Выпуск № 11 (240) | 1958 - страница 41

оперу, музыка которой органически сочетает элементы старинной крестьянской песенности и стиля вербункош. Композитор рельефно очерчивает портреты своих героев, передает их обаяние и юмор, радует слух нарядностью и остроумием оркестрового звучания.

Живые интонации венгерской песенности звучат и в дуэте Яноша и его невесты Ерже, и в героической песне Яноша, и в хоровом финале третьего действия, исполненном удали и размаха. В обрисовке народных типов композитор пользуется мужественными и нежными, драматическими и шутливыми интонациями. Совсем по-иному — в гротескных тонах — показывает он «высокопоставленных» особ: миру чувств простых людей контрастирует карикатурный облик монархов и аристократов.

Конечно, «Хари Янош» не является политической сатирой. И все же в опере есть элементы сатирического обличения, так же, как есть и утверждение положительного народного образа. В этом сложность сценического воплощения оперы Золтана Кодаи, близкой стилю веселых ярмарочных представлений, столь трудно поддающихся воплощению на оперной сцене.

Опера «Хари Янош» близка по своему жанру к старинным зингшпилям, более того — к их ярмарочным первоистокам. Отсюда прямолинейность, а подчас и подчеркнутая преувеличенность комических ситуаций, сохраняющих, однако, глубокий жизненный смысл при всем их неправдоподобии. Так, сцены в венском Гофбурге, немыслимые с точки зрения придворного этикета, становятся вполне оправданными, когда о них повествует отставной солдат, переносящий на мир господ нормы привычного деревенского быта.

«Хари Янош» — диалогическая опера, в которой прозаические диалоги чередуются с отдельными музыкальными номерами, связанными общим драматургическим замыслом. В ней есть и прекрасные оркестровые эпизоды, как например, антракт к третьему действию, основанный на развитии ритмов чардаша; перезвон венских колоколов; исполненная стихийной удали пляска венгерских гусар в финале третьего действия.

Хари Янош — Имре Палло
Дядя Марги — Оскар Малецки

Черты насмешки, даже гротеска ощущаются во многих деталях этого веселого представления. Однако, как только речь заходит о переживаниях Яноша и Ерже, об их чувствах друг к другу, об их любви к Родине — на первый план выступает гуманистическое содержание поэмы Гараи. Эта двуплановость — отличительная черта спектакля венгерского театра.

Среди исполнителей отметим прежде всего Имре Палло (Янош) и Магду Тиссаи (Ерже), непринужденно играющих и поющих; оба исполнителя создают рельефные типы в рамках, намеченных самим жанром спектакля. Остро очерченные, порой шаржированные образы создали Маргит Сильвашши (Императрица), Дьердь Мелиш (Наполеон), Клара Паланкаи (Мария-Луиза), Эндре Реслер (барон Эбеластин).

Кроме произведений венгерских классиков театр показал в Москве оперы «Дон Карлос» Верди и «Сказки Гофмана» Оффенбаха. Репертуарное многообразие говорит о широте творческого диапазона коллектива и чуткости к различным художественным стилям!

Отличную интерпретацию, как сценическую, так и музыкальную, нашел в театре «Дон Карлос» — одна из лучших опер Верди (дирижер Миклош Лукач, постановка Густава Олаха и Кальмана Надашди, декорации Густава Олаха). Удачно подобран-

ный ансамбль певцов, выразительность звучания хора и оркестра, проникновенная режиссура — все это способствовало раскрытию обаяния шиллеровского гуманизма, столь глубоко запечатленного в музыке Верди.

Главные партии исполнили: Михай Секей (Филипп II), Юлия Ошват (Елизавета), Ежеф Шиманди (Карлос), Роже Делли (принцесса Эболи), Ласло Ямбор (маркиз Поза), по-новому раскрывшие свои художественные дарования. Так, Юлия Ошват, сохранив простоту искреннего чувства, характеризовавшую ее исполнение партии Мелинды, сумела выразить то сочетание романтической порывистости со сдержанностью выражения, которая свойственна шиллеровской Елизавете. Ежеф Шиманди, которого мы раньше слышали в «Банк бане», правдиво передает надежды и разочарования Карлоса, его юношеский энтузиазм и непоколебимую веру в справедливость, сочувствие к угнетенным. Совершенно по-новому предстает перед нами Михай Секей, великолепно исполняющий партию Филиппа II, во всей сложности психологических контрастов, которыми изобилует этот образ. Можно, пожалуй, трактовать его прямолинейнее, без тех смягчающих, чисто человеческих качеств, которые акцентируются артистом. Но ведь они имеют основу в музыке Верди, в частности, в знаменитой арии из третьего действия.

«Дон Карлос»
Елизавета — Мария Матяш

Дон Карлос — Имре Палош
Филипп II — Янош Фодор

Интересным по режиссерскому решению оказался спектакль «Сказки Гофмана» в постановке главного режиссера театра Кальмана Надашди, подчеркивающей романтическую фантастику этой оперы Оффенбаха. К сожалению, не все в спектакле равноценно; следует отметить вычурность отдельных мизансцен.

К лучшим эпизодам, бесспорно, принадлежат бал у Спалланцани, а также венецианская сцена, с ее постепенно оживающими и вновь застывающими скульптурными группами. Удачен и последний акт, в котором удалось найти равновесие между реальностью и фантастикой, раскрыть всю напряженность психологических коллизий.

Среди артистов больше других привлек Роберт Илошфалви, исполнитель роли Гофмана. Здесь у него больше возможностей показать свое дарование, чем в партии Роберта («Банк бан»). Талантливый актер Дьердь Лошонци выступил в четырех партиях — Линдорфа, Коппелиуса, Дапертутто и Миракля, являющихся, в сущности, различными обликами одной и той же лич-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Хари Янош — Имре ПаллоДядя Марги — Оскар Малецки

«Дон Карлос»Елизавета — Мария Матяш

Дон Карлос — Имре ПалошФилипп II — Янош Фодор

Содержание

Хари Янош — Имре Палло
Дядя Марги — Оскар Малецки

«Дон Карлос»
Елизавета — Мария Матяш

Дон Карлос — Имре Палош
Филипп II — Янош Фодор