Выпуск № 8 (213) | 1956 - страница 27

Предъявляемое редакции «Советской музыки» требование помещать так называемые комментарии к дискуссионным статьям, немедленно и безапелляционно определять свое мнение по спорным творческим вопросам — такое требование фактически означало бы прекращение дискуссии.

Нет, не это нам сейчас нужно. Говоря ленинскими словами, нам нужно обеспечить больший простор личной инициативе.

Нельзя так мелко, по-обывательски, как это делаете вы, тов. Кремлев, объяснять мотив выступления журнала против книги В. Ванслова. Вы сказали, что журналу захотелось «показать себя умнее В. Ванслова». А нам представляется, что журнал дал развернутую критику книги В. Ванслова, руководствуясь желанием противодействовать схоластике и начетничеству. И этот курс журнала возбудил недовольство многих начетчиков и чиновников от музыкальной науки.

Журнал только начал творческую и научную дискуссию, только приступил к расчистке и подготовке почвы для подлинного роста советского музыкознания. Впереди еще немало важных задач.

Зачастую некоторые секретари ССК искали формализм не там, где нужно, и у нас в музыкальной области свил себе прочное гнездо подлинный формализм. Ведь когда антиреалистическое сочинение, в котором нет правды жизни, хочешь во что бы то ни стало назвать реалистическим и, наоборот, правдивое, реалистическое произведение причислить к формалистическим, то тебе не нужен анализ идейного содержания произведения, анализ его образов. И получалось иногда так, что сладенькая, бездумная песенка, лакирующая жизнь, объявлялась реалистической, а в то же время симфония, глубоко и правдиво раскрывавшая жизнь в ее противоречиях, высоко поднимавшая знамя советского гуманизма, объявлялась... формалистической. Но ведь это и есть чистейший формализм — обходить содержание произведения, его идейную сторону и делать критерием искусства «доступную» форму. С этим типом нового формализма в музыке и музыковедении еще предстоит решительная борьба.

— В решениях XX съезда КПСС, — сказал композитор С. Аксюк (Москва), — определены и задачи дальнейшего развития нашего искусства. Партия учит нас, что творческие проблемы решаются не путем приказов — необходим больший простор для развития индивидуальностей, для проявления творческой инициативы. Мы должны найти в себе новые силы, мысли и чувства для главного — для отображения в своих произведениях образа народа.

Заслуга журнала в том, что он настойчиво осуществляет борьбу против догматизма, схоластики, схематизма, против застоя в музыкальном искусстве. Журнал ведет последовательную борьбу за то, чтобы советский композитор чувствовал себя человеком инициативным, творчески самостоятельным, чтобы он не был стеснен рецептами, догмами. Журнал горячо, остро осуждал серые, халтурные произведения. Такая направленность журнала встречает сопротивление. Мы его ощутили и в ходе настоящей дискуссии.

Не могу согласиться с положениями статей Т. Хренникова и И. Рыжкина, в которых оценивалась работа журнала. Т. Хренников неправ, требуя от журнала редакторских комментариев к публикуемым материалам. Такие редакционные наставления были бы пережитком. Статья Т. Хренникова не открывает творческих перспектив перед деятелями музыкального искусства. Она во многом повторяет уже известные всем положения, а повторение известного не способствует развитию самостоятельного мышления. Нам нужны не благополучные доклады, нам нужны живые мысли.

Статья И. Рыжкина отмечена равнодушием: не чувствуется, что автор тревожится за судьбы советской музыки. Есть в статье и странный подтекст, сталкивание имен, неизвестно для каких целей. Можно и нужно спорить с тем же Д. Житомирским, но спорить в полный голос.

В практике нашего творчества еще много отсталого, косного. В последнее время мы редко слышим сильные и живые голоса в музыкальном творчестве Украины. Некоторые украинские товарищи рассматривают верность классическим традициям, как необходимость ограничиваться музыкальными средствами Лысенко и других композиторов прошлого. Значительный застой наблюдаем мы в композиторских организациях Белоруссии,

Ростова. На республиканских съездах и пленумах зачастую приходилось слышать голоса в защиту окаменелых традиций. Борьба за новаторство в искусстве — важная задача критики.

Журнал начал (это начинание должно быть развито) помещать очерки о композиторах, считающихся «средними» (есть у нас такое очень противное название). А когда внимательно разобрались, например, в творчестве Г. Смирновой, оказалось, что это своеобразный, интересный композитор. Различные оценки сочинения — это не повод для смятения умов. Это повод для горячих принципиальных споров.

В журнале нередко высказывалось мнение о необходимости воспитывать музыкальный вкус масс. Конечно, музыкально-просветительная работа нужна. Но советский слушатель вовсе не так уж отстал, чтобы не разобраться в крупных явлениях искусства. В письмах рядовых слушателей, адресованных к нам в Союз, можно найти глубокие мысли и о таких сложных произведениях, как Десятая симфония, опера «Война и мир», свиридовский цикл на стихи Бернса.

Часто говорят, что нужно «расширить» понятие реализма, что прежние рамки узки и не вмещают многих хороших произведений советской музыки. По-моему, дело не в этом. Понятие «реализм» со времен Белинского было настолько объемно, настолько широко, что вмещало все жизненное, правдивое. Сейчас у нас идут споры вокруг произведений наиболее крупных композиторов: А. Хачатуряна, Д. Шостаковича, С. Прокофьева, Н. Мясковского. Это вполне закономерно. Но, конечно, не только эти композиторы представляют советскую музыкальную культуру. В музыкальном творчестве сейчас участвуют десятки, сотни композиторов, участвует народ. Попытка вручить знамя всей нашей музыкальной культуры небольшой группе композиторов поставила бы их в ложное положение, повлекла бы за собой подражательство, группировки. В этом отношении у меня есть претензии к «Советской музыке». Журнал поступает правильно, привлекая внимание к нашим крупнейшим композиторам. Но одновременно нужно больше говорить о всей советской музыкальной культуре, о музыке братских республик, ставить коренные проблемы творчества не только в связи с небольшой группой музыкантов. Здесь непочатый край работы. В самом деле, много ли мы знаем, например, о музыкальной культуре Средней Азии? Мы не накопили достаточных знаний о музыкальной культуре советских республик. Все еще не изжито пренебрежительное отношение к основе нашей музыкальной культуры — народной песенности. Обращаюсь с просьбой к редакции — возродите отдел народного творчества.

Журнал уделяет очень мало внимания массовым жанрам. А между тем в этой области дела обстоят неблагополучно. Я недавно ознакомился с десятками песен из кинофильмов последних лет. Среди них очень много серых, халтурных, подчас пошлых сочинений. Видимо, эту музыку никто критически не обсуждает. Кому, как не нашей специальной прессе, следует серьезно этим заняться!

Молодой композитор Р. Бойко (Москва) высказал пожелание, чтобы журнал «Советская музыка» более решительно поставил вопрос о музыкальном воспитании детей в школах, больше внимания уделил хоровой музыке.

— В ходе нашего обсуждения выяснилось, что некоторые его участники имеют превратное понятие о том, что такое подлинная свободная дискуссия, — отметил музыковед Г. Коган (Москва). — Давайте развертывать свободную дискуссию, говорят они, давайте смело спорить, но если в этой дискуссии встретится какое-нибудь слово, вызывающее сомнение, лучше его снять или сопроводить редакционным примечанием.

У нас существует какая-то боязнь спорности в искусстве. Слово «спорный» стало равносильно плохому и неверному. А я думаю, настала пора больше и смелее говорить не столько о бесспорном, сколько о спорном. Слишком много накопилось в книгах и статьях прописных истин, которые действительно бесспорны, всем известны и никого не обогащают. Многие товарищи, видимо, позабыли, как нужно спорить. Вот тов. Кремлева удивляет взволнованный, а порой и негодующий тон спорящих. Он призывает обо всем говорить одинаково спокойно. С этим никак нельзя согласиться. Каждый, кому дорого

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание