полного отрицания реальной жизненной основы художественного образа, до отказа от того, без чего искусство перестает быть искусством, — от прекрасного, поэтически возвышенного и способного доставлять наслаждение эстетическому чувству человека.
Правда, некоторые слишком ревностные правоверы, стремившиеся быть «большими католиками, чем сам папа», объявляли формалистическим, например, творчество художников-импрессионистов. Но это очевидная натяжка и вульгаризация. Импрессионистическое искусство — это, конечно, не реализм, ему не свойственны принципы реалистического обобщения и типизации, классическая формулировка которых дана в известном определении Энгельса1. При всей своей изощренности искусство импрессионизма является чрезвычайно односторонним, узким и ограниченным как по содержанию, так и по выразительным средствам. И в то же время оно содержит в себе элемент непреходящего, связанный с теми новыми возможностями художественного отображения мира вещей и красок природы,которые были впервые открыты его представителями.
Ценные новаторские завоевания импрессионизма в области живописи в свое время отмечал Плеханов. Его суждения на этот счет, равно как и его критика отрицательных сторон импрессионизма могут быть в значительной мере отнесены и к музыке композиторов-импрессионистов. Порочность эстетики импрессионизма в том, что она видимое и кажущееся ставила на место действительной сущности явлений и, таким образом, подменяла внутренние объективные закономерности бытия случайными внешними данными субъективного восприятия. Это приводило к статике, распаду целостных связей, а иногда и к искажению реально существующих форм и отношений. Тем не менее, поскольку основным предметом импрессионистического искусства является прекрасное в жизни, оно способно нас близко затрагивать, радовать и восхищать, хотя вызываемые им эмоции не слишком глубоки и сильны. Отдельные же приемы импрессионизма с успехом могут быть использованы и в рамках реалистического искусства.
Необходимость уточнения самого понятия модернизма и дифференцированной оценки отдельных его разновидностей составляет одну сторону поставленного выше вопроса. Другая сторона заключается в сложности и противоречивости отношений, существующих между творческим методом художника и его идейно-политическими, философскими и иными взглядами. Это положение само по себе достаточно элементарно. Но когда на него ссылаются, то обычно имеется в виду тот тип указанного противоречия, который характерен для многих выдающихся художников-реалистов прошлого, сумевших дать в своем творчестве широкую и верную картину современной им жизни, несмотря на ограниченность, а порой и реакционность общих мировоззренческих позиций.
Нередко, однако, бывает и так,что художник передового образа мысли испытывает влияние ложных эстетических представлений, мешающих полноценному воплощению его идейных стремлений в творчестве. Мы знаем много примеров подобного противоречия между мировоззрением и творчеством в деятельности прогрессивных музыкантов зарубежных стран. Советское музыкальное искусство, прошедшее большой и сложный путь борьбы с различными чуждыми тенденциями, в основном прочно утвердилось на реалистических позициях. Однако считать, что
_________
1 «На мой взгляд реализм подразумевает, кроме правдивости деталей, верность передачи типичных характеров в типичных обстоятельствах» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Об искусстве. М.—Л. 1938, стр. 163).
оно вполне свободно от каких бы то ни было идейно-стилистических противоречий, было бы по меньшей мере поспешным и неосторожным. Лучшие и талантливейшие произведения советской музыки наших дней дают обильный материал для споров и дискуссий. И мы обязаны не приглушать эти споры, а, наоборот, всячески их развивать, стремясь к предельно четкому выявлению разных точек зрения.
Один из основных недостатков нашей критики состоит в том, что при оценке отдельных произведений слишком мало внимания уделяется постановке общих принципиально-эстетических вопросов о творческих методах и направлениях, о существе разных стилевых категорий и т. д. Показательно, что некоторые из вопросов подобного рода выдвигались самими композиторами, а не музыковедами. Чрезвычайно интересны, например, те соображения о неоклассицизме и «необахианстве», которые были высказаны уже ряд лет тому назад С. Прокофьевым в связи с обсуждением Фортепианного квинтета Д. Шостаковича. На мой взгляд, С. Прокофьев был абсолютно прав, критикуя эти течения, возникшие в обстановке разгула модернистических тенденций на Западе и являвшиеся по своей сути одной из форм «отстранения» от непосредственной живой действительности. Вопрос об идейных корнях неоклассицизма, о совместимости приемов неоклассицистического порядка с реалистическим методом творчества до сих пор не получил широкого и ясного освещения ни в одной из музыковедческих работ. В то же время этот вопрос имеет самое непосредственное отношение к некоторым явлениям советского музыкального искусства.
Иногда приходится слышать, что у советских композиторов обращение к приемам баховской эпохи носит иной характер, чем в зарубежном неоклассицизме. Так, критик Г. Орлов в статье, посвященной Скрипичному концерту Б. Клюзнера, пишет (о второй части этого произведения) : «В ней ощущаются и баховские веяния, но ни стилизации, ни необахианских тенденций здесь нет; сам характер этой музыки, глубина и сосредоточенная сдержанность в высказывании чувства, сочетание предельной выразительности с почти аскетической строгостью и лаконизмом говорят о близости к стилю Баха»1. Но это утверждение остается голословным, так как оно не подкреплено четким определением характерных стилевых признаков неоклассицизма и необахианства и того, в чем Концерт Б. Клюзнера отличается от произведений, принадлежащих к данным течениям. Автор не ставит также вопроса, в какой мере естественным для человека нашей эпохи может быть выражение своих мыслей и чувств в условно «бахианских формах», и можно ли в данном случае говорить о том, что у нас принято называть «интонационным реализмом».
Надо заметить, что в понимании реализма вообще существует очень большая неясность, и точные границы этого понятия до сих пор не определены. Правильно сказал А. Хачатурян на обсуждении журнала «Советская музыка»: «...Нам нужно начать серьезный, глубокий разговор о реализме, так как понятие это трактуется многими очень узко. И разговор надо вести не абстрактно, а называя конкретные имена авторов и их произведений!» Такой серьезный и обстоятельный разговор уже начат в других, смежных нам областях, например, в области литературоведения и литературной критики2. Мы, как и во многих других теоретических вопросах, здесь запоздали и плетемся в хвосте.
_________
1 «Советская музыка»,1956, № 2, стр. 46.
2 Я имею в виду дискуссию,развернувшуюся на страницах «Литературной газеты», в частности интересную и содержательную статью Я. Эльсберга «Реализм и... антиреализм?» в № 55 от 10 мая 1956 г.
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
