Выпуск № 12 (229) | 1957 - страница 76

новые сведения, мимо которых не смогут пройти и историки литературы. Так, он приводит не использованные в грибоедовской литературе архивные материалы, уточняющие некоторые детали в биографии поэта, вносит коррективы в данные о военной службе Н. Толстого (отца писателя, однополчанина Алябьева), устанавливает родственные связи композитора с А. Исленьевым (прототипом Иртеньева в «Детстве» Л. Толстого) и т. д. Особо отметим соображения автора по поводу трактовки известного обращения А. Пушкина к И. Пущину в стихотворении «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор»). Биографы Пущина связывают это обращение с судебным процессом Алябьева. Автор книги «Страницы из жизни А. А. Алябьева» убедительно опровергает такое толкование.

Очень обширен круг печатных и письменных источников, использованных в работе Б. Штейнпресса. Помимо общеисторических трудов, книг по истории музыки, театра и литературы, по военной истории, разнообразных мемуарных и эпистолярных источников, им извлечены документы из архивов Москвы, Ленинграда, Тобольска, Омска, Чкалова и других городов.

Твердая опора на факты, внимание к конкретному материалу, критическая проверка свидетельств, решительное устранение измышлений и лжетолкований, в изобилии накопившихся в литературе, — таков исследовательский метод Б. Штейнпресса, знакомый читателю по предшествующим его работам¹. Этот метод позволил автору воссоздать живой облик музыканта в его реальных общественных связях и очистить его от ложной идеализации и искажений, получивших распространение в литературе последних лет в связи с вопросом о декабристском окружении композитора.

В книге убеждает логика фактов, целеустремленность доказательств, обстоятельность и обоснованность выводов. Смелость догадок сочетается с осторожностью в заключениях. Там, где нет достаточных данных для определенного решения вопроса, автор ограничивается приведением противоположных свидетельств, оставляя вопрос открытым.

Глава, освещающая судебный процесс Алябьева, выделяется особой тщательностью анализа. Этап за этапом подвергаются кропотливому исследованию запутанные и противоречивые обстоятельства трехлетнего разбирательства дела о карточной игре и вырисовывается трагическая картина преследования композитора, которому были предъявлены несправедливые, тяжкие обвинения. Не упрощая вопроса, избегая предвзятости в суждениях, автор показывает отношение к этому делу самых различных лиц, начиная от судьи — декабриста И. Пущина — и кончая Николаем I.

Порой Б. Штейнпресса можно порицать за недостаточно четкое разграничение важного материала и второстепенных фактов. Просчеты изложения — серьезный, на наш взгляд, недостаток рецензируемого труда. Отказавшись от сносок, автор перегружает текст и затрудняет местами чтение книги. (Отметим к примеру названия песенников на стр. 29 или перечень опер, шедших в Москве в начале XIX века, на стр. 28).

Надо надеяться, что дальнейшая работа над изучением исторического материала, использование новейших исследований помогут автору дополнительно уточнить некоторые моменты. Так, Б. Штейнпресс относит деятельность «Зеленой лампы» к 1819 и первой половине 1820 года. По предположению Б. Томашевского («Пушкин», 1956), «Зеленая лампа» существовала до конца 1820 года. Говоря о зарождении в России отечественного водевиля, Б. Штейнпресс по традиции ссылается на «Казака-стихотворца». В «Очерках по истории русской музыки»² установлено, что первым произведением этого жанра была «Любовная почта».

Почти половина книги Б. Штейнпресса отводится творчеству Алябьева. Но анализ его музыки не входит в план работы: эта задача, как подчеркивается в предисловии, «должна быть решена в последующих музыковедческих трудах». Но собранные, систематизированные и проанализированные данные об истории создания, об источниках текстов, о постановках, концертных испол-

_________

¹В этом отношении необходимо отметить настойчивую борьбу Б. Штейнпресса против всевозможных социологических натяжек в характеристиках композиторов, в частности критику им «новой» версии об «отправлении» В. Моцарта и т. д.

²«Очерки по истории русской музыки» под редакцией М. Друскина и Ю. Келдыша. Музгиз, Л. 1956 г.

нениях и т. д. важны для будущих историко-стилистических обобщений. Они позволят определить роль отдельных произведений в жизни и деятельности Алябьева, а также и место его творчества в общей эволюции русского музыкального искусства.

Какие выводы позволяет сделать этот фактический материал?

Во-первых, выясняется, что творческая деятельность Алябьева началась значительно раньше, чем считали до сих пор: не в 20-х годах XIX века, а в самом начале 10-х, если не еще раньше.

Во-вторых, Алябьев как автор романсов и инструментальных сочинений, оказывается не только современником, но и предшественником Н. Титова, А. Верстовского, А. Варламова, А. Гурилева, М. Глинки.

В-третьих, определяется возможность более или менее ясной периодизации романсового творчества Алябьева. Ярким примером служат выводы автора относительно ранних произведений Алябьева на стихи Пушкина. B-четвертых, проясняется картина творческих связей Алябьева с отдельными поэтами, в частности с А. Дельвигом. В недавно напечатанной статье о музыкальном окружении Дельвига («Вопросы музыкознания», Ежегодник, изд. 1956) сказано, что Алябьев написал девять песен и романсов на слова этого поэта. Б. Штейнпрессом установлено, что таких произведений у Алябьева пятнадцать.

Анализ рукописей Дельвига позволил Б. Штейнпрессу сделать выводы, касающиеся не только загадочной хронологии алябьевского «Соловья» (глава о «Соловье» — одна из центральных в книге по новизне и обстоятельности исследования материала), но и исправить датировку дельвиговского стихотворения. Кроме того, Б. Штейнпресс обратил внимание на принадлежность самому Дельвигу мелодии к его стихотворению «Русская песня» («По небу тучи громовые ходят»).

В книге установлены новые факты об истории создания водевиля А. Грибоедова и П. Вяземского и опубликован неизвестный до сих пор вариант стихотворного текста Грибоедова из этого водевиля.

Ни в одной из работ по пушкиниане не было отмечено издание, вышедшее при жизни поэта — «Собрание русских песен» на слова А. Пушкина (1829). Б. Штейнпресс обнаружил это издание и воспроизвел в своей книге титульный лист его (с портретом поэта).

Правда, не все текстологические анализы одинаково убедительны. Если исследование вариантов пушкинской «Слезы» представляется неопровержимым и подкрепляет гипотезу Б. Штейнпресса о времени появления алябьевского романса на этот текст, то сопоставление первых двух строк в романсе «Иртыш» и стихотворении А. Бестужева-Марлинского «Шебутуй» представляется внешним, малоплодотворным.

Из музыкальных публикаций книги важнейшее значение имеют четыре неизвестных романса Алябьева на слова В. Жуковского, — образцы самого раннего творчества композитора. Много свежего материала содержится и в разделах, относящихся к опере «Лунная ночь, или Домовые», прологу «Торжество муз», Третьему квартету и другим.

Очерки, вошедшие в раздел «Творческие памятки поздних лет», подчеркивают связи Алябьева с выдающимися его современниками — А. Грибоедовым (романс на его стихи «Ах, точно ль никогда»), М. Глинкой (элегия «Где ты, прелестный край» для сборника, изданного Глинкой) и А. Даргомыжским (романс «Не задумывайся, мой друг» для его сборника). Здесь же полностью опубликованы два письма Алябьева к Даргомыжскому и воспроизведена нотная запись Алябьева в альбом Даргомыжского.

Указатель произведений Алябьева ограничен перечислением упоминаемых в книге сочинений. Желательно было бы иметь полный и аннотированный список произведений композитора. Наличие в конце книги ценного, систематически разработанного раздела «Источники» не освобождает автора от непосредственных ссылок в каждом отдельном случае и жаль, что он от них отказался.

«Страницы из жизни А. Алябьева» — хорошая, ценная работа. Можно пожелать, чтобы советские музыковеды приложили столько же труда к созданию подобных научных биографий и других значительных русских композиторов.

А. Орлова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Орлова

Содержание