Выпуск № 5 (90) | 1941 - страница 9

Прим. 2. Andantino

тию трех верхних голосов). Однако Раков, со свойственной ему склонностью к гармонической мягкости, не дает «обнаженных» кварт; они завуалированы выдержанным тоническим трезвучием; мягко звучит даже обычно жесткое квартовое трезвучие (fis — h — е), которое берется «мимоходом» — коротко и на слабой доле.

Из этого четырехтакта вырастает так же мягко звучащее сопровождение, на фоне которого появляется главная тема — неторопливая, певучая мелодия:

Прим. 3. Molto espressivo

Как и все почти основные темы симфонии, она построена на отдельных мелодических оборотах напевов Токтогула; тесное родство ее с киргизским фольклором бесспорно; но столь же бесспорна и близость ее к многочисленным печальным, заунывным русским песням — стоит вспомнить хотя бы знаменитую песню «Про татарский полон». Здесь та же ширь, так легко ассоциирующаяся с картиной бесконечных степных равнин, то же соединение глубокой лиричности и эпического спокойствия.

Развитие этой превосходной темы приводит к побочной партии:

Прим. 4

Переход от главной к побочной партии — один из многих в симфонии Ракова примеров богатой гармонической изобретательности, тонкого чувства красок. При простом классическом соотношении тональностей между главной и побочной партиями (тоника и доминанта), переход к побочной партии осуществлен через ряд красочных гармоний, после которых тоника Fis-dur’a (тональность побочной партии) звучит особенно свежо, производя впечатление яркого блика на темном фоне. Впечатление яркости усиливается высоким регистром, светлым тембром флейты, прозрачной оркестровой фактурой.

Эта концентрация выразительных средств для достижения красочного эффекта света — прекрасный образец претворения оркестровых традиций Римского-Корсакова.

Интересно сравнить побочную партию с ее первоисточником, наигрышем Токтогула:

Прим. 5

Раков упрощает и «сжимает» структуру наигрыша: исчезли многочисленные повторения, но лаконическая форма Вобрала в себя все основные выразительные элементы наигрыша; мелодия стала более симфоничной, приобрела богатые возможности тематической разработки. Не довольствуясь сделанными изменениями, автор противопоставляет этой мелодии другой мотив (порученный английскому рожку), превращающийся затем во вторую побочную тему. В резком контрасте между этими двумя темами заложено зерно дальнейшего развития.

Разработка — новая смена художественных образов. Спокойное движение сменяется быстрым и тревожным. Особенно заметную роль играет здесь динамическая вторая побочная тема.

В разработке Раков проявил себя настоящим мастером тематического развития, в частности, — полифонического.

После кульминации (мощное проведение главной темы на доминантовом органном пункте) возвращается прежнее спокойное движение. Реприза начинается с побочной партии. Контраст между двумя темами побочной партии, сгладившийся уже в разработке, здесь окончательно исчезает. Оба мотива мирно звучат вместе, в полифоническом сплетении и новом гармоническом освещении; заканчивается первая часть главной темой в том же виде, как и в начале.

Не имеет большого значения, будем ли мы видеть в таком строении «зеркальную» репризу или же репризу с опущенной главной партией (а в последнем проведении первой темы — коду). Важно не отнести форму первой части симфонии к тому или иному типу сонатной схемы, а подчеркнуть ее индивидуальные особенности. Чрезвычайно своеобразно наличие быстрой центральной части (разработка) между медленными эпизодами (экспозиция и реприза). Еще существеннее отметить роль первого и последнего появлений главной темы, окаймляющих первую часть симфонии. Дело не только в симметрии, придающей формальную завершенность первой части (симметрия эта настолько последовательна, что первую часть заканчивает тот же четырехтакт, которым открывается симфония). Сама собой напрашивается аналогия с повествовательными формами народного творчества, начинающимися и заканчивающимися обращением рассказчика к слушателям. Такое построение перекликается и с «балладными» романтическими традициями, истоки которых, опять-таки, в народном искусстве. Лирико-эпический характер первоначального вида главной темы придает особенную убедительность этой аналогии (подобного рода «заставки» вообще типичны для Ракова, они встречаются и в его фортепианных пьесах). Точно так же и разработка производит впечатление взволнованного рассказа о каких-то необычайных, может быть, даже фантастических событиях.

В общем драматургическом замысле симфонии роль 1-й части очень существенна. Из нее, в значительной мере, вытекают художественные образы последующих частей. Правда, строгая симметрия, закругленность, замкнутость построения как-то «отгораживают» 1-ю часть от следующих. Но «сдвиг», создаваемый быстрой и достаточно драматической разработкой, отнюдь не уравновешивается краткой репризой и требует дальнейшего развития. Первый отклик на него — стремительный темп второй части симфонии, скерцо, написанного в форме широко развитого (с элементами сонатной разработки) рондо.

И здесь любопытно сравнить главную тему с ее прототипом. Отрывок из пьесы репертуара Токтогула (см. прим. на стр. 16) перенесен в скерцо без каких-либо интонационных или ритмических изменений, но выразительное значение его композитором переосмыслено. У Токтогула — это эпизод величественного, торжественного настроения,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 2. Andantino

Прим. 3. Molto espressivo

Прим. 4

Прим. 5

Содержание