Выпуск № 8 (213) | 1956 - страница 44

* * *

В третий раз я поехал в Дорожево к Первому мая нынешнего года, на праздничные дни.

На селе давно уже шли полевые работы, по ночам стучал мотор, и вдали медленно двигался огонек трактора.

Дорожевцы выстроили просторный кирпичный клуб, но он еще не был вполне готов. В эти солнечные, праздничные дни молодежь танцовала под гармонь на дворах, полянах, на улицах.

Село хранит свою песенную славу. Совсем недавно хор дорожевских девушек снова был премирован на районной олимпиаде и выдвинут для участия в областном смотре в Брянске.

Но репертуар хора стал иным. «Марш советских патриотов», «Уральская рябинушка», «За горою у колодца», «Уезжаем в родное село» и «Занялася заря расписная» — эти пять песен дорожевские певицы разучили с приезжавшим из Бежицы методистом.

Таким образом — ни одна из местных дорожевских песен не вошла в репертуар девичьего хора. Можно не сомневаться, что при такой «репертуарной линии» многовековое песенное наследие дорожевцев, традиции их импровизационно-творчеокого исполнения уже через несколько лет прочно забудутся.

Хор дорожевских девушек выступал уже в «униформе»: черных юбочках и белых кофточках. Старинные костюмы пробовали надевать, но они «не смотрелись» зрителями, как объяснили мне участницы. И только по моей просьбе Рая Симонова, дочь одной из лучших игрух Алдоньи Симоновой и сама хорошая плясунья, согласилась одеться по-старинному, и я сфотографировал ее, желая увековечить старинный костюм.

«Кострому» в Дорожеве иногда еще играют. Несколько опытных певиц и сейчас смогут «доказать» самобытность, оригинальность и яркость песен, созданных их предками. Найдутся и сейчас девушки, которые сумеют хорошо подтянуть им (хотя таких уже мало). Найдутся, быть может, и игрухи на кувиклах.

* * *

На обратном пути из Дорожева я заехал в село Ржаница к старой Гарасихе, героине московских триумфов 1940 года. Гарасиха здравствует и помнит еще свой песенный репертуар.

В нескольких километрах от Ржаницы находится село со странным названием Вщиж, в котором не так давно были проведены интересные археологические раскопки. Село расположено на высоком крутом берегу Десны. Бродя под вечер по холмам, по глубоким рвам недавних раскопок, я невольно вспомнил картины из прошлого Вщижа, восстановленные в результате напряженного труда археологов.

Тысячу лет назад здесь было создано крепкое городище удельных князей, позднее сожженное дотла ордою Батыя. А еще раньше на соседнем холме стояло древнее языческое капище. По расчетам руководителя археологов Б. Рыбакова, оно существовало очень долго и было святилищем богини земли Берегыни!

Открытие это, как мне кажется, имеет прямое отношение к фольклорным богатствам здешних мест. Капище женской богини славян было, по мнению Б. Рыбакова, культовым центром целого племени. Какие же пышные празднества происходили здесь, на этой «благовещенской горе», как называют ее вщижане! За долгие века в святилище установились сложные церемонии, обряды, ритуальные действа в честь почитавшейся

здесь богини. Берегыней она называлась, думается, потому, что была хранительницей жизни и труда русских женщин. Именно ей посвящались всевозможные амулеты, или, как их тогда называли, обереги. Но ведь все действо в «Костроме» — это изготовление магического оберега! Оберегами на Руси, как известно, считались и обыденные, т. е. изготовленные в один день («об один день») полотенца, ткани. А само изготовление их тоже было магическим оберегом! Мать Костромы на глазах у всего хоровода ткала «обыденную» ткань (только позднее, вероятно, это изготовление стали имитировать).

Вполне понятна необходимость такого оберега в «Костроме». Крестьянки, «убив» лен, «переломав ему кости», отделив лен от этих «костей» (костры, кострики), спешили умилостивить разгневанного «духа растительности», оградить себя от его мести. Этого можно было достичь разными средствами — и все они налицо в «Костроме». Тут и изготовление магического оберега, и «воссоединение» прядева с кострой (в известных ранее вариантах «Похорон Костромы» куклу Костромы одевали в ткани и опускали в воду), тут и торжественные похороны усопшей с плачем и причитаньями. В образе же Костромы, видимо, олицетворялась костра, кострика, в широком смысле — «убитый» лен.

Думается, что древняя торжественно-ритуальная игра в «Кострому» могла быть создана именно здесь, в тысячелетнем культовом центре Берегыни. Искупительный и заклинательный обряд происходил, вероятно, при стечении женщин окрестных селений. В течение одного дня торжественно изготовлялась «обыденная» магическая ткань, Кострома покрывалась ею, «убитую» относили на берег Десны (культ богини Берегыни!) и опускали в воды реки...

Ко времени создания во Вщиже княжеского городища древнее капище было уничтожено, но в окрестных селах, надежно укрытых в чаще леса, его празднества и обряды сохранялись, вероятно, еще много столетий — и только постепенно смысл их был позабыт. Вот почему в середине XX века в брянских селах игра в «Кострому» сохранилась с такою полнотой, с такими уникальными архаичными деталями, тогда как в других областях России даже сто лет тому назад удалось записать только остатки того же обряда («Похорон Костромы»), но куцого и переосмысленного!..

В тот вечер на крутом берегу Десны думалось и о другом. Вот, археологи приезжали сюда экспедицией, нанимали рабочих, разрывали землю, заботливо просеивая каждую горсть ее, собирали остатки древнерусской материальной культуры. Об этих раскопках уже напечатаны исследования. А к не менее ценным памятникам прошлого, хранящимся в памяти людей, здесь живущих, нет такого внимания и уважения!

Вон там, к северо-востоку, в Брянском лесу, уже потемневшем в наступивших сумерках, спрятались древние, еще нераскопанные курганы урочища Белынец. В том же направлении лежат села Ржаница, Домашево, Дорожево и другие. Разве их песни, «Кострома», кувиклы — менее ценное наследие, чем остатки материальной культуры древних эпох? Ведь в памяти одной Гарасихи хранится больше ценностей, чем в нескольких таких курганах! И собирать их — более срочная задача. Предметы, пролежавшие в земле тысячу лет, не погибнут через десятилетие, а спустя эти же десять лет от Гарасихи (если она и будет еще жива) уже мало что удастся записать... А сколько таких Гарасих живет еще в наших селах?

Совсем случайно удалось мне напасть на след богатой «золотой жилы» в Дорожеве и Домашеве. Но таких жил еще много. Спешите на поиски их, товарищи музыканты!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание