Выпуск № 3 (232) | 1958 - страница 33

выразительна инструментовка этого эпизода: три солирующие скрипки и альт создают прозрачный, воздушный фон к скорбной мелодии, порученной группе первых скрипок:

Этот чистый и светлый образ еще более подчеркивает зловещий характер следующей за ним музыки заговора Ефросиньи и сцены отравления Анастасии, где виолончели и контрабас, ведущие угловатую разорванную паузами тему, звучат нарочито резко, хрипло (sul ponticello).

Следующая трагическая кульминация — сцена у гроба Анастасии. Душевное смятение Грозного воплощено в драматургическом сплетении трех звуковых пластов. Пение заупокойного хора сплетается с чтением погребального канона и с донесением Малюты о новых изменах и предательствах, сопровождающимся уже знакомой слушателю «музыкой заговора».

Новым контрастом звучит музыка эпизода в Александровской слободе, когда народ требует возвращения Ивана в Москву. Снова слышен культовый напев, но уже не скорбный, а величавый, прекрасно гармонирующий с картиной необозримых снежных просторов.

С пением «Спаси, господи, люди твоя» — молитвы о крепости «державы российской» и о победе ее над противниками¹ — народные толпы длинной вереницей идут к Александровской слободе. И у высокого белокаменного крыльца звучит народный хор «Вернись», претворяющий традиции Мусоргского. Эта сцена, представляющая высокий образец мелодизированной речевой интонации, также близка оперным композициям. Она не носит характера апофеоза, — быть может потому, что венчает лишь первую серию, а не весь фильм.

В музыке к первой серии «Ивана Грозного» Прокофьев последовательнее, чем в каком-либо другом произведении, опирается на традиции русской оперной классики и, в частности, на традиции героико-исторической оперы. Наиболее непосредственно это ощущается в сценах, воссоздающих старинные обряды. Но и более глубокая, внутренняя связь с русской оперой (в особенности с принципами оперной драматургии Мусоргского) чувствуется в углубленном психологизме таких сцен, как «Иван умоляет бояр» или «Иван у гроба Анастасии».

Прокофьевский стиль остается при этом везде индивидуальным, остро характерным. Именно в этом верно найденном сочетании своеобразия и традиционности и заключается «секрет» удачи музыки к «Ивану Грозному».

Вторая серия фильма во многом отличается от первой. Самое ее название — «Боярский заговор» — показывает, что акцент здесь сделан не на государственной деятельности Грозного, а на борьбе его с заговорами и дворцовыми интригами. Во второй серии ощущается даже некое любование жестокостью эпохи.

Это не могло не сказаться и на музыке, в которой преобладает мрачный, суровый колорит. Надо сказать, что и в этой сфере композитору удалось создать исключительно яркие по выразительности образы. Следует особенно выделить сцену убийства Владимира Старицкого, по роковому

_________

¹ Этот напев использовался и в классической русской музыке. Он звучит в увертюре «1812 год» Чайковского (вступление и кода) и в его опере «Мазепа» («Полтавский бой»).

стечению обстоятельств принявшего на себя смертельный удар, предназначавшийся для Грозного. Убийца, подосланный Ефросинией Старицкой, матерью Владимира, настигает ее сына в момент, когда он идет в церковь в толпе опричников. В полумраке медленно движутся опричники в черных монашеских одеждах. Единственный светлый блик — фигура Владимира, в насмешку переодетого в царский наряд. Предчувствие страшной развязки слышится в зловещей музыке хора, поющего с закрытым ртом.

Кульминация сцены — «Песня о черном бобре», которую обезумевшая от горя Ефросинья поет над трупом сына. Эта песня уже звучала в фильме: Ефросинья пела ее, убаюкивая сына предсказаниями царских почестей. Теперь она звучит совсем по-иному — мелодия разорвана паузами, отдельные фразы произносятся почти «говорком». Здесь вновь Прокофьев идет по пути, проложенному Мусоргским, стремившимся, «подчиняясь художественному инстинкту в ловле человеческих голосовых интонаций, — хватать за сердце»¹.

«Песня о черном бобре», действительно, «хватает за сердце»: ее «голосовые интонации» необычайно выразительны, они раскрывают всю душевную опустошенность Ефросиньи, крушение ее честолюбивых надежд. Трагической иронией звучат слова о том, как охотники хотят

Лисью шубу сшити,
Бобром опушити,
Царя Володимира обрядити.

Сюжет фильма, в сущности, не давал Прокофьеву возможности противопоставить мрачному миру дворцовых интриг что-либо светлое. И, пожалуй, единственный если не светлый, то необычайно красочный эпизод — это великолепная пляска опричников². Здесь есть нечто общее с образами «скифства» в творчестве молодого Прокофьева: музыка полна дикой, стихийной силы, ее движение неудержимо как вихрь. Развиваясь в полном единстве со зрительными образами, музыка пляски в то же время «выходит за пределы» фильма, являясь, конечно, не столько «сопровождением» пляски опричников, сколько обобщенным симфонизированным образом молодецкой удали, разгула, веселья. Приходится пожалеть о том, что композитор не создал концертной редакции «Пляски», которая могла бы стать украшением симфонических программ.

«Песня о бобре» и «Пляска опричников» — это наиболее яркие, законченные и самостоятельные эпизоды из музыки ко второй серии «Ивана Грозного». Они представляют собой как бы два образных полюса, сконцентрировавших в себе, с одной стороны, все самое мрачное и жестокое, с другой, — самое жизнерадостное в содержании фильма.

*

Замечательное совпадение, «синхронность» развития музыкальных и зрительных образов в фильме «Иван Грозный» сочетается с огромной обобщающей силой музыки. Воплощая образы родной земли, силы и мощи русского народа, воспринятые композитором не через прошлое, а через настоящее, музыка Прокофьева подчас выходит за рамки исторического повествования. Возрождая красоту старинных русских обрядов, песен, плясок, Прокофьев меньше всего был рассудочным стилизатором; он оставался таким, каким мы знаем его в лучших произведениях — замечательным русским композитором-патриотом, неразрывно связанным с современностью.

_________

¹ М. П. Мусоргский. Письма и документы. М. — Л., 1932, стр. 147.

² Эйзенштейн выделяет этот эпизод неожиданным включением цвета (весь фильм снят как черно-белый). Красные рубахи танцующих вспыхивают и мелькают на экране подобно крутящемуся пламени костра.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание