КОНКУРС СКРИПАЧЕЙ В ПОЗНАНИ

И. ЯМПОЛЬСКИЙ

В декабре прошлого года состоялся Третий международный конкурс скрипачей имени Венявского в Познани. Ему предшествовали (в рамках этого же конкурса) международный конкурс композиторов — на написание виртуозного произведения для скрипки и фортепьяно (проведенный в Познани в 1956 году) и конкурс скрипичных мастеров (там же в ноябре 1957 года).

В конкурсе приняло участие сорок пять скрипачей из шестнадцати стран (Польша и Франция — по восемь участников, Англия и США — по пять, Чехословакия — четыре, СССР, Болгария и Венгрия — по три, Австрия, Австралия, Италия, Испания, Румыния, Турция, Швеция и Югославия — по одному). В известной мере конкурс отобразил состояние современного скрипичного искусства. Это было соревнование не только отдельных талантливых музыкантов, но и крупнейших скрипичных школ. Несмотря на идеологические и вкусовые разногласия между членами жюри, им всегда удавалось приходить к единодушным и верным решениям. Оценка игры определялась значительностью интерпретации, оригинальностью индивидуального замысла, а не внешней виртуозностью.

Программа конкурса была трудной и сложной. На первом туре — исполнение двух частей из сонат для скрипки соло И. С. Баха и трех виртуозных этюдов Венявского, из которых обязательным был этюд «Каденция» (один из них мог быть заменен «Каприсом» Липинского). На втором туре — классическая соната для скрипки и фортепьяно, виртуозные пьесы Венявского и Шимановского, а также сочинение крупной формы по выбору исполнителя. На третьем туре — один из концертов Венявского, либо концерт одного из современных польских композиторов (Г. Бацевич или З. Турского).

Из шести премий советские музыканты завоевали три, в том числе первую.

Польша не выдвинула на этот раз скрипачей, по силе дарования равных В. Вилкомирской, удостоенной второй премии на конкурсе имени Венявского в 1952 г. При наличии хорошего вкуса и несомненной музыкальности (например, З. Плошай — вдумчивый и серьезный музыкант, прекрасно владеющий инструментом) в исполнении польских участников конкурса ощущался недостаток масштабности, артистичности, размаха. Известная «узость» смычка и поверхностная манера звукоизвлечения при вели к сглаженности, однообразию звучания.

Напротив, интенсивной, темпераментной, живой была игра французских скрипачей. Однако увлечение внешней манерой игры в ущерб стилистическим особенностям произведения, недостаточная отработка технических элементов привели к снижению художественной стороны исполнения, особенно в трактовке Баха, вычурной и манерной. У французских скрипачей обнаружились серьезные дефекты в постановке правой руки (чрезмерно высоко поднятый локоть), не было свободного владения тонко дифференцированной смычковой техникой.

Как известно, именно русская школа в лице Л. Ауэра ввела в педагогическую практику более высокое положение локтя правой руки и глубокую хватку пальцами трости смычка. Ауэр связывал эту постановку со стремлением расширить художественные возможности скрипичного исполнения. К. Флеш в своем капитальном труде «Искусство скрипки» рассматривает постановку руки русской школы как одно из важнейших завоеваний современного скрипичного искусства. Однако, утрируя эту манеру, скрипачи французской школы приходят к обратным результатам — обеднению художественных возможностей игры. В их исполнении «Интродукции и Рондо каприччиозо» Сен-Санса выявилась и утеря национальных исполнительских традиций в трактовке данной пьесы. Для тех, кто еще совсем недавно слышал это произведение в замечательном исполнении Ж. Тибо, подобный факт необъясним. Член жюри, профессор Парижской консерватории Г. Буйон признал, что по тонкости проникновения в стилистические особенности музыки Сен-Санса интерпретация «Интродукции и Рондо каприччиозо» советскими скрипачами (Р. Файн) является образцовой. Среди французских скрипачей были одаренные воспитанники Парижской консерватории Ж. Ле

бер, Н. Готковски, Р. де Гравье, К. Моко. Видимо, отрицательные моменты в их игре связаны с методическими установками современной французской школы.

Совсем еще молодая болгарская скрипичная школа не имеет больших национальных традиций. Лишь в последнее десятилетие в Болгарии заложены прочные основы профессионального обучения скрипичной игре. Тем более ценны достижения совсем юной Д. Ивановой, обладающей привлекательным дарованием лирического склада, а также Е. Декова и С. Калчева. Их хорошая техническая подготовка, чистота звучания и музыкальность исполнения оставили отличное впечатление. Игра чехословацких и венгерских скрипачей, при хорошем техническом владении инструментом, все же несколько суховата и недостаточно индивидуализирована по своим художественным качествам. Нужно выделить чехословацкого скрипача И. Шумпика, сумевшего в исполнении ряда пьес показать творческую самостоятельность и незаурядную виртуозность.

Артистичность, блеск, певучесть тона присущи игре американца С. Харта. Несколько поверхностное восприятие музыки и не всегда безупречный вкус порою портят игру этого многообещающего артиста. Другой представитель США С. Вайнер отличается несколько экстравагантной манерой игры. Исполненные им «Каприсы» для скрипки соло собственного сочинения хотя и написаны не без формалистических ухищрений, всё же говорят о своеобразии его композиторского дарования.

Игра английских скрипачей оказалась маловыразительной, с серьезными техническими погрешностями. Только у Д. Годсон, при общем грубоватом и напористом стиле игры, прорывается свое отношение к исполняемому. Талантливый испанский скрипач Леон-Ара отлично сыграл Сонату Леклера и труднейший, очень интересный по музыке, Концерт З. Турского. Турецкая скрипачка А. Эрдуран очаровала поэтичной передачей Поэмы Шоссона и Первого концерта К. Шимановского (свою конкурсную программу она готовила в Москве под руководством Д. Ойстраха).

Советские скрипачи выделились содержательностью исполнения, убедительной и законченной интерпретацией, высоким уровнем виртуозного мастерства, а главное — чистотой стиля. У Р. Файн (первая премия) большая музыкальная чуткость, поэтическое обаяние, изящество техники. Все это согрето большим артистическим темпераментом. Ее исполнение «Скерцо-тарантеллы» и Второго концерта Венявского, «Интродукции и Рондо каприччиозо» Сен-Санса было высокохудожественным. Молодая скрипачка лишь начинает артистический путь, ей предстоит напряженная творческая работа. Ленинградец М. Комиссаров (третья премия) — зрелый мастер. Его игре присущи художественная завершенность и безукоризненное техническое мастерство, глубокая эмоциональность. Исполнение им Сонаты Верачини, «Хаванез» Сен-Санса, ре-мажорного Полонеза Венявского вызвало всеобщее восхищение. В. Малинин (шестая премия) обладает отличными данными. Молодой скрипач, еще студент Московской консерватории, показал превосходные эстрадные качества, большую выдержку. Его игра привлекла серьезностью, целеустремленностью, благородством и технической свободой.

Особенностью конкурса явилось приглашение в качестве «наблюдателей» ряда за рубежных исполнителей, педагогов и музыковедов (в качестве наблюдателя от СССР присутствовал автор этих строк). Творческое общение членов жюри и наблюдателей способствовало обсуждению вопросов стиля исполнения, педагогических методов, репертуара. Таким образом, конкурс стал крупным музыкально-культурным мероприятием; в нем ярко проявилось стремление социалистической Польши развивать национальные традиции скрипичной школы, поднять общий уровень музыкально-исполнительской культуры.

В личных беседах отмечалось, что итальянская, французская, бельгийская и немецкая школы, игравшие ведущую роль в XVIII–XIX веках, теперь утратили свое первенство. Член жюри от ФРГ Г. Ташнер вообще отрицал наличие немецкой скрипичной школы. Наблюдатель от Италии Р. Принчипе сообщил, что в крупнейшем итальянском музыкально-учебном заведении — Римской Академии св. Цецилии подавляющее большинство учащихся скрипачей — иностранцы.

По общему мнению, мировые центры современного скрипичного искусства переместились в СССР и США. Подчеркивалось

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КОНКУРС СКРИПАЧЕЙ В ПОЗНАНИ

И. ЯМПОЛЬСКИЙ

Содержание