитания. Во время

войны погибли записи всех уроков Ершова, сделанные О. Усовой. Невознаградимая потеря: несомненно, здесь была идеальная оперная система.

Прав, тысячу раз прав был мой учитель М. Медведев, когда говорил, что «ершовский драматический талант не меньше шаляпинского», что «ни с какими обычными нормами к Ершову не подойдешь» и что «Ершов — это колоссальная, чудовищная сила».

* * *

Молодые вокалисты

Н. Рождественская

С тех пор как международные фестивали молодежи и студентов стали традицией, в Москве каждые два года происходят прослушивания молодых певцов — профессиональных и самодеятельных. Украина, Грузия, Армения, Прибалтика, Урал и далекая Сибирь после тщательного отбора на местных конкурсах, шлют в столицу лучших молодых вокалистов на всесоюзное соревнование.

Весной этого года я побывала в Ленинграде на межобластном смотре вокалистов. Большое впечатление произвели самодеятельные хоровые коллективы. Студенческий хор Университета имени Жданова по стройности звучания, чистоте интонации и тонкости отделки может соперничать с лучшими профессиональными хорами. Очень высока дисциплинированность коллектива. Смотр совпал с временем весенних экзаменов, — горячая пора для студентов. Это не помешало им в полном составе по утрам приходить на репетиции и удачно выступать. Видимо, пение они любят и охотно отдают свое свободное время любимому занятию. Хорошо показали себя Карельский, Вологодский хоры и многие другие. У каждого из них свое творческое лицо, свой стиль, начиная с национальных красочных костюмов.

Порадовали также и солисты. Из них в первую очередь хочется назвать т. Филатову (меццо-сопрано), студентку Ленинградского университета. У нее прекрасные вокальные данные и незаурядное актерское дарование, интересно проявившиеся как в оперном, так и в камерном репертуаре. Беседуя с Филатовой, я спросила, почему она не поступает в консерваторию; молодая певица ответила, что очень любит математику и физику и прежде всего хочет окончить университет, а потом уже посвятить себя музыке. Бас т. Дмитриев из Мурманской области. Он пароходный механик, занимается в музыкальном кружке только во время стоянки его парохода в Мурманске. Несомненно, это очень одаренный человек; за короткое время он успел разучить значительный репертуар и пел очень удачно. С чудесным обаянием исполнила ариозо Снегурочки совсем юная участница смотра — семнадцатилетняя т. Дука из Вологодской области.

Не случайно начала я свои заметки с характеристики самодеятельных певцов. Меня поразили их достижения. В кружках самодеятельности выявляются все новые таланты, которыми так богата наша Родина. Жюри отметило, что надо оказать поддержку наиболее одаренным из них.

Значительно бледнее прошли на ленинградском смотре певцы-профессионалы, хотя некоторые из них были рекомендованы для участия на всесоюзном конкурсе.

Жюри Всесоюзного конкурса под председательством В. Барсовой прослушало около ста пятидесяти вокалистов в первом туре и около восьмидесяти во втором. Конкурс проходил в Москве, в Октябрьском зале Дома союзов. Каждый участник пел по четыре произведения (арии, романсы, песни) и, таким образом, мог всесторонне проявить свои исполнительские данные.

Отрадно, что за два года, прошедшие после Варшавского международного фестиваля, произошли большие сдвиги в деле воспитания наших молодых вокалистов. Как выросли многие исполнители, сколько появилось новых молодых, свежих голо-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Молодые вокалисты

Н. Рождественская

Содержание