Выпуск № 2–3 (98) | 1946

В своем анализе темы мы останавливались подчас на деталях, на долях секунды; но музыка всего квартета изобилует такими деталями, а ведь в них и кроется сущность впечатления, которое производит на нас настоящая музыка, т. е. та музыка, в которой нет простого заполнения схемы нотами и линиями. Музыкальная ткань квартета Чемберджи именно такова: в ней каждый звук живет и действует, как необходимый элемент живого организма.

В первой вариации автор обращается к дальнейшему развитию элементов «разработки» темы. Во всей концепции произведения это как бы глубинная точка исхода всей драматургии, откуда изложение по ступеням эмоциональных состояний будет взбираться всё выше и выше, приводя в светлые области экстатического прославления жизни, к просветленным вершинам жизнеутверждения:

Обратим внимание на икты первых трех тактов: ведь это «внутренняя» мелодия минорного центра темы, ее «разработки», но здесь к каждой ноте подход сделан энергичнейшим, громадной внутренней силы рывком из трех звуков. И эти звуки далее живут, проявляя свою интонационную мощь, опеваясь тончайшими полутонами сверху и снизу. Такое интонирование в европейской музыке обычно затрагивало лишь мажорные, и к тому же лишь основные или близкие к ним звуки тональной системы. Традиция же тех восточных народов, которые в бесписьменном искусстве развивают свой мелос, приводит к подобному интонационному обогащению далеких звуков системы (так, кстати, происходит становление системы 22 индийских «шрути» в октаве).

Таким образом, здесь, в квартете Чемберджи, мы обнаруживаем следы мелодически-интонационной стихии Востока, стихии глубокой эмоциональной изощренности ¹. Но не только в этом своеобразие стиля Чемберджи, проявляющееся в этой вариации. Укажу и на большое количество выдержанных тонов в басу, придающих некоторую статичность фактуре. То и дело вспыхивающие на этом фоне страстные интонации, то молящие, то негодующие, то утверждающие какую-то

_________

¹Сейчас в мировом музыкальном процессе наметился крен в сторону именно данного интонационного расширения выразительных возможностей музыки. Поэтому, обнаруживая подобные моменты в партитуре композитора наших дней, мы, одновременно устанавливая почвенные истоки этих моментов, убеждаемся и в новаторстве композитора.

постоянно возникающую мысль, — всегда очень четки, определенны. Это зерна основной темы, щедро разбросанные по ткани вариации. Холод движения басов и горячность интонаций на этом фоне создают особую «температуру» эмоционального накала: горячие капли этих интонаций, бессильных пробить лед сковывающих движение басов, — колюще ранят восприятие.

Если музыка первой вариации не воспламеняет, то она заставляет чутко реагировать на все моменты интонационных высказываний, внутренне вздрагивать и с неослабевающим интересом впитывать эти блестки искренних, из самой души художника вырывающихся чувств. Автор показывает здесь свою мысль, не доводя ее до конца: это еще предстоит дальше. Таким образом, первая вариация воспринимается как музыка душевной скованности, трепетной скромности, как музыка не раскрытых до конца, но предельно живых в каждый момент своего возникновения душевных движений.

Интересно отметить, как интуиция художника изыскала среди бесконечных средств музыкального выражения наиболее соответствующие его художественному замыслу. Имею в виду три органных пункта на звуках с–а–е, образующих трезвучие II ступени в тональности g и трезвучие V ступени в тональности d, т. е. наиболее старые — основные малые трезвучия — в мировом музыкальном процессе. Тут дело, конечно, не в архаике, а в том, что это основная гармония, свойственная народной музыке в самой ее «сердцевине». Это, если можно так выразиться, основы ладовой музыки. Трудно было бы найти более «седые», более бесстрастно холодные и в то же время подлинные в этой своей сущности основы для средней части данной вариации. И оттого веет на слушателя от этих перемен выдержанного баса такой суровой мощыо и спокойствием.

Во второй вариации эмоции жизнерадостности, лишь слабо ощущавшиеся в самом конце первой вариации, прорываются наружу. Танцевальные ритмы преображают основную минорную интонацию. Но музыкальное движение еще не выходит на просторы, сдерживаемое органным пунктом, превращенным в остинатную фигуру:

Печать психологической углубленности, противоречивости эмоциональных состояний всё еще лежит на этой музыке, как, впрочем, и на

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание